Читаем без скачивания Экспансия (сборник) - Николай Басов

Рост уже не отвечал, он прислушивался и знал, что ждать долго не придется.

– Ты слишком решителен, – заговорила шепотом Василиса, – мне трудно понять, можно ли тебе…

А потом стало вдруг так тихо, что где-то в темноте над ними отчетливо можно было услышать… Нет, не сейчас еще, подумал Ростик, птерозавр только присматривается. Видимо, боится спуститься, может, отогнать всех, остаться одному?

Невдалеке вдруг завыл-зарычал какой-то из местных хищников. Его дружно в стороне Олимпа поддержало еще несколько голосов.

И тогда прямо над ними, словно из ничего, пронеслась невероятная тень тяжелых и таких сильных крыльев, что по телу Роста прошла дрожь. Да, если бы это был не птерозавр, которого он вызывал, наверное, можно было бы испугаться. Например, если бы эта махина их атаковала… К тому же в этом звере умер Астахов…

Нет, почти закричал Рост внутренне, гигант не виноват, что-то пошло не так, как нужно, а он создан, чтобы служить человеку, нести его в себе! Все-таки эту дурацкую волну паники он погасил не сразу. Поэтому пришлось еще ждать. Рост был уверен, если бы он так глупо, импульсивно не подумал об опасности, птерозавр сел бы раньше, а теперь он снова бесшумно кружил над ними в ночной вышине.

И все-таки… Раздался тяжелый плеск почти перед ними, метрах в двадцати, не дальше. От ударов крыльев зверя о воздух ветер растрепал мамину прическу. Рост подрагивающей рукой откинул одеяло, которое так заботливо подоткнула вокруг него Василиса, слегка стесняясь наготы и слабости, попробовал подняться.

– Ты как цыпленок, – отчетливо на едином сказал Барон, подразумевая, очевидно, человеческих кур, и где он только этому научился… – Я помогу тебе влезть в зверя.

Поднял за плечи и повел. Батат последовала было за ними, но Барон приказал:

– Останься.

Так вот вырчох и дотащил Роста до птерозавра, который делал вид, будто вся суета его не касается, он пил, опустив голову. Потом, закинув голову, как это делают воробьи, набросил воду на шею, волнообразным движением прокатил ее до спины.

– Тихо, – попросил его Ростик шепотом. Он был уверен, что гигант все понимает.

Барон чуть запнулся, все-таки доволок Ростика до спины гиганта, возвышающейся над ними, словно огромный валун. Птерозавр подумал, потом опустился на брюхо и даже слегка перекатился на бок, подставляя свой горб. Ростик попробовал выпрямиться, ему это не удалось, он действительно был слишком слаб.

– Не везет тебе с наездниками, летатель, – сказал он снова шепотом.

Оперся рукой, подтащил свое тело вверх и тогда уже не столько сам, сколько с помощью Барона и встречных движений птерозавра ввинтился в его полог. Вползал в него неловко, опираясь даже на самые нежные и мягкие ткани, возможно, причиняя летателю боль, но тот терпел.

Улегся не сразу, почему-то пришлось еще покататься с боку на бок, почувствовал, как от боли подрагивает все тело зверя, и вдруг понял, что устроился. Мускулы полога гиганта привычно обхватили его, маска наделась на лицо сама собой, теперь он находился в птерозавре почти правильно. Что-то было не совсем хорошо, но в целом он все-таки устроился.

Дыхание сначала было трудным, лишь потом Рост понял, что запыхался от своих упражнений, но это быстро прошло. Он стал слышать, потом видеть, потом стал сливаться с телом гиганта. Пока только с телом, рассудок зверя еще не принимал его, как и не пытался обследовать, каков же этот новый наездник, что в нем хорошего, о чем он думает, что чувствует. Завоевать его расположение Ростику только предстояло.

Птерозавр выбрался из ручья, на другую от людей сторону, покрутил головой, словно все происходящее ему не нравилось, и попробовал взлететь. Разогнался, как они обычно делали, подскочил и… тяжко плюхнулся на камни. Снова принялся разгоняться.

Эх друг, начал Ростик почти говорить ему, ты не слишком удачно взлетаешь. Ничего, я тебя научу… Он помог, это было странно, но и вместе с тем довольно привычно, словно бы плаваешь в незнакомой касатке. Они поднялись, птерозавр прятал свои ощущения от Роста, словно черный котенок забился в дальний угол очень темной комнаты, никак невозможно было его понять.

Ты не суетись, подсказал ему Ростик, просто летай… И только тогда понял, что летатель голоден, да еще как. Рост сосредоточился в том состоянии, в каком он находился, ему было нелегко сразу сообразить, что следует делать. Потом он решился, стал смотреть. Внизу, под ними с птерозавром, к заводу шли вырчохи, мама и Василиса. Их освещал факел, но и за кругом света теперь было все видно, по человеческим меркам – в полной тьме. А там собиралась стая гиеномедведей. Они были плотные и косматые, с клыками и вели себя агрессивно. Когда-то Рост дрался с такими, вместе с Квадратным и Пестелем.

Сейчас, попросил он летателя, не торопись, прицеливайся наверняка, я-то тебе в этом не помощник, не очень обучен летать. Они прицелились, потом вошли в пике, птерозавр испугался, он откровенно боялся не успеть развернуть крылья и потому разбиться о землю, но ему все-таки удалось подхватить одного зверя на бреющем. Тогда стая попробовала ухватить летателя за лапы, но им не хватило скорости. Поднялись, у Роста закружилась голова; чтобы в гиганте да так плохо себя чувствовать, это с ним было впервые.

Взлетели, пожалуй, чрезмерно высоко при такой близости к Олимпу, потом сбросили гиеномедведя, тот расшибся до такой степени, что, когда птерозавр стал его есть, ему и мясо-то рвать не приходилось, оно превратилось почти в желе. Тогда выяснилось, что улетели они от стаи не слишком далеко, и стая их атаковала, чтобы сожрать собрата. Ничего, снова принялся утешать Рост летателя, нового сейчас захватим и отойдем подальше, чтобы ты успел насытиться. Так и сделали.

Потом поохотились на небольших степных сайгаков километрах в пяти-семи от места, где находилась стая хищников, тогда птерозавр немного подобрел. Взлетал он все-таки плохо, долго разгонялся и неуверенно подскакивал в воздух, но это можно было и потренировать, Рост уже представлял, как это сделать. А потом он… уснул, самым обыденным образом, уже не впадая в забытье, в котором побывал, когда вызывал зверя к заводу. Проснулся он, осознав, что солнце включилось и летатель не знает, как теперь быть.

Ты правильно все делаешь, сказал ему Ростик, стараясь не соврать в мельчайших ощущениях. Ты молодец, рожден для того, чтобы летать и охотиться. Сам смотри, как хорошо получается.

Пожалуй, лишь тогда он почувствовал, что в гигантском звере, способном убивать пауков, летать на немыслимые расстояния, вдруг стала пробуждаться… Нет, еще не уверенность, для этого ему следовало переучиваться, возможно, многие месяцы, но в нем начинала прорастать радость бытия. И это тотчас отозвалось в Ростике, он тоже стал… разгонять эту радость, и так вот, раскачивая друг друга, словно на качелях, они стали перебрасываться ощущением удовольствия, как мячиком в хорошем волейбольном кругу.