Читаем без скачивания Вынужденный брак (СИ) - Алена Февраль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скорее всего до работников церкви тоже дошли слухи и они не спешили мне помогать. А когда я от бессилия разревелась и пошла к выходу, одна из старушек остановила меня и предложила временное жилье и работу. Этой старушкой и была баба Шура. У нее был дом и огромный огород с садом и одна она не всегда успевала его обрабатывать. За еду и кров я должна была ей помогать. Одно плохо — денег она мне не платила. Ни копейки. Продавая выращенное на огороде на рынке, она несла всю выручку в храм. Сама жила бедно, но старалась каждую свободную копейку направить на благое дело.
Иногда от усталости, мы выползали с ее плантации, но у меня ни разу не возникло желание послать бабу Шуру с ее огородом на хрен. Только она помогла мне и теперь до конца октября у меня точно есть дом.
* * *
Наконец добежав до подъезда, я нажимаю на кнопку домофона и жду, когда няня откроет.
— Это я, Роза Николаевна. Сегодня опоздала, — кричу в домофон и дверь сразу открывается.
Лифт не жду — бегу по лестнице, а когда захожу в квартиру сразу понимаю — что-то не так. Обычно няня с сыном меня встречают на пороге, а сегодня их нет.
Стянув кроссовки, я прохожу в комнату.
— Рита, Илюша заболел. Уже полтора часа держится температура, — сообщает Роза Николаевна и я забираю у нее вялого малыша.
Глазки блестят, губки красные, а прикоснувшись щекой к его лбу, я с тревогой смотрю в глаза няни.
— Горячий… Врача вызывали?
— Да. До шести должен приехать.
Дорогие читатели, от души поздравляю вас с предстоящими праздниками. Я рада, что еще один год мы прошли вместе. Будьте здоровы и счастливы. Ваша Лена
Глава 34
Артем
— Если сегодня мы не выиграем торги, то на следующий год мы останемся без двадцати процентов чистой прибыли. И это ещё приблизительные цифры, Артем Павлович. Надо снижать цену, иначе мы контракт не возьмём.
Первый заместитель отца уже полчаса рассказывает о предстоящих торгах, а я слушаю его и молчу. Врубиться не могу в суть вопроса. Филипп Борисович уже начал нервничать и злиться, но я продолжаю молчать. Бессонные ночи и поток навязчивых мыслей окончательно сбили внутренние настройки и теперь я выгляжу и думаю, как долбаёб. Какой я на хер руководитель, если любимое дело отца уже второй месяц пускаю на самотек. Отец сейчас в горбу ворочается, потому что видит, как его сын думает не о том.
— Так что будем делать? — цедит зам, — какую скидку делаем максимальной?
Я отрываюсь от экрана компьютера и всматриваюсь в недовольное лицо Филиппа.
Он тоже считает, что я не вывожу, но напрямую сказать мне об этом не решается. Знает, что порой я могу наломать дров. Увольнения зам не хочет, поэтому просто мысленно разрывает меня на части.
— Тридцать процентов, — выдыхаю я и бездумно обвожу в блокноте сегодняшнюю дату.
Пятнадцатое июля.
Больше месяца я не видел Риту.
Пиздец.
— Какие тридцать процентов? Я повторю — контракт заберут конкуренты. Зинченко и полтинник может предложить. Надо повышать скидку.
Я моргаю и снова смотрю на Филиппа. Про что он говорит? Не уловил.
— Артем, послушай меня — перейдя на «ты» говорит он. Отцовский зам знает меня с детства и до смерти отца он никогда мне не «выкал» и тем более не мог представить, что я стану главой компании и ему придется считаться с моим мнением.
— Я понимаю, что на тебя сейчас многое навалилось и семейная ситуация не…
Сжав зубы, я стреляю взглядом в зама и он резко замолкает.
Теперь и он решил пройтись по самой популярной в последний год теме «Жена Артема Колганова». Все, кто мог уже потоптались грязными ногами по излюбленной теме, а этот сдерживался. Что ж, видимо пришло и его время вмешаться.
— Максимум тридцать три процента, Филипп Борисович, — жестко цежу я, — в минус мы работать не будем. Не задерживаю вас, идите работать.
Заместитель не спорит — видит, что зашел на скользкую дорожку.
— Ясно, — шипит он и выходит из кабинета.
Сжав рукоятки кресла, я мысленно заношу Филиппа в длиннющий список людей, которые, я уверен, перемывают мне кости с утра до вечера. Редкий челевек открыто обсуждал мою семью, в основном шкерились по углам и мусолили горячие подробности, но находились люди, которые решались «вправить мне мозги» и рассказать с каким чудовищем я живу.
Вернее жил. Жил.., блять, и я это не забыл. Так же как и не забыл, что через два дня мы с Ритой официально разведемся. На бумаге подтвердим статус «разошлись». Точнее сказать, не разошлись, а я ее выгнал. Указал на дверь. И теперь мне ничего не остается, как подыхать от тоски и боли. Фактически выгнал, но душой и телом тянусь к ней. Сил нет.
Разве о таком забудешь? Тело и сердце не проведешь.
Зато я забыл о сне и еде. Жрать и спать совсем не могу. Думаю-думаю. Специально не узнаю, как она и с кем… Но думать-думаю. Умываюсь горячей водой и губы кусаю до мяса. Думаю!
Сын не отвлекает. Он скорее напоминает, что я пиздец какая сука. Оставил его без мамы. И пусть они встречаются — каждый день, кроме выходных, но… Но сын не живет с мамой, не просыпается с ней.., не радуется в любую минуту ее теплым рукам…
Я запретил Рите приходить в выходные дни. Чтобы не встречаться с ней, не видеть, как они с Ильёй расстаются… Боялся, что увижу их свидания и не вытерплю — сразу попрошу ее вернуться. Прощу ей всё, только бы не чувствовать дикой боли, тоски и эха совести. А прощать нельзя. Нельзя снова входить в реку притворства, лжи и алчности. Надо перекумарить, перетерпеть, заглушить любовь и начинать жить для сына. Надо учиться и работать, а не гореть в ежедневном аду, когда до тебя долетают новые слухи о твоей любимой женушке.
Звонок мобильного заставляет меня вернуться в настоящее.
— Слушаю, Роза Николаевна.
— Артем, у Ильи температура поднялась. Почти 38 градусов.
Внутри вспыхивает тревога, но я стараюсь говорить спокойно.
— Врача вызову сам и.., - смотрю на часы, — через два часа смогу вырваться с работы. Будет хуже — сразу звоните.
— Рита тоже скоро прибежит.., -
