Читаем без скачивания Сочинения русского периода. Стихи. Переводы. Переписка. Том 2 - Лев Гомолицкий

Примечания составителей

Печатается по машинописи, посланной Гомолицким В.Ф. Булгакову с письмом от 5 марта 1941 года, хранящейся в собрании Русского культурно-исторического музея, ГАРФ, фонд 6784, оп. 1, ед. хр. 48, лл. 26-27. Текст наброска предваряла просьба автора:

вариант главы восьмой

      конец главы:

после строк:

«во тьме скрываются лиш дымпровеял пыли –  призрак ночида воз вдали дорогу точит»

вместо 24 заключительных строк

следующие четыре:

одни под небом на камняходни они стоят над безднойв ночи в которой вей отзвездныймятет смятенный нижний прах

СОВИДЕЦ  II

те дни уже не повторятсякогда тягучий переводумел заставить задыхатьсякогда тяжолый переплетхранил страничный вей мятущийкогда весна свой ствол цветущийиз снов тянула и стиховк садам воздушным облаковкогда со стен старинной башнипредстал впервые кругозори ветер этих мест всегдашнийсвой оперенный поднял спори встали над низиной нишейна четырех холмах кладбищаи белым голубем собор

вон там в овраг сползает в парес кустом с могильново челаи с рабской надписью чалма:тут жили славные татареи до сих пор ещо монголв чертах широких лиц мелькаеттут конь стреноженный с могилтраву колючую срываетза ветхой крепостной стенойдругое дикое кладбищев дупло протлившееся нишейврос камень от веков седойс чертами ликов человечьихльвы на надгробьях стерегутиероглиф библейской речисимвол благословенных рука по брегам оврага дикимстоят враждебные гробакрестов грозят наклонно пикии здесь с могильново горбатам ангел над стишком рыдаети омертвевшево Христатысячекратно распинаеткрестов спаленных высотав овраге же слоится глинав колючих травах козий садиософатова долинасреди кладбищенских ограду мертвых области все ширенад крышами живых листвойшумит о иномирном мирепрапращур выросший ветлойна тленность вечность наступаеткак исполинский мавзолейс холма высокого взираетбойницей замок – в нем музейтеперь пропыленный архивныйнедавно же руиной дивнойстоял он – на камнях траваросла и плакалась соватут кость с камнями участь делитлом разбивая улиц грязьпласт исторический шевелит

но и сей дуб лихое времявоенным вихрем просечот

вот посреди гуляк зеваквзлетая как по ветру листикуже гарцует гайдамаквеличественный гимназистикчто в класс приходит со штыкомгранату прячет в парту важнои романтическим огнемчей взор полутомится влажноему влюбленные перстыласкают клавиш пасть – чистыв вечернем таинстве квартирыпускай ночуют дезертирыв могильных склепах щавелясредневековых мумий костипускай уже дрожат поля –грядут неведомые гости

просвищет первый соловейвесной какой-то в жизни каждойи лепестков душистых нейв предчувствии любовной жаждыкладбищенский покроет сад –в сосне дремучей лунный взглядгеометрическое окои над раскидистой соснойнад одинокой головойзвезда провисшая высоко

открыт толпе заветный паркпарк в тихих парочках таитсяпод шелестом древесных аркрябь лунная на лицах тлитсянаш отрок хиленький – геройтем временем с огромной книгойбиблиотечною веригойодин справляется с веснойс посюсторонним в пререканьии входит в вечные словавеличественные деяньяв круженьи эта головаему уже не плоть – не пенныйплечей девических овално образ гетовской Еленыо любострастьи толковали в гимназической пустынена вечеринке где от ногскрипит и гнется потолокгде в окнах парк дремучесинийкуда один лиш барабандоходит – бухая – до слухабратчанке в розовое ухоон любомудрый вьет туманпотертый локоть укрываяПлатона бедной изъясняяпока однажды пулеметв ладоши плоские забьетплеснет как из ведра струею[83]вдоль окон и зайдется лесокрестный пушечной пальбоютакс за снарядом точно бессрывается – к нему взываютиз погреба где ожидаютборьбы сомнительной концасоседка с видом мертвецапоспешно крестится на взрывы– на грома летнего порывытак бабы крестятся – но вотутихли громы настаетмолчанье – кончилось! – и к чаюзовет сосед не замечаямолчанье чем населеноа кто-то мучаясь задачейбезмолвья заслонил окнои став за занавеской зрячейприслушивается – високтомит нездешний холодок[его блуждать не долго взору:вдали пролился плеск копытсолдат с оглядкою бежитприникнул сгорбившись к заборутут всадник: взмах и блеск – и вмигшинель солдатская упалаи шашки отирая жалоглядит гарцуя всадник – ] [84]

семь раз равнинный круг осокбыл дымным зрелищем сражений –как исторических движенийгулял здесь смертный ветероки укачалася волнанадолго ли – почти навеки:на 20 лет усмиренакровавой желтизной мутнаи исторические рекивспять потекли в века назадотмстит истории возвратопять здесь Польша – пролегаетдо этих пастбищ и холмови космы вехам ветр качаетсреди болотных тростниковс холма замковово крутовоза их чертою виден флагна зелени горит как маки слышен выстрел часового

[все прошлое – места и лицаграница змеем сторожитлиш изредка письмо как птицачерез границу прокрылитв нем дедушка рукой слепоюлюбимой дочери ещокаракульку привета шлетно вот уж с траурной каймоюнеотвратимая пришла:от жизни – горсткочкой золав письме портрет – старик бровастыйда связка жолклая листковвязь неразборчивая словстрок польских дождик блеклый частый –проклятье матери – письмочто сын хранил до самой смерти(так дождалось оно в конвертенакрест завязано тесьмой –возмездья: в правнуке обидыотмстятся рода) старый ксендзв костеле служит – панихидой[чужой] [85] не облегчая слез] [86]

в волчцах татарника свисаетколдуя рыжим клоком шерстьгде дух трагический блуждаетлаская плачущую перстьсвершилось разделенье этокак двойники стоят два светарасщепленное страстью сяна в и вне двоится япределы жития сдвигаясебя противополагаяколовращенью бытия

язык свободного [87] сознаньяв том видит срок миропознаньякогда дотоле детский духмир принимающий как травыиспив познания отравыво вне откроет зрак и слухиспив познанья каждый отроквзволнованный взвихренный от ногдо вихря взвеянных волосгуляет в пустоте адамоммеж сонц омолнийных и грозвеков перепыленным хламоммир наг зияет в дырах твердьимен протлели одеяньяи ищет новые названьяадам встречая в поле жердь! –не имя наименованье:не жердь языческое жретьи в жерди древний бог коситсятак миф из имени творитсятак мир из имени растеттак в имени дух новый дышети персть атомную сечоти в ней иероглифы пишетно чтобы с Богом в спор вступитьповелевать мирам царитьнад изменяющейся перстьюдостигнуть крайнего бессмертьяи с ангелами говорить –миропознанья мига маломиропознанье лиш начало:биясь с молитвою о полдух силится растет томитсядрожа от хлада спать ложитсяплоть в позе мертвеца на столв духовном деле не устанети тут – мертвя сознаньем персть8 – [88]шипом язвящим грудь тиранитиз розы многожалый крестно сон все так же неспокоени влажно воспален и жгучнад спящим иномирный воинмеж тем в руке сжимает лучзрак врубелевский полудикийполусвятой из тьмы вперени просыпается дух с крикомсном любострастным искушон

он в облачном отвечном ономум очищая вновь и вновьДобротолюбия закономроссийской светлостью стиховне очищается нималонапрасно все! молчит Господьненасыщонной страсти малокусает бешеную плоть

уже без мысли без надеждыбез чуда без любви без словнедавний бого -чтец и -словтеперь темнее тьмы невежды

–––––––

меж тем с трагедией в разладегимназии тоскливый пленчьей зевоты не переладитмиротрясенье переменпускай с усердием не книжкино отсыревшие дровазимою тащат в класс мальчишкичтоб ими поиграв сперьва– игра веселая: по классуполенья с грохотом летят –потом растапливать по часусвой класс – дрова пенясь шипяти заскорузившие рукизасунув в рукава сидитсловесник – взгляд мутя молчиттомясь от холода и скуки

но и вся школьных стен тоска[89]сугубо душит как доскав покоик выцветший нисходитв дым папиросной пустотывзгляд выпуклый бесцветный бродитна струнах жолтые перстыоткрыточки над головамитоскливой лишности печатьгитара – топкая кроватьи: га ва  рила мени матьне-е ва дись сво ра миа ночью стадко сжавши ротпротоптывая в темность с мыком– тот за тромбон тот за фагот –в круженьи семенит безликомбессловным стадком в улиц круг:сопенье топот и мычанье

но в этой ночи одичаньягерою послан странный друг:ни с кем не схожий он мечтательот отрочества мудр и седтеософический читательв юродстве мистик и поэтйог – практикует пранаяму9маг – неподвижный пялит взглядглаза вперенные упрямослюдою чорною блестятон совершенств для плоти чаети избавления от тьмыязык санскритский изучаетдревнееврейские псалмыв углу ево светильник тлеети мирро умащон чернеетбеззубый череп и плитас санскритской тайнописью темной:любомудрящие местав микрокосмическом огромныйкосмический надумный мирсловесный непрерывный пир –с любомудрящими речамитревога духа входит в слухвзволнованный томится духсидят сближаясь головамидрузья и нежась чорный котв злак таро10 коготок вонзаета с улицы где ноч течот[90]мык бессловесный долетаетда друга мать – шуршит старушкастрашит ее гробовый тлен:обходит вещую игрушкугрозу житейских перемен

дела бесед всенощных – службыдуховной гордость головыон необычностью той дружбыдоволен: аглицкое вытеснее их соединяетих все сближает: хлад зимыони трудятся – дровосекиот инея белеют векиу печки ночью тайна тьмы –на корточках среди фиалокв лесу весной они сидяти ноч своим пустым фиаломв мир изливает звездный градвесь неба – свод законов звездныхгороскопических ключей11что льет на перстность водолейчто замыкает книгу «э!»12гремя у бедер молний грозно –пред книгою небесной другседины юные склоняеткощунственно перстом бодаеттаинственных символов круг –вот день и нагость процвелагде сонце мечет знойным градомна пастбище где дышит стадоалеют дальние телабьют над купаньем женским в небопо ветру белые крылаа их загар чернее хлебанагой как дикий эфиопв пределах ветреново раядруг – юный седовласый – лобв жердь рулевую упираяплывет омыт и обожжонстих бормоча бхагавадгитый13среди купающихся жонпусть прячут гневные ланитыплывут на остров голубойв необитаемый покой.

бежит река времен в извивахпод их рукой теченье водпремудро и неутомимотак род течот столетьям в ротв пасть времени – и сбросив поясветр бродит берегом нагойплескаясь в тростнике ногойв песке перегоревшем роясьбежит река меж черепковприбрежных дынных череповмеж дымных огородных становдревесных голубых фонтановбежит прохладная рекатела людские омываягустея к вечеру покаигра на небе зареваяв чугун поток не превратиттяжелый бронзовокипящийи он метафорою вящейв полночный стикс не побежити потекут в том чугунев каемке заревой тростинкии снова жердь шуршит на днетуман ложится вдоль долинкиостужен тел горячих пыли после поля улиц пыльмешаясь с пудрой в лица дышитвизг женский шарканье вдоль плиттут руфь под дверью хатки спити ноч косой ее колышитдрузья молчащие идутв молчаньи продолжая трудих совершенново общенья –обменново мыслетеченья

но трещинка уже сквозиту коловратности на службе:в их хладной в их надумной дружбезалог вражды горячей скрытгерою кажется все чаще:последней тайною богатдруг укрывается молчащий –и подозрительностью вящейон уходя в себя – объятих разделяют не манеры:пусть друг играет в маловерыкощунственник среди «друзей»бестрепетный богохулитель –он тайны так хранит обитель:порочности ему мерзейлик плоский пошлости ушастойим соблазнительны контрасты:герой что не нарушит словнечистой мысли не изринетв кругу их диком пьяном приняту богохулов богословно без нево в попойках мрачныхчреваты тайнами друзьяи их чудачества удачныим в даре отказать нельзяего ж бездвижность неизменнаон бдит одной ноздрей дыша14но отвлечонная душавсе так же неблагословеннаи «святость» чувствует своюне в серце он – на плоском лбуи зависть ликом побледневшимв подвижнике уж процвелаони ж в грехе своем кромешномтворят веселые дела

среди забавников зловещихтяжелодум честолюбивзабаву в скуку обративтрактатом о духовной вещи –себя почувствовал геройна сем чудачливом соборев дурачимых угрюмом хореотсюда путь его ночнойв последнее отъединеньесебе он предоставлен вновь:и дружба так же как любовьотносится жизнетеченьемв проклятье памяти и в сны:один – в тьме внутреннего слуха(родители исключенытелесные из жизни духа)он погружает в тьму томовбогочитающее оков мечте хотя бы стать пророкомсмесив писанья всех веков –:

и вот в один весенний деньлиствой процветший но туманныйон ощутил предотблеск странныйи в нем – рентгеновидно теньсвоей полупрозрачной формы –и отблеск рос в сиянье в свет[91]и мира возгорелись формыпрозрачнясь и меняя цвет:дымились полыхая травызвенела медная листваот этой непомерной славыкружась звенела головавсе ослепительней жесточе:с каемкой огненною очивжигались полевых цветовкак угольки треща гореливо сне же выстрелы гремелии речи непонятных словтак в муку обращаясь длилосьно свет погас мир отгорели время в нем остановилось:ни чувств ни памяти ни делкак будто все испепелилосьзастыло в мировой золе –над тьмою сонца светит точкаи нет души лиш оболочкапустая ходит по земле

не лишность как бывало в прошломот скуки сером плоском тошномне гоголевский страшный сонв тоске перетомленной векано нетости оксиморониз конченного человека:бес – словный – весный весь сквознойтот на кого идет прохожийне замечая – кто похожийна всех: всем – левой сторонойзеркальным плоским хоть трехмернымне существуя существоми бродит в мире тень пустомтень белая кровавя тернысидит на камне – неживойблагословенней камень серыйбез–движья –душья –жизья меройсогретый сонцем под стеной:не греет сонце окружонныхвеличьем книжных мудрецовдуши лишившихся и словот близости с неизречонным

над ним над городом глухим– с крыш безантенных вьется дым –волна в эфире пролетаетпроносит голос мировой –над сном космический прибойпоющий голос вопиющийглаголющий о жизни сущейа здесь насупилась глухачумная дич дрожит ольхабелеет камень пыль куритсяи мертвый выглянув на светшлет шляпой мертвому приветв душе желая провалиться:не видься – сгинь! и вурдалакпризрак унылый педагогатворится в водухе – дорогасвободна мир постылый нагно снова чья-то тень мелькаетиз прошлого мертвец встаетупав в нем серце узнаеттень милую – она! святаялучится нимбом головавиденье! –: улица пустаярябится сонцами листваи снова белой мостовоюбредет не-сущий нетый страх

под ослепительной стеноюсоборной на пустых камняхнагретых сонцем утюгахотец крапивную цигаркужжот лупой но рука дрожитон полувидит полуспитрукав разорванный торчита рядом такса – зверю жарколик изможденный белый спитклюет он мудрым старым носомсфинксообразного лицауставясь в пустоту с вопросомно обоняя папиросу –и в дреме – чадную отцатак с видом вещим мудрецадух безглагольный и безвестныйклевал он днями у стеныпотом стучал в свой ящик тесныйкостями – воздыхая: сныпредсмертные его томилии в судорогах наконецскончался на полу мудрецего под башнею зарылив текущий и зловонный гнойи после размышлял геройгностические размышленья –о переменах воплощенья

и в размышленьях в мира ширьза 20 пыльных верст мечтательпустился в ближний монастырь(бытописатель описательтут показал бы: синь горев березках холмиков отрогикак из струения дорогистолп водружон в монастыре –)но там искал вольномыслительне умиленную обительне буколический постойв семье священника (покойщемящий – ранний росный хмельникк пруду студеному босойкрапивной стежкой – гудкий пчельникпустынножитья идеалчто был излечен карой жал)нет – еретический писательжил там в деревне: богочтецсмутитель или врач сердецписанья вольный толкователь:народом полный сад и онв расстегнутой косовороткев руке с евангельем: муж кроткийо чуде слово и – закони на стихе от Иоаннапокоя палец – недвижим(ввиду волынского туманахолмов отображонных им)сей вдохновенный проповедникбеседу-исповедь ведет:мягчайший братский исповедниксейчас в евангельи найдеттекст нужный отповедь благуюи губы братские целуяусов ласкание дает

так услаждаясь отдыхаягерой глядится в сладкий лик[92]и на прощанье удружаяберется взять охапку книгпровидца городскому другу(провидец дружбой окружон:все братья все друзья друг другу)и просветленный книги он– тяжолые томища были –влечот в обратных планах пыли

как много отроческих летвершинных юных как веригитаскал на теле хилом книгифилософ богобор поэти тяжкодум и легкосерд!запретных ведений красотыначальный любострастья класскаким порокам учат насте переплеты и полетыих неразжованная жутьпроглоченная вмиг страницапрокрыливает память птицаметафору – житейский путь! –но та пандорина шкатулкакниг неразвязанный тючокпривел его в покой заулкана огражденный цветничокгде не цветы екклезиастацвели не гномы – просто астрыда травки жалкое кольцо –на одряхлевшее крыльцо:старик сосед таким кащеемдва шкафа под ключом хранилбывало вытянувши шеюзацепит книжку хмур и хили стоя мусля перст листаеттак сутки мог стоять подрядтак говорят стоял Сократвдруг посреди толпы смятеннойвосхищен виденьем вселеннойтак что его ученикисвои постельные тюкиу ног его расположилиа он очнувшись мудр и тихперешагнувши через нихпродолжил путь в базарной пыли

ужель возможен чистый токещо в стихах повествованьясвирельный этот голосоконегинских времен преданьяв цевнице рифм сквозистый вейпредбытий жизней и любвей!печален страшен и отвратенразложенный на части вид –в осколках лиры – пиериди тот поэт нам непонятени неприятен и смешонкто силится очарованьявернуть стихам повествованьяего осмеянный закон –но как же быть когда событийнам задан небольшой урок:любить со смертью спорить быть исей властный презирать потокнесущий разные явленьяиз мира нижнего вращенья!

у старика соседа дочона присутствует с вязаньемпри разговорах их – с вниманьемв метафизическую ночвзирается или не слышитна нитку нитку молча нижетпорой лиш – мыслью смущенадва слова проронит онаи вот старик уже ревнуетнаклочась горбится и дуетна пальцы и оставив дочи гостя убегает прочв обиде бормоча вздыхаяпыль с книжки ручкой отряхая – –она молчит герой молчиткрючок в крючок блестя стучитклубок под стол котенком скачетсобравшись с силами геройее забавит слов игройи разговор от шутки начатон неожиданно растетони уже к реке гуляютих ветры вьюжные встречаютмир белым инеем цвететона с открытой головоюгоря румянцами – вредаразгорячившимся собоюне причиняют холодаон в рукавах ей руки греетон бледен замкнут говорит:что мертв весь выжжен и несытни жить ни верить не умеети подойдя к речным брегамхолодным прахом заметеннымроняет ей: зачем я вамнет в мире пристани рожденнымкак я – под проклятой звездой!неубедительно и книжнозвучит та правда – неподвижноона глядит в него: герой!и вновь гуляют вспоминаявстречались где уже они:в библиотеке сближеныбывали руки их не знаядруг друга – на балу большомсидели рядом – так тарокитак числа вещи в мире семтасуются владеют срокитаинственные той игрой –мистический вселенной строй!но в мистику не верит деваребро адамовое – еваадаму в плоть возвращенаи тут кончается она

горят обветренные лицаона глотает порошок –от ветра голова ломитсяза печкой пропищит сверчоки стон такой же долетаетсквоз дверь из спальни старикаи поцелуи разлучаетиз Блока темная строкапотом с зимой сменяет Блокалуны кладбищенской в кустахгеометрическое оковперенное без мысли в прахполя их стерегут пустуя:герой боится посвящатьтеперь оплошно в тайны мать –свой первый опыт памятуя:кладбище поле лес оврагместа их бесприютной встречис оглядкой кутает он плечисоразмеряя с девой шагне успевая соразмеритьлиш слов порою и онауж замыкается бледна – –ему ж легко: не нужно меритьсебя величием времени в бурях сих целится он

любовь их тлится задыхаясьуж не довольствуясь собойсреди чужих домов скитаясьпобег обдумывая свойи больше нету сил томитьсяот ложных планов ум кружится:в широкий мир вниз головойрешает броситься геройскачок опасный неизбежнымим кажется – она в слезахв разлуки горе безнадежномони прощаются в кустахно свершено – в окне вагонномнесется в омуте бездонномкругла зловеща и хладнапустая белая лунав ее прозрачные туманы[93](в них вещ уже не вещ а вей)уходят жизней и полейгеометрические планы:вещественное тот же прахтак спички обгоревшей взмахвосьмерку оставляет в зреньино все тусклей никлее след –так жизнь была и жизни нетв я новом тень воспоминаньялиш протечот порой бледнакак сквозь дорожные мельканьязловещеликая луна[94]

вот он чертежник вот актеромс бродячей трупой ездит онна полустанке мрачным взоромв горящий семафор вперенна сквозняке за кассой соннойс дырявым пледом на ногахнад зала пропастью бездоннойбессонный укрощая страхон видит: ложной был мечтоюсей путь и вот уж перед нимВаршава – тупо недвижимон под чугунною пятоюповисшей с чорного седластоит на площади бездомныйпред ним холодный мир огромныйчужой и каменный встаеткуда идти? но он идетсреди цветных реклам шипящихидет: кружится головаот голода – бездомной ночино мысль надменная живагорят безумной верой очи:он здесь лишеньем и трудомсвой возведет на камнях доми впрямь возводит но далекоещо: в труде не видно прокапока ж на почте пострестант:отчаянные утешеньяи Вислы мелкое движеньеи сыпь песка и ток лопати снов туманный вертоградвот он лопатою ломаетзамерзлый каменный песоксломав в пустую тьму бросаети рядом тот же плеск и токсосед невидимый вздыхаетлопату чистит и затемкак он – безвидное бросаетв метафизическую темьза Вислой первая сиренастенает скорбная – у ногбелеет изморозь иль пенаиль белый брошенный чулоки в облаке тумана серомуж различим двухмерный брати слева та же тень за деломи плеск и снова стук лопат

 [так в мраке утреннем лопатойссыпатель висленских песков –под вечер в галстуке крылатыйречей слагатель легкослов[95][они решают: он толстовецони прощают: он юнеци он смолкает наконецхлебает чай непрекословясьпод тенью меловых божковнемой протоколист собранийхранитель их речей и бранипотерянных низатель слов

тут перед ним сквозь чьи-то строфысадясь за шумный ликий столс улыбкой хладной Философовфигурой сгорбленной прошол:сжав в пальцах острых папиросууж острой речью обнажилвсе лицемерные вопросы – –он острый взгляд остановилна новом госте: улыбаясьпреувеличенно склоняясьс неясной лаской руку жметвпрямь или в шутку – кто поймет] [96]

так мрится жизни наважденьено в этих бедах в этих снахв тяжолых ноющих плечахидет благое становленье:душа становится виднаи он с волненьем замечаетс какой свободою онабеседует за чашкой чаюзнакомясь – твердо помнит звуксвоей фамилии незвучнойс какою зоркостью научнойсвоих не смешивает рукс руками разными чужимив пожатий встрясе и зажимезаклятьем внешней пустотызаклят призрак недавний нетый

и вот сбываются мечтымирочком суетным газеты:оплаты нищенской закалпетитом чья-то кровь и бедыв столовке даровой обедыгде рядом бывший генералс чужой тарелки доедаетукрадкой слизкую морковь – –в решимости герой наш бровьчернильным пальцем протираети шлет – зовя в неверный рай –отчаянное: приезжай

уже вокзал колебля птице––центавро–змей парит–ползетуж в ленте окон реют лицабегут носильщики впередуж извергая пар из зевавздохнуло обогнув перонтогда посыпалось из чревапомчалося со всех сторонв коловращении дорожномстоит затерян он и вот[97]– и невозможное возможным –желанный образ узнает:как эти белые морщинкимежду бровей загладил знойна складках кофты кружевнойещо волынские пылинки –стран невозвратных перепеви он в слезах лицо воздеввлечот тугие чемоданыв свои изученные планы

их извергает лязг вокзальныйв рев улиц шип рекламных жалотброшенный билет трамвайныйдорогу им перебежалее смущает вихрь движеньякругля глаза от изумленьяона глядит на домы: таммираж сникающих рекламвот из бутылки непомернойогнями полнится бокали сник и вновь призрак неверныйогонь в пустоты расплескалвсе здесь минутно смертно зыбкомелькает бледный круг личини тень размыканной улыбкисекут блудящие лучи

окружены призраков кругомони бегут она с испугомне отпуская рукаваево за ним спешит едваее беспомощность упрекомвсех чемоданов тяжелейна нем повисла – нежно к нейсклонясь глядит он ненарокомпровидя свой великий грех –вину за жизнь ее – за всех:от слов зависимые дни –газетных вымученных знаковно сны исполнились: онив сем фантастичнейшем из браковвдвоем но как же дух несыткак страшно тела насыщеньенад бездной тютчевской виситих общей жизни навожденье

но все – спеша в домашний часмнит серце –: вечно будет то же:сквозь дверь – хозяйки бдящий глазза шкафом тесненькое ложешипящий примус сад обойс метлой над горсточкою соражена смущонная судьбойслезой развязанная ссора[98]язык ласкательный благойчто в поцелуях возникаетв какой-то час обрядовойза мойкою волос за чаемс пеною мыльной поцелуй(все разрешая – долуокий)мешается: текут потокивдоль губ солено-мыльных струйот плеска их не слышны громыне видно как во внешний понтармада полунощи–домымеж бездных ужасов плывет

и разряжается тревога – [99]все злей черней была она;вторично дрогнул дух: – войнауж мир от неба до порогагорит: дрожит шатаясь домкрушатся исчезают страныкрылатых чудищ ураганыкарают громом и огнемвокруг все хаосом объятыбегут их кроет мрак ночнойпылают дымные закатыпожарищ вещих над толпойравнины бомбами изрытысожжонный поезда скелеткрая дороги свеже взрыты:могилы торопливой следвот опрокинутые пушекторчат призраки – вот поля:как белым пухом из подушекархивом устлана землявокруг рассыпаны патроныи покатился под ногойшлем пустотою жестянойс ним – шляпа дамская вот стоныгде лошади раздутый трупвот вырван с корнем мощный дуб

скрываясь днем от стай железныхв кустах – они в ночи точ в точв подземных закоцитных безднахскитаются: безлунна ночлиш знаки гороскопов звездныхда вспышки дальних взрывов грозныхда зарева сквозь дич и жутьопасный освещают путьбегут безумные тарокиох страхи стерегут вокругкому судьбы известны сроки?где путь где жизнь кто смерть кто друг?бегут спасая жизни тленьев своих заплечных узелкахв движеньи мнится им спасеньено всюду неподвижный страхих окружает: смерть гуляетв дороге грабят умираютза самоходом самоходих обгоняет обдаваябензином – в мраке исчезаяспеша как и они впередони завидуют их крыльямно чаще всё – к чему усилья!им попадаются задравколеса в омуте канавкак Дух низвергнутый – машины:превращены – бензин сгорел –в железный мертвый груз махиныи с них уж открутить успелколеса ближний хуторянин

все диче вид ночных дороги топкий под ногой песокно соглашается крестьяниних подвезти – пора! женауж падает истомленауж мужа – за него в тревогеее оставить на дорогемолила: слезы при звездахстоят в расширенных глазахтеперь она на воз взмостившиськлюет на чьих-то узелкаха муж – на жерди в воз вцепившисьглотает сзади пыльный прахтак вот где счастье Цицеронао коем Тютчев говорил:он на пиру богов он пилбессмертие из чаши онойчто ж смертный! ты бы предпочолсудьбу безвестную – крушеньямсон – смерти грозной дуновеньями нектару – напиток пчол!а жердь седлать совсем не дурно:бдит мыслит нудит дух в бедеподставив бледный лоб звездеон смотрит в тусклый глаз Сатурнакуда ведет его звездазловещий жизни разрушитель?где смысл в судьбе такой? когдаумилостивится гонительего неведомый – но вотпред ними быстрый Буг течотза быстриною неизвестнойВолынь и там в избушке теснойего родители живутживут ли что сулит свиданьеуж не исполнилось ли тутдевичье матери гаданье:средь нищих чуждых диких местбугор и наклоненный крести как пред материнским домомон явится беглец с такойзапретной тайною – женой!

так мыслит он перед паромомснует меж берегов паром –в местечке мертвом переправана бреге беглецов оравас ксендзами воз – подвижный домкатится на паром накренясьза ним – они: плывут и пенясьмеж брегом и паромом валпесок волынский облизал

поля в кустах лесок сосновыйпесчаный путь кряжистый вязвопят колеса – груз пудовый:ковчег с духовными увязсутаны подобравши скачутксендзы толкают свой ковчеггерой решает: вот удача –попутчики и с ними бегсквозь лес по корням продолжаютсутаны плещут помаваюткартина дантова совсемксендзов он просит между темвзять их с собой: не служат ногии страшен путь – жену на воза сам он может у колесбежать за возом вдоль дорогино совещаются ксендзы:нет – труден путь а воз тяжолыйв нем много клади и казнытут расступился лес и голыйоткрылся путь шоссейный имксендзы седлают воз хлестнувши[коней – молитву] затянувши[100]во тьме скрываются лиш дымпровеял пыли – призрак ночида воз вдали дорогу точит

жена стоит: в ее глазахуж не мольба не боль не страх –какой-то древнею личинойлицо застыв искажено:

как в маске жуткою пучинойглаза темнеют и пятноот жажды чорных уст кривитсяполубеззвучным пить и вотему сквозь маску эту мнитсядовечный огненный исход

в пространствах пустоты надзвезднойони стоят бежит над безднойдорога в чорные полядом странствий – ветхая земляот дома остается пепелна прахе печ за ней горшокне узнавая мира петелтрубит ероша гребешоккровати закопчонный остовнасестом кажется емуплывет по небу дымный островночную раскаляя тьмурасставлены столпами дымыих круг в холмах неопалимыймерцает: день и ноч видныпометки грозные войныи днем и ночью вдоль дорогисопровождают мертвецовнемые гробы – холм убогийкрест безымянный из сучков –смущая их недоуменьемпревратность беглецов хранит:их гибель кажется спасеньемспасенье тем что им грозитиспепелен их путь обратныйсулит им неизвестный быт

в судьбе напрасной и превратнойкак труп обугленный лежитеще дымящийся безглавыйстолицы мир: и сер и дикв ожогах искажонный ликнад черной Вислою Варшавытут в лавку загорожен входмогилой свежею безкрестнойв огнях кладбищенских цвететтам площадь: мертвым стало теснои тесно на земле живымони на улицы выходятторгуют покупают бродятвдыхая трупный дух и дыма рядом с уличным кладбищемуж осажденное толпойкафэ где смешан враг и свой –лопочет джаз из пепелища[неистребляемый в огнеодин лишь смертник добровольныйв своей пустыне своевольнойв последнем дремлет полусне:близь висленских песчаных плесовв лесу сквозит сосновом домгде в сад сутулясь Философовещо выходит сжавши томБальзака в колпаке китайскомс рукой повязанной глядитуснувшим взором – семенитк невидимой поляне райскойв тень закоцитных береговобломок века золотогопросеменив над тьмой вековне вспоминает он былогоон усыпает – лиш в бредук нему ещо приходят тении окружон толпой виденийготовит смутный дух к суду

обросший жосткой бородоюкосноязычною рукоюотекшей хладною накрывблагословляетон героянад сей трагической судьбоювздох вещим стоном проронив] [101]показывает византиифранцузский хиленький альбом«вот всё что вывез я с собой»косят суровые святыепоследний слепо ищет лист:«и оборвалось!» дальше – чист(показывает) мир – в нем пусто«труба времён – а где искусство»(достойное!) в конце ж листовальбома – вырезки стихов«где тут молитвенник» перчаткойон шарит те перепечатки«провал и здесь лиш – » но потухи усыпает гордый дух.[102][теперь протянутый и чорныйпо христиански приобщонум приобщив мечте соборнойпосмертной ночи предан оннад ним свеча желтея таетпсалмы славянские читаетгерой наш – тоненький заветс крестами редкими пометвот стих покойного рукоюотчерчен вещею чертою:

дней наших семь десятков лет

         (как точно! мыслит чтец: мы просим          и буква нам дает ответ)

при большей крепости же восемьи лучшая пора в них

                                       (с ним          нас правды смертные находят)

труд и болезнь ибо проходятбыстротекут и мы летим21 [103]на Воле – звалось так кладбищеи впрямь нет воли в мире сем!один в простой могиле нищейпод низким с кровлею крестом[104]дубовым (как просил при жизни)лицом к невидимой отчизнек далеким гробам обращонтеперь вкушает путник сон

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

                                над землейбезмолвясь холод гробовойтворился в полумрака дымеи сжавшись посерев геройпоплелся призрак нелюдимыйв свой обездоленный покой] [105]спешил из бурь беглец в свой мирдом уцелел – дом пуст дом сирвсе тут ещо напоминаетсемейный разоренный бытчур-лар домашний помаваетрукою: дарит иль грозитво тьме не зажигая светагерой стоит: упрямо ончего-то ждет но нет ответани в ни вне и в чорный сонложится он не раздеваясь

над крышей громом разлетаясьнегрозный больше самолетмчит громкогласный и победныйв дис