Читаем без скачивания Укради меня (СИ) - Анель Ромазова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разворачиваюсь вокруг своей оси, тряхнув волосами. Бабушка меня всегда предупреждала что мужчины, какими бы мягкими не казались, все как один, не терпят пререканий. Вот и мой дед. Я его не застала, но она рассказывала, что как стукнет кулаком по столу, так у нее сразу язык и немеет.
Возвращаюсь и повторяю ритуал стянуть — натянуть одежду. Последнее делаю с неуместным удовольствием. Заковав себя в кожаный комплект, словно приобретаю стержень и твердость.
Надо же, как преображение влияет на человека. Я вроде уже и не птичка дрожащая, а смелая девушка имеющая право, побороться за себя. Или, если перефразировать — набить цену.
На площадке пятого этажа сталкиваюсь с Костиком. Он, как плотоядный демон Пишачи, пожирает меня взглядом. Вены секундно вздуваются у него на висках, и кажется, по зрачкам носятся кровавые девочки. Что — то попутав в своей голове, пристраивается следом (А ведь до этого поднимался наверх) Прибавляю шага и из подъезда вылетаю стрелой.
Чтобы лишить Рытникова последних больных фантазий, подбегаю, хватаю Сашку за отвороты куртки и целую. Страстно и показательно.
В ушах растекается белый шум. Уносит в запретные дали и дальше все идет не по плану. В момент, когда его руки сцепляют крепким хватом мою талию, я едва не теряю сознание.
Запыхавшись от бега. От вкуса его твердых губ поглотившем так внезапно. Меня переворачивает внутри и уже безразлично, кто смотрит и как. Мне кроме Саши никто не нужен.
Его губы слаще любой карамели. Его руки крепче любых цепей. Сначала, Поцелуй — наказание. Взасос и с упором на то, кто здесь хозяин. Затем, Поцелуй — примирение. Оттепель горячими ручьями заливает сердце и плавит льды.
У моей любви — нет гордости. Стыда, по всей видимости, тоже нет. Иначе, почему я позволяю, медленно разминать свои ягодицы у всех на виду. Изгибаться, вжиматься и издавать, порочащие любую девушку, стоны.
Клонится в очередном поцелуе, а когда он отрывается, самой прижиматься к его губам и начинать этот порабощающий круг заново.
Эти поцелуи дают согласие на что-то большее. Прелюдия и подготовка. Проба, чтобы понять, не случится ли остановка сердца, в момент масштабного захвата территории моего податливого тела.
Звуки, смешивающейся влаги, раздаются при каждом нашем трении. Как дополнительный допинг. Продолжить и не останавливаться.
Свет, шорохи — все мешает. Меня настолько сносит с орбит, что я в готовности, уже тяну Сашку в сторону дома. Не разлепляя контакта, лаская его настойчивый язык, втягивая его невыносимо вкусные губы. Он, маневренно развернувшись, смещает нас и меняет местами. Прислонив к опоре, делает последний штрих. Громко чмокает и отрывается.
— Прощена, — хрипло, растянуто грохочет где-то во вне моей атмосферы жгучих желаний. Как азбука Морзе, точками по слогам долетает и распознается.
Среагировать адекватным вопросом: За что? — не получается. Цепляюсь за край сиденья позади, чтобы хоть как — то устоять на ногах.
— Птичка — мозгоклюйка, хочешь, поучу тебя, ездить на байке? — предлагает внешне спокойно, словно и не побывал со мной в урагане.
От этого предложения дурею. Кидаюсь ему на шею.
— Сашка, очень хочу! Научи…научи пожалуйста, — откровенно канючу.
— Ты же понимаешь, что взамен я что-то потребую, — смакует эту фразу. Смакует мою растерянность. Подцепив подбородок, не дает мне увернуться.
— Что? — сипло и полу испуганным шепотом выпускаю губами.
— Не то, что ты подумала, но близко, — филигранно подвел. Опыта в соблазнении ему не отнять. Обезоружил и двинулся в контратаку.
Именно так развели Еву в раю, подсунув ей яблоко. А я что? Я тоже женщина. Дальняя ей, но все — таки — родственница.
Глава 23
Два часа обучения езды на байке, пролетают совсем незаметно. Саша объяснив все тонкости (их оказалось великое множество), курирует меня через гарнитуру под шлемом и подстраховывает спереди.
Черепашкой еду на холостых. Перебираю мысками ботинок по асфальту и учусь держать баланс. Сама!! В восторженном ужасе и дичайшем напряжении. Вслушиваюсь в его спокойный голос.
Даже удивительно, не сыпет насмешками, если у меня что-то не получается и я обзываю незнакомую детальку — блестящей штучкой. Он исправляет и поясняет, как называется эта херовина.
— На сегодня закончим, — раздается в блютус — наушнике. Выровняв колесо поворачиваю ключ и глушу мотор. Мышцы адски саднит. Это как разгрузить фуру с овощами, или прогенералить особняк в три этажа.
— Ну как я? — спрашиваю, едва сбросив шлем и отлепив пряди, от вспотевшего лица.
— Для первого раза, вообще, пушка. Мотор не заглох. Ты не упала. Байк чувствуешь. Золотко, а не ученица, — мне приятно, что в его голосе нет занудной снисходительности. Похоже, и сам очень доволен результатом.
Даю своему организму двадцати секундную передышку и снижаю количество адреналина в крови. Слишком уж термоядерная смесь во мне бурлит. Легкое головокружение, колени и руки дрожат. Такое состояние, что еще немного, и выпаду в блаженный экстаз.
— Я на вечер еще кое с чем заморочился, — туманно вещает, пока я прихорашиваюсь в зеркальце. Видок, кстати, так себе. Выгляжу, как лохматый помидор, только хвостика на макушке не хватает.
Испугано оглядываюсь и стреляю глазами по сторонам. Снова и снова в поисках спасения. Вот он час расплаты. Сашу озаряет хитрецой. И в этом сиянии не разобрать, что за коварные мысли вращаются в его голове.
— Может, еще немного позанимаемся, — выклянчиваю себе отсрочку. Плутоватая улыбка на его лице. Все шире и шире. Ну просто оскал, алчущий девственной крови.
— Темнеет. Смотри, какой закат, — нагнетает зловеще и кивает на сужающуюся полосу горизонта.
Барашковатые облака в серо бордовом окрасе разлинованы последними лучами. Черный трек, стрелой топится, в размытом диске уходящего солнца.
Старый аэропорт кажется необитаемым островом. Вокруг ни кого. Невольно начинаешь чувствовать себя дикарем. Хотеть чего-то взбалмошного. Например, с криком во все горло, носится по полю заросшем курчавой зеленью.
Подтягиваю молнию на куртке повыше, вспоминая пожелание Саши в голосовом сообщении.
Мечтаю снять с тебя одежду на закате. Дашь, Кис? Ммм?
Молчаливой мимикой задает мне этот вопрос. По тому, как нацелен его взгляд. Провокационно, но в прямо глаза. В моем воображении сейчас обнимаются наши души. Держатся за руки и уплывают влюбленно за черту, багровеющих всполохов на небе.
Ладони ложатся мне на поясницу и притягивают к себе. Пейзаж за его плечами сбивает с нужной волны. Романтика для наивных девочек, бесспорно
