Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки — ландесфюрст - Гай Орловский

— Ваше Величество, — ответил он вежливо, — я точно же предпочел бы остаться… однако, учитывая, что здесь мы уже завершили операцию… столь неожиданно…

— Благодаря вмешательству сэра Ричарда, — напомнил Барбаросса раздраженным голосом, — что лишил счастья гнать и бить в загривок…

— В спину, — уточнил я.

Он нахмурился.

— Да какая разница! Гнаться за убегающим — это лучше, чем напиться!.. Даже лучше, чем к жене соседа. Так что вы решите, граф?

Рейнфельс снова посмотрел в мою сторону.

— Очень уж не хочется разводить розы, Ваше Величество. Потому предпочту выполнять приказы вашего коннетабля, даже если они и пойдут вразрез с вашей политикой, что случится наверняка, если мы правильно понимаем натуру сэра Ричарда.

— Это вы его понимаете, — сказал Барбаросса, — а я вот совершенно… ничуть! Но я ему почему-то доверяю, хотя, конечно, зря, сам знаю. Хорошо, так и порешим. Вы со своим десятитысячным отрядом поступаете в полное распоряжение сэра Ричарда. Если, конечно, он не против. Я могу добавить вам еще тысячу арбалетчиков и две тысячи лучников.

Я тихонько охнул. С таким войском английские короли одержали победы при Креси, Пуатье и Азенкуре, а у Вильгельма Нормандского было вдвое меньше, но он захватил всю Англию…

— Премного благодарен, Ваше Величество, — сказал я и, преклонив колено, поцеловал Барбароссе руку. — Вы увидите, ваш коннетабль победно пронесет ваше королевское знамя все выше и все дальше!

Он вздохнул.

— Вот этого и страшусь.

Я поднялся, сказал смущенно:

— Ваше Величество, это всего лишь фигура речи. На самом деле все мои усилия в ближайшие годы и столетия будут направлены только на то, чтобы удержать то, что нахапал! И — ни пяди чужой земли.

Граф Рейнфельс поклонился мне:

— Ваша светлость, располагайте мною.

— Спасибо, граф, — сказал я. — Мне хотелось бы, чтобы наши старые разногласия остались позади.

— Я буду только счастлив!

— Вот и ладно, — сказал я, — впереди такая интересная жизнь… зачем цапаться?

Глава 16

Я некоторое время ехал во главе первой северной армии, ревниво поглядывая, чтобы никаких утеснений со стороны разочарованных фоссанцев, но, как мне показалось, разочарование больше напускное, все же больше обрадовались такому скорому и внезапному окончанию войны.

Позади двинулась, не соприкасаясь, группировка войск под началом графа Рейнфельса.

Я уже намеревался оторваться от войска и ринуться к Тоннелю, как едущий рядом стальграф Филипп Мансфельд сказал несколько напряженным голосом:

— Нас догоняют люди короля Барбароссы…

Я оглянулся, за нами во весь опор несется граф Рейнфельс, на моих спутников посмотрел с неудовольствием, а я сказал любезно:

— Граф!.. Пользуюсь случаем представить вам рейнграфа Чарльза Мандершайда, командующего левым крылом северной турнедской армии, а также стальграфа Филиппа Мансфельда, он командовал правым, а когда Его Величество король Гиллеберд, к которому я питаю искреннее уважение, срочно отбыл в столицу, управлял и центром.

Рейнфельс приложил пальцы к шлему.

— Приветствую, — произнес он холодновато. — Должен сказать, вы оба показали высочайшее искусство управления войсками.

Рейнграф коротко поклонился.

— Похвала столь именитого полководца, как граф Рейнфельс, приятна вдвойне…

Рейнфельс обратился ко мне.

— Ваша светлость, хотя вы и декларируете верность и вассальную зависимость моему королю Барбароссе, но все мы знаем, что это только слова. Тем не менее я просил бы вас перед Тоннелем убрать знамена Его Величества, а поднять прапора сэра Ричарда.

Стальграф Филипп догадался первым:

— Чтобы не подумали, что вторгаются войска Фоссано?

Рейнфельс кивнул.

— Да. Вы, очевидно, не знаете, что сэр Ричард захватил это богатейшее и могучее королевство хитростью, прикинувшись местным лордом, что в некоторой части является правдой, он в самом деле сын одного из местных герцогов! Так что лучше, если над нами будут реять стяги с его странным гербом…

Они переглянулись, рейнграф сказал первым:

— Спасибо, сэр Рейнфельс, вы уберегли нас от возможных неприятностей.

Граф вежливо поклонился.

— Я уберегал от них и себя, доблестные лорды.

Я в нетерпении скоблил задом по седлу, Бобик смотрит на меня с таким недоумением, что вот-вот заговорит как буриданова ослица, даже арбогастр косится огненным глазом, уши как у эльфа, с кончиков срываются искры, вот уж нетерпение так нетерпение.

— Дорогие друзья, — сказал я с подъемом, — мне так радостно видеть ваш братский порыв добраться до берега последнего моря и омочить ваши копыта… в смысле конские копыта, в океанской пене… и сразиться с пиратами островов, захватить гигантский архипелаг Рейнольдса, что принадлежит мне, но временно вот уже тысячу лет оккупирован чужаками… переплыть океан и помочь там угнетенным народам в их справедливой войне! И как жаль расставаться с вами даже на время, но меня труба зовет, я помчусь вперед и организую вам достойную встречу в Сен-Мари!.. Прощайте, друзья, мы расстаемся всего на несколько дней или недель, все зависит от скорости вашего продвижения!

Я обнялся со всеми тремя, не делая различий, развернул Зайчика, Бобик посмотрел на меня и чуть не бросился на шею, все поняв.

Отъехав чуть, я повернул арбогастра, поднял его на дыбы и помахал рукой — недавно научился, очень красивый жест, еще порепетирую и буду выпендриваться перед дамами.

В Тоннеле, где раньше было не протолкнуться, наконец-то упорядочили движение: справа в одну сторону, слева в другую, под копытами время от времени звонко звякает металл рельсов, а когда мы выметнулись на ту сторону, увидел длинную, почти бесконечную насыпь, прямую как стрела, что в конце концов уперлась в широкий разлапистый холм, прорезала узким ущельем и понеслась дальше, гордая и прекрасная, как сам технический прогресс…

Я некоторое время мчался вдоль насыпи, прикидывая, сколько сумели уложить за это время, в любом случае монахи уже возят грузы на платформе, а то и сами ездят, а вот простой народ еще долго будет креститься и плеваться…

Затем я свернул в сторону и взял курс прямо на Геннегау, великий стольный город королевства Сен-Мари.

Зайчик несся по бесконечной равнине, где мимо проскакивают небольшие леса, иногда села и города; наконец вдали возникла покатая гора из старого серебра, затем под лучами солнца вспыхнула розовым огнем, теперь это уже роскошный торт с множеством башенок.