Читаем без скачивания Цветок пустыни - Уорис Дири

— Bay! Вы только посмотрите на меня! Да, но почему вы сделали только пол-лица? — спросила я с тревогой.

— Да потому что он хочет фотографировать только одну половину.

— О-о…

Гримерша проводила меня в студию, где Малькольм усадил меня на высокий табурет. Я вертелась во все стороны, разглядывая затемненную комнату, в которой было полным-полно совершенно незнакомых мне вещей: павильонный фотоаппарат на штативе, мощные лампы, аккумуляторы… И повсюду, как змеи, извивались провода. Малькольм поворачивал меня перед камерой, пока я не оказалась под углом девяносто градусов к объективу.

— Так, Уорис, хорошо. Губы сожми, смотри прямо перед собой. Подними подбородок. Вот так… Чудесно…

Я услышала тихий щелчок, а вслед за ним — громкий хлопок, от которого подпрыгнула на месте. Полыхнули вспышки, яркий свет на долю секунды ослепил меня. Почему-то из-за этого шума и вспышек я почувствовала себя совсем другой. В эту минуту я казалась себе одной из кинозвезд, которых видела по телевизору: на премьерах фильмов они выходили из своих лимузинов, ослепительно улыбаясь прямо в объективы камер. Потом Малькольм вытащил из аппарата лист бумаги и сел, не сводя глаз с наручных часов.

— А что вы делаете? — поинтересовалась я.

— Выдерживаю.

Он жестом подозвал меня к свету и развернул верхний слой бумаги. Прямо на моих глазах на кадре пленки, словно по волшебству, стали понемногу проступать черты женского лица. Он протянул мне квадратик полароида, и я с трудом узнала себя: на снимке была видна лишь правая половина моего лица, но эта Уорис выглядела не как домработница, а как фотомодель. Меня превратили в гламурное чудо наподобие тех, чьи фото украшали переднюю комнату студии Малькольма Фейрчайлда.

Через пару дней, уже полностью проявив фотопленку, Малькольм показал мне готовые снимки. Он вставил диапозитивы в проектор, и я пришла в восторг. Я спросила, может ли он пофотографировать меня еще. Он ответил, что это очень дорого стоит, к сожалению, ему это не по карману. Единственное, что он может, — это сделать для меня отпечатки уже имеющегося снимка.

После съемки прошло месяца два-три, когда в общежитие ИМКА мне позвонил Малькольм.

— Послушайте, я не знаю, заинтересует ли вас работа фотомодели, но есть люди, которые хотят с вами встретиться. Они из модельного агентства, увидели вашу фотографию в моем альбоме и просят, чтобы вы им позвонили. Если захотите, то можете подписать с ними договор, а они найдут вам заказы.

— О'кей… но вы должны отвезти меня туда… Потому что, донимаете, мне как-то страшновато ехать туда одной. Вы сможете отвезти меня и представить?

— Нет, этого я сделать не смогу, а вот их адрес я вам дам, — ответил он.

Я очень тщательно выбирала наряд для такого важного события — первой встречи в модельном агентстве Кроуфорда. Поскольку стояло жаркое лето, я надела красное платье с короткими рукавами и треугольным вырезом. Платье это не было ни слишком коротким, ни слишком длинным, оно доходило ровно до середины коленок, а покрой — на редкость уродливый.

Я шла в агентство в этом дешевеньком красном платье и белых кедах и думала: «Вот оно! Получилось!» На самом деле, конечно, вид у меня был еще тот. Сегодня я сгораю от стыда всякий раз, когда вспоминаю тот день, но тогда я просто не осознавала, как жутко выгляжу. Да оно и к лучшему. Все-таки я нарядилась в свое лучшее платье, и у меня уж точно не было денег купить другое.

Когда я пришла туда, секретарша спросила, есть ли у меня фотографии. Я сказала: да, одна. Секретарша представила меня элегантно одетой женщине по имени Вероника, которая отличалась прямо-таки классической красотой. Вероника пригласила меня в свой кабинет и указала на стул напротив рабочего стола.

— Сколько вам лет, Уорис?

— Я молодая! — Это первое, что пришло мне в голову, и я поспешно выкрикнула эти слова. — Я молодая. А морщинки, — я поднесла палец к глазам, — у меня от рождения.

Вероника улыбнулась.

— Хорошо. — И она стала записывать мои ответы на бланке. — Где вы живете?

— О, я живу в И.

— Что-что? — Она нахмурилась. — Так где вы живете?

— В общежитии ИМКА.

— У вас есть работа?

— Да.

— Где?

— В «Макдоналдс».

— Ладно… Вы представляете себе, в чем заключается работа фотомодели?

— Да.

— Хорошо представляете?

— Да нет. Только знаю, что мне это нравится.

Эту фразу я повторила несколько раз, чтобы подчеркнуть ее.

— Хорошо. Есть у вас альбом… книга с фотографиями?

— Нет.

— Здесь живет кто-нибудь из ваших родственников?

— Нет.

— А где же ваша семья?

— В Африке.

— А вы, значит, оттуда?

— Да, из Сомали.

— Ясно. Значит, здесь вы живете одна.

— Да, никого из родственников в Англии нет.

— Хорошо. Прямо сейчас будет проводиться кастинг, вам нужно туда идти.

Мне было нелегко понимать ее, и я молчала, стараясь разгадать смысл этой последней фразы.

— Простите, я не понимаю.

— К-а-с-т-и-н-г. — Она выговорила это слово медленно, отчетливо.

— Что это такое?

— Знаете, это собеседование… Когда вы поступаете на работу, с вами ведь беседуют, правда? Собеседование. Вы поняли?

— Ага, ага!

Тут уж я соврала: мне было совершенно непонятно, о чем она говорит. А Вероника протянула мне адрес и велела отправляться туда прямо сейчас.

— Я им позвоню и скажу, что вы уже едете. У вас деньги на такси есть?

— Нет, но я могу и пешком.

— Нет-нет, это очень далеко отсюда. Очень далеко. Надо взять такси. Такси. Поняли? Вот, держите десять фунтов. Когда закончите там, позвоните мне. Договорились?

В такси, по дороге через весь город, я ликовала: «Ах, вот и получилось. Я стану моделью!» И тут я сообразила, что забыла задать один вопрос. Я так и не спросила, для чего же будут делаться фотографии. «Да ладно, это не так уж важно. Все будет чудесно, я ведь такая смазливая стервочка!»

Я приехала на кастинг и снова оказалась в фотостудии. Открыла дверь — а там полным-полно профессиональных моделей! Одна комната за другой, и везде толпы женщин, у которых ноги начинаются от самой шеи. Они прохаживались, словно львицы, вышедшие на охоту, прихорашивались возле зеркал, сгибались пополам, встряхивая волосами, размазывали макияж по ногам, чтобы те выглядели темнее. Я плюхнулась на свободный стул и поздоровалась с девушкой, которая оказалась рядом.

— Э-э, а для чего фотографируют?

— На календарь Пирелли[10].

— М-м-м… — кивнула я с умным видом. — Календарь Пуреля. Спасибо.

«Это еще что за чертовщина — календарь Пуреля?» Я разволновалась, превратившись в комок нервов; сидеть спокойно было выше моих сил, я то и дело клала ногу на ногу, снова садилась ровно, вертелась на стуле… Наконец подошла ассистентка и сказала, что моя очередь — следующая. Вот тогда я на минуту застыла на месте.

Повернувшись в соседке, я подтолкнула ее к ассистентке:

— Иди ты, я жду подругу.

Этот трюк я повторяла всякий раз, когда подходила ассистентка, пока не осталось совсем никого. Все разошлись по домам.

Ассистентка появилась снова, устало прислонилась к стене и сказала:

— Ну давай. Теперь можешь заходить.

Я окинула ее долгим взглядом и сказала себе: «Все, Уорис, хватит. Ты собираешься добиться своего или нет? Тогда вставай и пойдем».

Вслед за женщиной я прошла в студию. Там скрытый аппаратом мужчина крикнул мне:

— Вон туда! Туда, где черта! — И показал рукой.

— Черта?

— Да, встаньте прямо на черте.

— О'кей, поняла. Встать прямо на черте.

— Вот так. И снимите верх.

Я подумала: «Наверное, я неправильно поняла то, что он сказал», и от волнения меня затошнило.

— Верх? Вы имеете в виду блузку?

Он высунул голову из-под чехла и посмотрел на меня, как на идиотку.

— Именно! — Он не скрывал своего раздражения. — Снимите блузку, а как иначе? Вы зачем сюда пришли?

— Но я без лифчика.

— Так в этом же и все дело: грудь должна быть видна.

— НЕТ!

«Что он такое несет — моя грудь должна быть видна!» Да к тому же на мне не было блузки, я была одета в красное платье. «Что этот козел себе вообразил? Что я все это к чертовой бабушке скину и останусь в одних трусиках и кедах?»

— Нет… Нет? Да все ломятся сюда на кастинг, а вы мне говорите «нет»?

— Нет, нет. Извините, пожалуйста. Ошибка, ошибка, я сделала ошибку…

Охваченная страхом, я поспешила к выходу. По полу были разбросаны квадратики полароидов, я наклонилась и стала их разглядывать.

Несколько мгновений фотограф смотрел на меня, разинув рот, потом обернулся и крикнул кому-то через плечо:

— Боже мой, это что-то! Теренс, у нас тут небольшая заминка.

В комнату вошел крупный представительный мужчина с гривой седых волос и румяным лицом. Посмотрел на меня с любопытством, улыбнулся уголками рта.