Читаем без скачивания Хранители - Толкин Джон Рональд Руэл

— Похоже на стихи Бильбо, — заметил Пин. — Или это твое собственное? Звучит не очень ободряюще.

— Не знаю, — сказал Фродо. — Пришло в голову: может, я их слышал когда-то. Действительно, очень похоже на стихи Бильбо последних лет, незадолго до его ухода. Он часто говорил, что существует лишь одна дорога, что она похожа на большую реку, ее источники начинаются у каждой двери, а каждая тропка — ее приток. «Опасное занятие, Фродо, выходить из своей двери, — говорил он обычно. — Ты ступаешь на дорогу, и если не придержишь ноги, то неизвестно куда придешь. Понимаешь ли ты, что каждая тропинка может привести к Лихолесью или к Одинокой Горе, или в еще более далекие и худшие места?» — Он часто говорил так, отправляясь на прогулки из Торбы-на-Круче.

— Что ж, дорога не сможет нести меня дальше, по крайней мере, в ближайший час, — заявил Пин, снимая лямки мешка. Остальные последовали его примеру, усевшись на обочину и опустив ноги на дорогу. Передохнув немного, они поели и еще отдохнули.

Солнце уже начало опускаться, когда они спустились с холма. До сих пор на дороге они не встретили ни души. Дорога использовалась редко, так как не была приспособлена для повозок, да и движение в этом лесном уголке Удела было слабое. Уже около часа шли они по дороге, когда Сэм остановился, прислушиваясь. Теперь они находились на ровной местности. И дорога после множества изгибов прямо простиралась по травянистой равнине, усеянной высокими деревьями — предвестниками леса.

— За нами по дороге едет лошадь или пони, — сказал Сэм.

Они оглянулись, но поворот дороги мешал им видеть далеко назад.

— Может, это Гэндальф догоняет нас, — предположил Фродо: но, даже произнеся эти слова, он чувствовал, что это не так, он почувствовал внезапное желание спрятаться от всадника, настигавшего их.

— Может, это и слишком, — извиняющимся шепотом сказал он, — но я не хочу, чтобы меня видели на дороге. Я устал от вопросов, пересудов. А если это Гэндальф, — добавил он, подумав, — мы устроим ему сюрприз, отплатив за опоздание. Давайте спрячемся!

Они быстро побежали налево и спустились в небольшое углубление недалеко от дороги. Здесь они легли плашмя. Фродо несколько секунд колебался: любопытство боролось в нем с желанием спрятаться. Звуки копыт приближались. Он как раз вовремя спрятался в высокой траве у подножия дерева, тень от которого падала на дорогу. Приподняв голову, он с любопытством взглянул в щель между корнями деревьев.

Из-за поворота вышла черная лошадь, не пони, на каких обычно ездили хоббиты, а настоящая большая лошадь: на ней сидел большой человек, одетый в длинный черный плащ с капюшоном: из под плаща видны были только сапоги со стременами. Лицо его было закрыто тенью и невидимо.

Когда он оказался рядом с деревом, за которым прятался Фродо, лошадь остановилась. Всадник продолжал сидеть неподвижно, наклонив голову, как бы прислушиваясь. Из-под капюшона донеслись фыркающие звуки. Он как будто старался уловить запах, голова его начала поворачиваться справа налево.

Внезапный ужас охватил Фродо, и он подумал о своем Кольце. Он не осмеливался вздохнуть, однако желание достать Кольцо из кармана было таким сильным, что он начал медленно двигать рукой. Он чувствовал, что достаточно просунуть палец в Кольцо, и он будет в безопасности. Совет Гэндальфа казался нелепым, Бильбо ведь использовал Кольцо. «А я все еще в Уделе», — подумал Фродо, когда пальцы его коснулись цепи, на которой висело Кольцо. В этот момент всадник выпрямился и натянул поводья. Лошадь двинулась вперед, вначале медленно, а затем все быстрее и быстрее.

Фродо глядел вслед всаднику, пока тот не исчез вдали. Ему показалось, что прежде чем исчезнуть из виду, лошадь повернула направо к группе деревьев. Впрочем, он не был в этом уверен.

«Очень странно и тревожно», — подумал Фродо, подходя к товарищам. Пин и Сэм продолжали лежать в траве и ничего не видели, поэтому Фродо описал всадника и его странное поведение.

— Не могу сказать почему, но уверен, что он выглядывал или вынюхивал меня: и еще я уверен, что очень не хочу, чтобы он меня нашел. Ничего подобного в Уделе раньше не было.

— Но что общего имеет с нами этот всадник из высокого народа? — спросил Пин. — Что он делает в этой части Удела?

— Люди здесь встречаются, — сказал Фродо и добавил. — В южном Уделе у жителей даже бывали с ними неприятности. Но я не слышал ни о ком похожем на этого всадника… Интересно, откуда он явился.

— Прошу прощения, — внезапно сказал Сэм, — но я знаю, откуда он. Из Хоббитона, если только нет других Черных Всадников. И я знаю, куда он направляется.

— Что ты имеешь в виду? — резко обернулся Фродо, удивленно глядя на Сэма. — И почему ты молчал до сих пор?

— Я только теперь вспомнил, сэр. Вот как это было: когда я вчера отправился к нашей норе с ключом, отец увидел меня и говорит: «Привет, Сэм! Я думал, что вы отправились с мастером Фродо утром. Странный незнакомец спрашивал о мастере Торбинсе из Торбы-На-Круче. Он только что ушел. Я послал его в Баклбери. Он мне не понравился. Он очень разозлился, когда я сказал ему, что мастер Торбинс покинул свой старый дом. Свистнул на меня. Я даже задрожал». «Кто он такой?» — спросил я. «Не знаю его, — ответил он, — но он не хоббит. Он высокий и черный, он наклонялся, говоря со мной. Я думаю он из высокого народа. Говорил с акцентом».

Я не мог дальше оставаться, сэр — вы меня ждали. Да и я не обратил на этот случай внимания. Старик не молод, он теперь подслеповат, а когда незнакомец пришел на холм, было уже темно. Может, отец ошибся.

— Нет, он не ошибся, — сказал Фродо. — Я слышал его разговор с незнакомцем, который расспрашивал обо мне, я уже чуть не подошел, чтобы спросить, кто это. Хорошо, если бы ты сказал мне раньше. Нам следовало быть осторожнее на дороге.

— Но, может быть, между этим всадником и незнакомцем старика нет никакой связи, — сказал Пин. — Вы оставили Хоббитон в тайне, и я не представляю себе, как он мог последовать за нами.

— А как насчет принюхивания незнакомца, сэр? — спросил Сэм. — И старик говорил, что парень был черный.

— Хотел бы я дождаться Гэндальфа, — пробормотал Фродо. — Но, может быть, это было бы только к лучшему.