Читаем без скачивания Зона вторжения. Байкал - Александр Лаврентьев

Даже Бато перестал храпеть.

— Я принесла ужин, — сказала она, — ты впустишь меня, или мы так и будем стоять на холоде?

Алексей очнулся. Сделал шаг в сторону, закрыл за ней дверь. Излишне суетливо стал убирать со стола грязные стаканы. Зазвенела под столом и покатилась в сторону задетая ногой пустая бутылка — видать, та самая, которую Бато прикончил с Кабыхно. Алексей тихонько ругнулся, исподтишка глянул на девушку. Татьяна сосредоточенно, спокойными, уверенными движениями расставила по столу судки. Закончив, посмотрела на Бато, огорченно вздохнула.

— Спит? Голодный же…

— Я тоже, — Алексей сглотнул, глядя на девушку, — тоже голодный!

Он вынужден был признать, что его уже разморило от водки, выпитой на пустой желудок, и от тепла. Опьянение это было сладостным: легкое возбуждение сочеталось с приятной усталостью. Он почувствовал давно забытое чувство ожидания чуда. От девушки приятно пахло, запах был знакомым, так пахли булочки в детстве. Наверное, ваниль. Наверняка что-нибудь пекли в столовой. И еще пахло чем-то неуловимым, манящим. Ее запах. Запах женщины.

Алексей вдруг почувствовал, как стучит в висках…

Подхватил девушку, сжал так, что захрустело, впился в губы.

Наверное, он сделал ей больно, потому что был небрит и бесцеремонен. Татьяна вскрикнула, за спиной беспокойно заворочался Бато, что-то пьяно пробормотал.

Что-то вроде: «Никак не сочетается…»

Алексей опомнился, хмель как рукой сняло. Оторвался от девушки, которая в полуобморочном состоянии висела у него в руках, покорно запрокинув лицо. Видать, и в самом деле было в нем что-то такое, от чего бабы так легко и послушно отдавались ему… Усмехнулся. Отпустил ее, еще раз заглянул в томящиеся синие глазищи. Вздохнул коротко:

— Эх! Не моя ты песня!.. Уходи! Уходи, ты, дурочка, Христа ради! А то я не железный! — Он быстро подтолкнул ее к двери, подхватил под руки и в один момент выставил вон, в темные, ледяные сени, отступил обратно, в комнату, захлопнул тяжелую дверь и даже задвинул засов, как будто от самого себя можно было спрятаться за запертыми дверями. Потом сел, пододвинул к себе теплые еще судки и начал жадно есть, почти не ощущая вкуса…

…Утром их вызвали к капитану. Зайдя в кабинет, друзья увидели, что за длинным столом напротив Болтаева сидит маленький, сморщенный человечек в старой потрепанной дошке.[16] Вылинявшая ондатровая шапка лежала рядом, на столе. Человечек был стар, морщинист и смугл.

— Садитесь! — кивнул спецназовцам майор Болтаев. — Слушайте! Давай, Киштеев, говори! — обратился майор к человечку, и человечек открыл безгубый рот. Говорил он медленно, выдерживая паузы, словно актер в самодеятельном спектакле.

При первых же словах севшие у торца стола бойцы удивленно стащили шапки и прислушались. Киштеев рассказывал старую тофоларскую легенду.

— Три маралухи![17] — объявил он название легенды и после паузы, достойной театра шекспировских времен, продолжил: — Было это тогда, когда тофы жили охотой. Что добыл, тем и семью накормил! Человек тогда был быстрым как ветер, и бегал легко, словно олень. А было это потому, что ноги у человека были похожими на две задние ноги зверя: лося или волка, и были они — коленками назад. За каким бы зверем он ни погнался, никто не мог убежать от такого ловкого и быстрого человека. И случилось так, что убил он почти всех зверей, которые жили в этих краях, и дух здешних лесов — бурхан[18] разозлился на человека. Поймал он его однажды да и отрезал ему звериные коленки! И стали у человека ноги самыми обычными.

Киштеев замолк на секунду, обвел взглядом всех, кто сидел за столом, словно проверяя их реакцию, и снова заговорил:

— Когда человек не смог сам догонять зверей, он задумался и решил сделать что-нибудь, чтобы вернуть себе былую скорость и славу. Тогда человек приучил для охоты собак, а чтобы догонять зверя и убивать его, вырастил себе лошадь и сделал ружье. И снова не мог ни один зверь уйти от него. Рассердился на него за это бурхан и стал думать, как бы отомстить человеку. И вот однажды поехал человек на охоту, и встретил трех маралух, и погнался за ними. И в тот самый момент, когда собаки уже загнали маралух и человек выпустил из ружья пулю, чтобы убить одну из них, подстерег его таежный дух. Он схватил человека и поместил его на небо, и все они: три маралухи, собаки, охотник на лошади и даже летящая пуля — превратились в звезды и навсегда остались не небе. И теперь вечно охотник скачет на своей лошади за тремя маралухами, собаки вечно лают на них, и всегда догоняет их летящая пуля. Вот. Так рассказывают в своих легендах старые тофы!

Киштеев замолчал. В кабинете капитана повисла тишина. Майор Болтаев выжидательно смотрел на спецназовцев. Наконец, Алексей пожал плечами. Он уже понял, куда клонит Болтаев, но тянул время, потому что все, что сейчас происходило в кабинете, казалось ему бредом.

— Ну и что? Сказка, она и есть сказка. Обычная легенда, кочующий сюжет. Я вам таких легенд с сотню насобираю.

— Вот! — подпрыгнул на месте Болтаев. — Никто из вас не понимает! А я — я понимаю!

— Ну и что же вы понимаете? — спросил из угла кабинета капитан Капец.

Алексей старался не смотреть в его сторону, помня о вчерашней сцене с его дочкой.

— Идея панспермии! — воскликнул Болтаев с энтузиазмом Архимеда, воскликнувшего: «Эврика!» — Человек произошел от далеких космических предков! Бурхан — это не дух, это предок, придавший человеку тот вид, который он имеет теперь. Кто знает? Быть может, они вывели нашу расу для чего-то, — кадык майора взволнованно задвигался. — Мы встретились с нашими предками! Вот что происходит здесь, в далекой тофоларской тайге. Это открытие века! Да что там века! Это самое важное открытие в истории человечества! Духовное значение такого открытия трудно переоценить! По-видимому, в старину шаманы знали об этом и общались с предками посредством ментальных флюидов. Сейчас эта связь утеряна!

Алексей, выслушав эту тираду, все-таки решился посмотреть на капитана. Капитан равнодушно крутил в руках ручку. Кажется, весь его вид говорил — делайте, что хотите, мне все равно. Если хотите сойти с ума, я не могу вам это запретить, в конце концов, майор старше меня по званию!

— Надо восстановить эту связь! И нападения прекратятся! — воскликнул майор, окрыленный собственными идеями.

— Вот те раз!.. — тихо пробормотал похмельный Бато, но майор его не услышал, и слава Богу!

— В общем, сержант, слушай приказ! Через час будет борт, слетаете с Киштеевым за шаманом!

Настало время Алексея подпрыгнуть на стуле.

— Тут недалеко, — продолжил майор. — В общем, проводник все покажет и расскажет. Тут шаманов, оказывается, уже давно не осталось. Как и чистокровных тофов. Обрусели все. Этот — Толмачев — последний. Да и он тоф только наполовину. Но камлает.

— Товарищ майор, вы серьезно? — спросил Алексей.

Майор сразу же засуровел, стиснул зубы, заиграл желваками.

— Я серьезен как никогда, Карабанов! Если есть хоть малейшая возможность разобраться в том, что происходит, ее надо использовать! Ясно?

— Так точно! Ясно!

— Выполнять! Вылет, — майор глянул на часы, — в девять двадцать.

— Ну и что ты на это скажешь? — спросил Алексея Бато, когда они вышли из здания управы на крыльцо в морозную темень зимнего утра. — Ты же вроде бы христианин! Негоже христианину за шаманом летать!

— Заткнись, алкоголик! — вяло огрызнулся Алексей. — У меня нет приказа камлать, у меня есть приказ доставить Толмачева к майору. А уж камлают они пусть хоть вдвоем с майором, хоть втроем с капитаном, ихнее это дело. Понял? — Он сошел с крыльца и пошел к домику.

Бато заспешил следом.

— Слушай, сержант, — протянул он за спиной Алексея почти жалобно. — Я там вчера ничего такого не натворил? Ну когда это… Ну ты понял, да?

Алексей остановился, развернулся к другу. Тот смущенно смотрел вниз, словно искал в снегу упавшую с руки перчатку.

— Да все нормально было, — сжалился над ним Алексей. — Сидел в столовой тихо-мирно, любовался своей Татьяной, потом я тебя увел, чтобы ты там не натворил чего. Накатили мы еще с тобой по рюмке да спать легли. Все.

Бато посопел.

— А еда откуда?

— Татьяна твоя тебе принесла, все беспокоилась, что ты, мало того что пьяный, так еще и голодный. Понял?

— Правда? — В темноте было видно, что Бато вымученно заулыбался.

— Правда, — вздохнул Алексей. — Честное спецназовское! — Он толкнул Бато кулаком в плечо, и они вместе пошли дальше.

…Вертолет упал через двадцать минут после взлета. Кажется, все-таки перед падением раздался удар, словно по ним выстрелили из пращи каким-то тяжелым предметом, вроде большого камня, а потом двигатель сразу заглох, и громадный военный вертолет, почти в полном безмолвии раскручивая винты, ухнул вниз, на близкий склон крутой горы, и Алексей почувствовал, как желудок поднимается вверх — к горлу…