Читаем без скачивания Мой сводный кошмар (СИ) - Ручей Наталья

Мне кажется, сестре повезло. Да, рано, тем более беременность, но… если это любовь… И Славик надежный, а еще держит слово.

Сказал, что заработает на квартиру, и делает для этого все. Вместо того, чтобы крутиться сегодня перед камерами и хвастаться предстоящим родством с самим Федором Ивановичем Миженским, взялся с бригадой за сложный объект, и старается сдать его как можно быстрее.

Закончит поздно, и вместо того, чтобы отдохнуть в квартире, которая значительно ближе, будет час или даже чуть больше добираться сюда. Всего несколько часов рядом с Полиной, чтобы уехать с рассветом.

По-моему, от такой новости плохое настроение должно улетучиться.

Оставив телефон на зарядке, заглядываю в комнату сестры – открываю дверь тихо, чтобы вдруг что, не разбудить ее. Не могу понять: спит она или нет. Глаза закрыты, лежит в той же позе, свернувшись в клубочек. Но мои сомнения: зайти и обрадовать ее или лучше уйти, исчезают, когда она ложится на спину, бросает на меня обиженный взгляд и с упреком в голосе говорит:

- Ты ему рассказала…

- Я просто сообщила ему, что ты останешься ночевать здесь, - поясняю, потому что, скорее всего, она уловила лишь часть нашего разговора, пока я была в коридоре. – Кстати, ты будешь ночевать не одна. Славик сказал, что приедет.

Но вместо ожидаемой радости она морщится, а потом, будто и не слышала моих слов, повторяет:

- Ты ему рассказала… Ты все ему рассказала…

Признаюсь, я ожидала от Иры более ярких эмоций, а она, увидев в дверях офиса меня вместе с Назаром, только сказала:

- Ну, наконец-то.

И продолжила щелкать мышкой, ведя с кем-то бой на экране.

- Ты что, по мне совсем не соскучилась? – подойдя к ней и чмокнув в макушку, поинтересовался Назар.

- Соскучилась, конечно, - отказалась от предположения Ира, - просто надеюсь, что теперь ты будешь появляться в городе чаще, и я скоро опять тебя увижу. Ты надолго, кстати?

- Нет, завтра утром уезжаю обратно.

- Жаль, - Ира все-таки отвлеклась от игры и посмотрела на него, - а я думала, ты… вы, - кивок в мою сторону, - вечером заедете. Дети и Миша были бы рады.

- Я не могу. И Наташу тебе не отдам, - улыбнулся Назар. – Сама понимаешь, уезжать рано утром, так что…

- Ну да, ну да. Ладно, - если Ира и обиделась, то тут же простила брата. – Но в следующий твой приезд чтобы оба были у нас. Как хочешь, планируй на день больше, но семейный ужин обязателен.

Чтобы никто не видел, как я покраснела при упоминании семейного ужина, я шире распахнула окно и выглянула на улицу. Город гудел машинами – уже начали образовываться пробки (старая часть города, узкие улицы), и у некоторых водителей сдавали нервы. А Назару куда-то ехать по этим пробкам…

- До вечера, - он обнял меня со спины, лизнул в шею и, не позволяя обернуться, прошептал: - Мне нравится, когда ты в этой позиции.

А потом отстранился и быстро вышел из кабинета. Я видела, как он уверенно пересекает улицу, видела, как садится в машину, не замечая, что я за ним наблюдаю, видела, как отъезжает спустя пару минут… И заулыбалась, как полоумная, когда он посигналил. Он видел. Он знал. И, возможно, тоже наблюдал за мной из машины.

Целый день я была необычайно счастлива и рассеяна. Ира пыталась настроить меня на работу, но я так нелепо рассортировала документы, что она вытащила их из папок обратно, образовав на моем столе свалку, и позволила пробыть в этом беспорядке до завтра.

- Да уж, - только и вздохнула она, - а я уже и забыла, как это прекрасно - влюбиться по уши.

- Это ты про кого? – витая в облаках, поинтересовалась я.

Мне достался укоризненный взгляд, будто я что-то скрываю, и вздох, намекающий, что сколько бы ни скрывала, меня все равно уличат.

Ну и пусть. Ну и ладно.

Я мало воспринимала реальность, то и дело вспоминая, как шагнула к Назару, как его обняла, а потом…

Вспоминала и краснела. Краснела и опять вспоминала. И литрами пила кофе, потому что работать все равно не могла, а день был нескончаемо нудным.

Но неожиданно часы показали шесть часов вечера, и я, встрепенувшись, достала из сумочки пудреницу, помаду и начала приводить себя в порядок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- С возвращением в реальность, - поприветствовали меня из-за стола напротив.

- Я была сегодня плохой подчиненной, да? – расплываясь в улыбке, поинтересовалась я.

- И ты еще спрашиваешь? У тебя совесть есть? – Прерываясь на тяжкие вздохи, которые вместо слов должны были поведать о моем поведении, Ира начала красить губы. А потом, взглянув на меня, сказала: – Знаешь, видеть в тебе счастливого человека мне нравится гораздо больше, чем усердного бухгалтера.

- Спасибо, - я подбежала к Ире и шутливо чмокнула в макушку, как Назар утром.

- Отлично, - осмотрев себя в зеркало, сказала подруга. – Твой мокрый поцелуй лучше геля уложил мои волосы.

- Поцелуй не был мокрым! – возмутилась я.

- Был. – Ира спрятала пудреницу и помаду в сумочке и направилась к двери. – Жаль, что у Назара волос нет, а то бы и он оценил.

Представив себе живописную картину, как я подкрадываюсь к мужчине, чтобы сделать ему с помощью поцелуев укладку, я рассмеялась. А потом у меня вдруг возник вопрос.

- Слушай, - окликнула я подругу, когда она уже шагнула в коридор, - а он… всегда был лысым?

- Нет, - ответила она. – Только при рождении и последние несколько лет.

- То есть, такая прическа – это его выбор?

- Ну да. Я же тебе говорила, что после того, что случилось с сыном, он начал все сначала. – Я кивнула, и Ира продолжила. – Ну вот, он изменился, Натали. Сильно изменился. И не только внешне. А волосы… понимаешь… - Она зашла обратно в кабинет, прикрыла дверь и только после этого сказала: - У Назара и у его сына были очень густые черные волосы. Они с мальчиком были как две копии – большая и маленькая. У них даже прически были одинаковые, мальчик очень любил отца и во всем хотел быть на него похожим… А после аварии… Последний раз я видела Назара с волосами на похоронах сына. Потом… уже нет. Я думаю, он сделал это, чтобы как-то пережить смерть сына… чтобы не видеть его каждый день… в зеркале. Понимаешь, Натали?

Я кивнула. Да, я тоже теряла близкого человека. Это был дедушка. Бабушку я не застала, а вот дедушку любила и помнила хорошо. Возможно, кто-то подумает, что это другое, не та любовь. Но мне кажется, любовь бывает разных оттенков, но она или есть или нет. И, уходя, неизменно приносит боль. Разной степени, но с обязательным опустошением после.

- Ир, - трудно было задать вопрос, но я решилась, - кто был тогда за рулем?

- Назар.

- Точно он? – усомнилась я. – Просто сегодня мы ехали, и я обратила внимание – он очень уверенный водитель… Может, это была жена?

- Ты заметила, что когда он улыбается, рот выглядит немного кривовато?

- Да, но…

- Это осталось после аварии. За рулем был Назар, Натали.

Мы помолчали. Ира подошла к окну, а я так и сидела за столом, глядя прямо перед собой.

- Жена не смогла его простить, - сказала подруга. – Нашла сначала одного любовника, потом другого... Она лишила его многих друзей, Натали. И все равно не смогла простить. Только когда вокруг него образовался вакуум, никого близкого – одни деловые… коллеги, - быстро взглянув на меня, Ира перевела дыхание, - она отпустила его, подав на развод. Мне пора, Натали. А ты… ждешь Назара?

Я поняла ее настоящий вопрос. Он звучал иначе. Она не просто спрашивала: жду ли я? Она спрашивала: жду ли я после всего, что узнала?

- Да, - ответила я.

Ира ушла, я осталась в офисе. Приподнятое настроение, в котором я пребывала весь день, улетучилось. Не потому, что мое отношение к Назару изменилось из-за его прошлого. А потому, что я искренне сопереживала тому, что случилось – с ним, с его сыном, с женщиной, которая не смогла простить, и потому потеряла и ребенка и мужа. Жаль, безумно жаль, что иногда жизнь, играя со скоростями, забывает включить тормоза…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

У меня было много времени, чтобы подумать. Офис давно опустел, а я сидела одна и ждала. Назара не было. Часы показывали девять, а он даже не позвонил. А, может, и не позвонит вовсе? Может, я – тоже часть того, с чем он решил расстаться? Ну, было и было. Мало ли что бывает у свободных мужчин?