Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки — ландесфюрст - Гай Орловский

— Будто не знаешь, — прорычал он, — ничего такого я делать не могу! Это только дуракам в глухой деревне кажется, что король может все. С чего бы я вдруг начал карать и вешать, если это теперь мои люди. Грозными или великодушными нас делают обстоятельства…

— Как, — вскричал я в горестном недоумении, — а как же капризы? Какая же тогда радость быть королем?

— А вот такая!

— Но все-таки! — воскликнул я патетически. — Новые территории! Новые города!.. Земли!.. Леса, реки, озера, пруды, кустарники, болота, комары…

Он кивнул, несколько смягчаясь.

— Новые земли и города… это, ладно, хорошо. Хотя как, хитрая лиса, ты всех нас обвел вокруг пальца? Бедным зайчиком прикидывался, визжал, лапки кверху, все его бьют и обижают, ой-ой, спасите!..

Я сказал виновато:

— Ваше Величество, я правда не хотел!.. У меня в Сен-Мари все горит, а тут еще эти земли… Я не собирался их вообще брать. Само получилось, мне надо было честь спасать, иначе от меня и мои все лорды отвернулись бы!..

Он буркнул:

— Да ты спасаешь ее одним способом, хватая и хапая.

— Чтобы раздать, — сказал я, — тем, кто идет со мной! Иначе могут потерять ко мне интерес. Но я уже придумал, как начинать укреплять свою власть, не подкупая лордов землями и титулами.

— Как?

— Гиллеберд, — ответил я.

— Что с ним?

— Он подсказал, — пояснил я. — Его армия, если честно, намного лучше наших. А все почему?

Он уязвленно нахмурился.

— Не так уж и лучше…

— Нас никто не подслушивает, — напомнил я, — а так и сами знаете, что лучше. При равном соотношении войск они побеждали всегда. Но за счет чего?.. Он первым широко применил то, на чем будут строиться армии.

Барбаросса наклонил голову, смотрел испытующе.

— На чем же? — голос его прозвучал с угрозой.

— На власти короля, — пояснил я. — Гиллеберд, в отличие от всех нас, опирался не на лордов, что хотят — воюют, не хотят — не воюют, а на полностью наемное войско. Он был крут, за свою долгую жизнь сумел подчинить себе феодалов… разными способами, даже не весьма честными, но стал собирать налоги со всей страны, а не жить с доходов своего имения, как живут все короли, каких я знаю…

Барбаросса поморщился, откинулся на спинку кресла и покрутил в пальцах роскошный кубок.

— Наемников используют все, — сообщил он. — Хотя бы для личной охраны. Ну да, так широко, как Гиллеберд, не делал никто. Кроме того, ты не сообщил ничего нового насчет налогов. Все короли всегда стремятся укрепить свою власть, но лорды следят очень внимательно и всегда пресекают любые попытки упрочиться, потому что это означает их ослабление. Или отыскал какие-то лазейки?

Я помотал головой:

— Пока нет. Хотя в отдельно взятом регионе… весьма.

— Это где?

Я сказал серьезно:

— Сен-Мари. Вспоминая детские уроки, могу сказать, что один из древних вождей по имени Вильгельм Нормандский вторгся в королевство, что раз в десять больше земель его племени, захватил и велел принести ему лично присягу верности. Всех, Ваше Величество! От своих соратников до последнего крестьянина.

— Как?

— Ну, понятно, крестьяне не приезжали для присяги к королю, а давали клятву верности в своих деревнях, но, Ваше Величество, впервые в истории они давали клятву не своему лорду, а сразу королю! Потому никакой лорд не мог собрать верных ему людей и повести их на короля, потому что они клялись не ему, а королю!

Он смотрел, насупившись.

— И что же, такую клятву дали и лорды, что прибыли с ним?

Я кивнул.

— В том то и дело, что дали. И очень охотно. Почему? Он в поход взял всю рыцарскую голытьбу, безземельных и даже безлошадных, что на захваченных землях стали настоящими лордами! Конечно же, они дадут любую клятву вождю, что привел к славе, богатству и могуществу!.. Это уже их дети, даже внуки, разжирев и укрепившись, начинают подумывать о больших вольностях и говорить о чрезмерной власти короля, но…

— …но король им этой возможности не дал?

— Именно, Ваше Величество! — подтвердил я. — Король обложил налогом всех, а не только лордов, и на эти деньги собрал наемную армию!.. Не думаю, что понимал ее преимущества, просто не хотел зависеть от прихоти крупных феодалов, которые могут и отказаться идти в поход.

Он задумался, пробормотал:

— Да, своя армия — хорошо. По крайней мере, и тебя самого лорды не сомнут…

— Не только, — сказал я, — у меня с детских лет сидят в памяти примеры, как серая наемная армия побивает блестящее и прекрасно вооруженное рыцарское войско, будь тех даже во много раз больше. К примеру, у Черного Принца было всего тысяча восемьсот рыцарей, две тысячи лучников и совсем немного копейщиков, а у его противника — рыцарей три тысячи и в несколько раз больше пехоты, всего пятьдесят тысяч воинов, но в сражении войска Черного Принца практически обошлись без потерь, зато противника разгромили полностью. Погибли практически все знатные и незнатные рыцари, в плен попали не только лорды и полководцы, но и сам король! Немногие спаслись бегством, но дома их встретили палками, обзывали изменниками, наследник престола вместе с двором бежал из столицы, оставив ее врагу… И таких примеров, Ваше Величество, множество.

Барбаросса поморщился.

— А это точно не случайность? — буркнул он. — А то на войне всякое бывает.

— Ничуть, — заверил я. — Вот вторая такая же битва тех же сторон, когда в двенадцатитысячной армии, подчиненной королю, погибли сто пятьдесят человек, а в той, феодальной, где сражались хорошо обученные драться рыцари, недисциплинированные, конечно, погибли тридцать тысяч человек, опять же включая всех высших сановников, герцогов, графов, баронов и самого короля, а люди уже не Черного Принца, а его отца обошли поле в поисках знатных рыцарей, за которых могли бы получить выкуп, и там всех тяжелораненых добили, из-за чего та сторона потом громко протестовала, так как добивали простые воины! А еще был протест, что знатные рыцари погибали из-за «анонимных» стрел…

Барбаросса хмыкнул:

— Молодцы. Строгие рыцарские правила. Жаль, не все выполняют.

Я пожал плечами.

— Я служу Господу, а он говорит, что перед ним все равны. Потому простолюдин с тем же правом может резать глотку барону, как и барон простолюдину.

Он подумал, поднялся, я тоже вскочил, но он покачал головой.

— Сидеть!

— Ваше Величество…

— И ждать, — приказал он. — А я загляну к сэру Уильяму, и решим, что с тобой делать. Я буду предлагать повесить…

— Вы сама доброта, Ваше Величество, — крикнул я ему вдогонку. — Я растроган до фибр души!