Читаем без скачивания Ведьмина звезда, кн. 1: Последний из Лейрингов - Елизавета Дворецкая

– Что? – Гейрхильда заглянула в яму. – Что ты увидела? Одна земля!

– Ничего нет, я все проверил! – Гисли глянул еще раз для верности и пожал плечами.

– Да нет же, я вижу! Блестит!

Хлейна подалась к яме и спрыгнула вниз; все стоявшие вокруг сделали движение ее удержать, но не успели. Хлейна толкнула комок земли, и на дне ямы блеснула белая звездочка. Это было так неожиданно и чудно, что все ахнули. Хлейна присела и прямо руками стала разгребать землю. На поверхности показался небольшой, с дикое яблоко, прозрачный камень, похожий на кусок льда, почти круглый, с гладкими боками. Он был вделан в вершину деревянного жезла примерно в локоть длиной. Хлейна положила его к себе на колени и дрожащими пальцами очистила от земли. Сердце замирало и от благоговения, и от страха, что такую важную вещь могли забыть в старой могиле!

У основания камня с двух сторон жезла были вырезаны в сером еловом дереве две руны, похожие на острый топорик. «Вин», седьмая руна, руна совершенства и радости. Хлейне казалось, что она совершает какое-то священнодействие… даже больше. Этот сияющий камень в навершии жезла, возникший из темной могилы, был как солнце, что весной родится из сумрака зимних туч… Все в ней трепетало от радости, точно она помогла рождению нового солнца, и весь страх перед мертвой колдуньей исчез. Этот камень – как чистый ручей, что первым пробивается сквозь тающий снег, и в нем играют ярким блеском первые весенние лучи… Сама весна лежала у нее на коленях, и Хлейна не видела ни мрачноватой ямы, ни людей наверху.

– Это лед? – беспокойно шептали над ямой. – Что это такое? Почему же он не растаял?

– Это не лед, – поправила невежд Гейрхильда. – Это хрусталь. У моей матери были бусы из такого камня. А колдуны им пользуются для гадания. Хлейна! Дочь моя, вылезай оттуда!

Услышав свое имя, Хлейна опомнилась и поднялась на ноги, бережно держа хрустальный жезл и не сводя с него глаз. Не верилось, что это камень. Сердце трепетало от страха, что ледяной шар растает под солнцем, разобьется при первом неосторожном движении… Блеск чудесного камня зачаровывал ее, хотелось смотреть в него без конца.

Двое мужчин помогли ей выбраться из ямы.

– Положи! – Гейрхильда кивнула на волокушу. – Чуть не забыли гадательный жезл! Лучше бы ты, Гисли, забыл там ее голову, если тебе изменило зрение!

– Я все проверил! – Управитель развел руками. – Этот жезл, как видно, спрятался! Он хотел, чтобы его нашла Хлейна!

– Не болтай! – с неудовольствием оборвала его хозяйка. – Как он может этого хотеть?

– Но недаром же она видела сон, а не я и не старая Труда… – начал Гисли, но умолк, видя суровое неудовольствие на лице Гейрхильды.

Хозяйка сама понимала, что сон и гадательный жезл достались именно Хлейне непроста. И это ей совсем не нравилось. Мало кому понравится, если твое дитя выберет мертвая колдунья! Гейрхильду мучили предчувствия, что одним сном дело не кончится.

Хлейна приподняла край мешка и бережно положила жезл на дно волокуши. Ей было жаль с ним расставаться, но сомнений тут быть не могло: колдунья должна взять с собой все свое добро. Гадательный жезл с хрустальным шаром – драгоценнейшая принадлежность ее волшебного ремесла. Да и зачем ей, Хлейне, гадательный жезл? Сейчас кости похоронят в другом месте, где никто не ходит, и ее обещание будет выполнено. Но все же ледяной блеск хрустального шара тревожил Хлейну, хотелось увидеть его снова. Шагая в толпе домочадцев рядом с волокушей, она то и дело оглядывалась на тот край, куда положила жезл.

А Гейрхильда посматривала на нее, и чем дальше, тем больше хмурилась. Только мертвой колдуньи здесь и не хватало! И надо же ей было привязаться именно к Хлейне… нет, именно к Хлейне она и должна была привязаться. Во всей усадьбе, во всей округе нет человека, по своему рождению более подходящего для встреч и разговоров с духами умерших! Как ни мало это нравилось Гейрхильде, отрицать этого она не могла. Она ведь знала о происхождении Хлейны гораздо больше, чем сама Хлейна.

Можно подумать, что она чем-то разгневала богов! На ходу Гейрхильда хмурилась и досадливо поджимала губы. Сначала эти квитты, из-за которых Фримод отправился навстречу Вебранду Серому Зубу! А теперь еще и колдунья! Гейрхильда глянула в небо, словно искала там то колесо, что вдруг завертелось и дало ход всем тем силам, что столько лет дремали. Это неспроста! Но… Она оглянулась на Хлейну. Милое дитя, она сама не знает, какие силы бродят в ее крови! Сама не знает, к чему ее может привести все это: и поход против Вебранда, и могила колдуньи.

А Хлейна смотрела на волокушу, и в лице ее отражалось странное чувство: восхищенное, мечтательное и отстраненное. Уж сейчас-то она совсем не думает о Хагире сыне Халькеля, не то что во все предыдущие дни. Гейрхильда вздохнула. Она очень хотела, чтобы Хлейна выбросила из головы последнего из Лейрингов, но лекарство нашлось не лучше самой болезни. Уж лучше бы Хлейна и правда оказалась беременной!

Миновав каменистое узкое устье Драконьего фьорда, где волны дико ревели среди губительных острых скал, три корабля под предводительством Фримода ярла поплыли на восток. Здесь началась земля граннов, и вид ее вполне оправдывал название.[13] Прямо к морю спускались склоны высоких, но пологих гор, где среди выступов серого гранита во множестве росли темно-зеленые островерхие ели. Береговая полоса, где можно пристать, была каменистой и совсем узкой, так что не везде нашлось бы место вытащить корабль. Обгрызенные ветрами, но упрямые ели свешивали куцые ветви прямо к воде, вид у берегов был неприветливый, жилье попадалось редко.

– Если где еще водятся драконы, так это здесь, – сказал как-то Гьяллар, хмуро разглядывая берег. – И понятно, что тут водятся оборотни.

– Наверно, и ведьм тоже не перечесть, – поддержал его еще кто-то. – Дрянная земля! Не повезло тому, кто здесь родился!

Хагир, слыша это, молча повел плечом. Каждому надо где-то родиться и надо быть привязанным к своей родине. Как вон та елка, что крепко держится корнями за свои серые камни и потому успешно пережидает бурю за бурей, не падая. И довольна – вон как бодро машет лапами на ветру…

Однообразие берегов мешало замечать преодоленное расстояние: если вчера и сегодня видишь одно и то же, кажется, что корабли качаются на одном месте. Мнимая медлительность движения раздражала и мучила Хагира, ему отчаянно не терпелось добраться до цели и узнать, не напрасны ли все их старания. Стормунд мог умереть от раны уже после того, как Вебранд отпустил его, Хагира, за выкупом. Вебранд мог с тех пор еще не вернуться домой вместе с пленником. В конце концов, у Вебранда в той местности может быть целое войско из родичей и соседей: ведь его отец, Ночной Волк, со всей округи собирал дань. Битвы Хагир не боялся, но, как водится, заложники крайне редко доживают до конца сражений, затеянных ради их освобождения. И в усадьбу Березняк никогда не вернется хозяин; его дети осиротеют, а Бьярта уже по праву наденет серое покрывало вдовы…

Хагир чувствовал себя ответственным за будущие судьбы всех замешанных в этом деле и целыми днями налегал на весло, стараясь тяжелой работой прогнать тяжелые мысли. Четыре дня под парусом, сказал Вебранд Серый Зуб, а на веслах, как водится, вдвое дольше. С ветром везло по-разному, но на шестой день надо было думать, что обиталище полуоборотня уже где-то поблизости. При виде трех кораблей с дружиной, похожей на целое войско, местные жители разбегались, так что и дорогу спросить было не у кого. На шестой день утром удалось мельком заметить человеческую фигурку, юркнувшую куда-то под склон горы. «Кабан» пошел к берегу, Гельд перепрыгнул через борт и стал карабкаться вверх по серым плитам каменистого склона. Расспросами о дороге занимался в основном он, как наиболее внушающий доверие.

– Осторожнее, это, скорее всего, был тролль! – кричал вслед Гьяллар.

То, что издалека казалось неприметным выступом горного склона, вблизи оказалось маленькой избушкой. Гельд весело присвистнул, разглядев ее: избушка была построена по образцу древних «длинных домов», где в Века Асов жили хозяева вместе с дружиной, челядью и скотиной. На высоту неполного человеческого роста стену выложили из обломков серого гранита, подобранных поблизости и кое-как отесанных, а дальше начинались высокие скаты крыши, покрытые дерном. Только древние «длинные дома» тянулись шагов на сорок, а тут было всего-то пять-шесть. Избушка так замечательно сливалась со склоном, что почти не казалась творением человеческих рук. Тут и правда впору троллям жить! Чего только не увидишь на свете!

Гельд постучал в дверь, сделанную из толстой, шероховатой, серой еловой доски, и отступил на три шага, чтобы его могли увидеть через дымовик над дверью.

– Люди здесь живут или тролли, я никому не причиню зла! – крикнул он. – Мы не хотим ничего плохого здешним жителям, нам нужно только спросить дорогу.