Читаем без скачивания Становясь Милой - Эстель Маскейм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет, не позабыла.
Вскоре она оборачивается ко мне и с любопытством оглядывает.
– Значит, ты дочка Эверетта, – Это не вопрос: все уже знают.
Блейк втягивает воздух через стиснутые зубы.
– Полегче, мама, – предупреждает он и ловит мой взгляд в зеркале заднего вида. – Мила не любит говорить об отце.
– Ох, – произносит миссис Эйвери, складывая идеально накрашенные губы в трубочку. – Прости, Мила, не знала, что это больная тема.
– Вовсе нет, – спешно возражаю я. Мне совсем не нужно, чтобы мэр думала, будто в семействе Хардингов какой-то разлад. – Блейк имеет в виду, что я предпочитаю не упоминать отца в разговоре. Не хочу, чтобы все… не хочу привлекать внимание к его профессии.
На лице миссис Эйвери мелькает нечто сродни пониманию. Она удобнее устраивается в кресле и смотрит на дорогу впереди.
– Вполне понятно, – замечает она, бросая взгляд на сына. – Блейк вот обычно притворяется, что меня не существует. Верно, Блейки? – Она хлопает его по колену, однако он раздраженно отмахивается от нее.
– Ничего я не притворяюсь.
Она фыркает. Очевидно, они частенько спорят по этому поводу. Затем, к недовольству Блейка, миссис Эйвери переключает музыку на радио.
– Хватит с нас этих сопливых песенок, как думаешь, Мила? Пора сменить пластинку…
Блейк вновь смотрит на меня через зеркало – челюсти стиснуты, выражение лица мрачное, взгляд словно извиняется. Вот только за что? За то, что пригласил меня в гости? За мамино столь немэровское поведение? Мне остается лишь гадать.
Дальнейший путь мы молча слушаем радио. Я внимательно изучаю окрестности. Интересно, где живет семья мэра Нэшвилла? В особняке? В милом семейном домике? Или на ранчо на окраине города с охранными воротами, как наше?
– Я думала, вы живете в городе, – пытаюсь завязать светскую беседу.
– Я и живу, – отвечает миссис Эйвери, но на том и ограничивается.
– У мамы квартира в Нэшвилле, – объясняет Блейк. – А родной наш дом здесь.
Район мне совершенно незнаком – точно не север, где располагается имение Хардингов, и далеко от центра – возможно, на южной окраине города. Мы едем по широкой улице, вдоль которой в отдалении друг от друга располагаются просторные дома. На подъездной дорожке одного из них мы останавливаемся, паркуясь прямо за сияющей новенькой «Теслой».
Что ж, мэр Нэшвилла живет в относительно обычном доме. Вероятно, примерно о том же подумали Саванна с Тори, когда зашли на территорию ранчо, на котором вырос Эверетт Хардинг.
Я с любопытством выглядываю в окно. Может, не вычурный особняк, тем не менее дом большой и ухоженный. Лужайка во дворе свежеподстриженная, много цветов. В углу площадки перед домом на флагштоке развевается американский флаг.
– Начну готовить обед, – сообщает миссис Эйвери, вновь просовывая ноги в туфли и вылезая из машины. Прежде чем захлопнуть дверцу, она заглядывает внутрь и спрашивает: – Мила, ты ведь не придерживаешься этих голливудских сельдерейных диет, нет? Не возражаешь против мяса?
– Вовсе нет, – качаю головой я и спешно добавляю: – Спасибо за беспокойство!
Я не придаю ее вопросу особого значения, хотя мне уже осточертело, что все постоянно примеряют на меня стереотипы о Голливуде. Ну да, я живу в доме с семью спальнями в элитном поселке с охраной, и да, мой отец суперзвезда. Тем не менее это не значит, что я обязательно буду сидеть на строгой диете (пусть родители и настаивают на высокобелковой, я отказываюсь ее признавать) или что я корчу из себя какую-то важную птицу.
Руки Блейка по-прежнему лежат на руле, он взглядом провожает маму, которая изящной походкой идет к дому, по пути с улыбкой машет соседям, затем наконец скрывается за дверью. Не вполне понимаю, почему мы не следуем за ней, а молча сидим в салоне.
– Так что, пойдем? – спрашиваю я, отстегивая ремень безопасности и потянувшись к ручке.
– Черт возьми, – шипит Блейк, – как же она меня бесит!
Его взгляд все еще устремлен на входную дверь; он так сжимает руль, что побелели костяшки пальцев.
Ох! Значит, он хочет поговорить о маме? Я подвигаюсь на середину сиденья и подаюсь вперед, чтобы смотреть на него во время разговора.
– Ага, я вроде как догадалась. Сочувствую, что она оскорбила твои музыкальные предпочтения.
Блейк смеется – но смех выходит безрадостным.
– Это только цветочки.
– Понимаю. Она ведь мэр, а значит, должна надевать маску на людях. Я не ожидала, что рядом со мной она станет вести себя так… открыто, что ли? – говорю я. В конце концов, она меня совсем не знает, откуда такое доверие?
– Да уж, прости, сам не ожидал. – Блейк отпускает руль, разминает пальцы и наконец отстегивается, после чего поворачивается и заглядывает мне в глаза. – Полагаю, она воспринимает тебя так же, как и я.
– Как? Как объект для насмешек? – слабо шучу я.
Мышцы лица Блейка вздрагивают, он сжимает губы, подавляя улыбку.
– Как того, кто понимает жизнь в лучах славы. – Он наконец открывает дверцу. – Теперь можем идти.
Мы выходим из прохладного салона на духоту улицы, шагаем по подъездной дорожке, однако минуем главный вход, огибаем дом и идем к огромному заднему двору, отгороженному от соседей высоким сплошным забором. Дом опоясывает деревянная веранда, заставленная садовой мебелью, внутрь ведут раздвижные стеклянные двери. Отчего-то мне сложно представить, как мэр Эйвери загорает на лежаке, держа наманикюренными пальчиками бокал с коктейлем.
В глубине двора стоит маленький домик из неотесанного дерева, прямо как хижина в лесу, с окнами и двойной стеклянной дверью. Блейк целенаправленно идет к нему и оборачивается.
– Добро пожаловать в мою холостяцкую берлогу! – говорит он с широкой улыбкой – кажется, первой искренней за сегодня. Затем выуживает из кармана ключи. – Надеюсь, ты не против собак?
– Собак?
Слишком поздно.
Едва двери в домик открываются, изнутри вырывается пушистое нечто, проносится по лужайке и с такой силой впечатывается мне в живот, что я теряю равновесие и плюхаюсь на пятую точку в мягкую траву, в то время как существо прыгает вокруг меня, засовывая мне в уши мокрый нос и облизывая лицо.
Блейк смущенно смеется, затем хватает собаку за ошейник и оттаскивает от меня. Я приподнимаюсь на локтях и гляжу на них во все глаза, восстанавливая дыхание. Блейк удерживает чрезвычайно взволнованного золотистого ретривера, совсем молодого: он вывалил слюнявый язык, черные глазища с любопытством меня изучают. Блейк опускается на одно колено перед псом, по-прежнему крепко удерживая за ошейник.
– Мила, познакомься с Бейли, – говорит он мне, затем чешет псу подбородок и наклоняется к пушистому уху. – Бейли, познакомься с мисс Милой. Будь с ней вежлив.
– У тебя есть
