Читаем без скачивания Чужая колея - Евгений Александрович Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Значит, говоришь, экспедитор этот твой предлагал не останавливаться? – спросил Паша.
– Хер ли он мой-то? Я уж пятую ходку делал, раньше этого перца не видел никогда.
– Слышь, Паш, бабки проверил бы, – тихо сказал Марк.
После секундного раздумья Паша достал ключ и подошел к сейфу. Сейф оказался старинным, метра полтора высотой, без всяких кодовых замков, с одной лишь замочной скважиной с левой стороны дверцы. Внутри на единственной полке лежал плотно обмотанный скотчем целлофановый пакет, в нижней части, под полкой, в распор по диагонали красовался новенький помповый «Ремингтон».
– Ого, – весело сказал Марк, достав ружье, взвесив его на руках и направив в сторону окна. – Форт-Нокс готов к обороне. Опаньки, – он опустил ружье, быстро подошел к окну. – А вот и кавалерия противника.
По ветвям высаженных у главного корпуса елей мазнул свет фар подъезжающей к крыльцу машины.
– Ромка? – Паша застыл в напряженной позе возле распахнутой дверцы сейфа.
– Кто его знает? Темно, не видно отсюда.
– Может, бабки взять и свалить? Комнаты не заперты, в любой зашхеримся.
Юра, вытаращив глаза, переводил взгляд с одного на другого, будто следя за теннисным матчем.
– Поздно.
Послышался звук захлопнувшейся автомобильной дверцы, от машины к крыльцу торопливо метнулась темная фигура.
– Один вроде – уже легче, – сказал Марк. – Похоже, штурмовать нас пока не собираются.
Паша быстро закрыл дверцу сейфа, дважды провернув в замке ключ, убрал его в карман, выдвинул один из ящиков стола, с трудом запихнул туда пакет с деньгами.
– Э, ты помповик-то убери, – услышав шаги в коридоре, сказал он Марку, все еще стоящему у окна с ружьем наперевес. – Или воевать с кем собрался?
Марк растерянно посмотрел на ружье, словно вспоминая, как этот предмет вообще оказался в его руках, быстро осмотрелся и, так и не найдя укромного места, просто поставил «Ремингтон» на пол, прислонив ствол к подоконнику.
Дверь распахнулась, и в кабинет уверенным хозяйским шагом вошел мужчина лет пятидесяти в черных брюках, черной ветровке и черных, начищенных до блеска, ботинках. Остановившись посередине комнаты, он неторопливо огляделся с интересом, рассмотрев по очереди всех присутствующих, при этом слегка задержав взгляд на вновь притихшем водителе.
– Та-ак, – протянул он задумчиво. – Диспозиция в целом ясна. А Никитин где?
Задав вопрос, он посмотрел на Павла, безошибочно определив, кто сейчас в этом кабинете главный.
– Не знаю, сами его ждем.
И поведение, и сам облик гостя, казалось, напрочь исключали возможность встречных вопросов, поэтому Паше даже в голову не пришло поинтересоваться, кто это посетил их в столь поздний час.
– Ждете? Ну что ж, подождем вместе.
Гость, не раздумывая, прошел за директорский стол, по-хозяйски устроился в Ромином кресле. Посмотрел на стоящее у окна ружье, коротко усмехнулся.
– Обороняться собрались? Похвально. А ты, я так понимаю, брательник?
Вновь ощутив на себе проницательный взгляд этих слегка прищуренных глаз, казалось, видевших собеседника насквозь, Паша едва удержался, чтобы не выпрямиться на своем стуле и не рявкнуть в ответ: «Так точно!» Разозлившись на себя за эту секундную слабость, он промолчал, стараясь сохранить спокойно-независимый вид. Он уже догадался, что, скорее всего, перед ним сидит представитель основной Ромкиной «крыши» – сотрудник УБЭП, и эта догадка вызвала в душе немалое облегчение: теперь, что бы ни случилось, принимать решения придется уже не ему, Паше, а вот этому серьезному и самоуверенному дяде.
Потеряв интерес к Павлу, гость стал с любопытством разглядывать Юру.
– Никому не рассказал ничего? В милицию не звонил?
– Какой нах… Чего я, не понимаю? Я это… сразу сюда, значит.
Юра, тоже сообразив, что перед ним сидит представитель власти, совсем было оробел, но после нескольких секунд душевных терзаний все же осмелился задать самый важный для себя вопрос:
– Слушай…те. Я чего говорю-то? «КАМАЗ» мой, это… в аренде он у меня, кормилец, можно сказать. Куда я без машины? Не знаете, машину-то вернут?
– Не ссы, получишь свой «КАМАЗ».
Однако по тону убэповца было понятно, что проблема Юриного «КАМАЗа» интересует его в самую последнюю очередь. После этого короткого диалога в кабинете воцарилась такая тишина, что стало слышно шуршание мелкого дождя за окном.
Марк, скромно сидевший в кресле для посетителей, глядя в пол и сложив руки на коленях, видимо, долго боролся с собой, но привычка давать комментарии всему, что происходит вокруг, в конце концов победила.
– Мент родился, – скорбно произнес он.
Паша и Юра посмотрели на убэповца одновременно – Юра с испугом, Паша – с веселым любопытством, едва сдерживая смех. Но гость, похоже, не обратил на реплику никакого внимания, достал сигареты, придвинул с себе большую пепельницу в виде черепа и с невозмутимым видом закурил.
Первым услышал подъезжающую машину Марк.
– Едет кто-то, – сообщил он и встал с кресла, намереваясь подойти к окну.
– Сидеть, – резко бросил убэповец. – Все на местах, никто не дергается.
Он погасил настольную лампу, и кабинет погрузился во тьму, лишь слегка разбавляемую бледным сиянием аквариума. Паша сумел разглядеть, как убэповец быстро извлек из-за пазухи пистолет, легкими неслышными шагами подошел к окну. Несколько секунд гость вглядывался в ночную темень, потом, явно расслабившись, убрал пистолет и вернулся к столу.
– Никитин, – произнес он, зажигая свет.
Рома ворвался в кабинет, где его спокойно дожидались четыре человека, и, казалось, заполнил своей кипучей энергией все небольшое пространство. Едва кивнув Паше и Марку, он сразу набросился на водителя.
– Ты чего, козел?! Ты какого хера останавливался, тебя, утырок, чего, не инструктировал никто?!
– А как я не остановлюсь?! – вскочил Юра. Несправедливые обвинения наложились на переживания последних часов, доведя его до состояния, в котором бросаются в бой, невзирая на силу и статус оппонента. – Как не остановлюсь?! Там менты были! Они номер срисуют, замучаешься потом отмазываться!
– Откуда на той дороге менты?! Ты чего, сразу не просек, что это подстава?! Ряженые это были, а не менты.
Только Паша, хорошо знавший своего брата, ясно видел, в какой степени ярости пребывает сейчас Роман. Возможно, еще мгновение, и бедный шофер получил бы по голове второй раз за день, но тут неожиданно вмешался убэповец.
– Э-э, Роман Николаевич, ну-ка остынь маленько. Водила ни при чем, спирт ты бы все равно не получил, не остановился бы он сам, ему бы колеса продырявили. И я, кажется, знаю, кто решил так пошалить.
Рома резко развернулся, в упор посмотрел на собеседника, было видно, как он старается погасить в себе очередной приступ бешенства, из тех, что нередко настигали
