Читаем без скачивания Тенебрариум - Raptor

— Давайте не будем о грустном? — прервал его я. — Когда Вы расстраиваетесь, мне тоже не по себе. Лучше научите меня создавать иллюзии.

— А тебе зачем? — вытер глаза Никаноров.

— Интересно.

— Любопытной Варваре… Впрочем, мне не жалко. Тут вопрос в другом. Насколько ты готов освоить подобное мастерство? Всё же наука эта требует усидчивости и терпения. С кондачка ею не овладеть.

— Время ещё есть, — мельком взглянув на окно, ответил я. — Давайте попробуем?

— Ну, смотри, сноха, тебе жить. Не жалуйся потом, если что… Самое сложное в этой науке — начало, поиск отправной точки. Когда отыщешь этот краеугольный камень, дальше всё пойдёт само собой. Тут главное сосредоточиться, и верить своему проводнику.

— Проводник — это белый ворон?

— У меня — да.

— А у меня?

— А у тебя я буду проводником. Ты не против?

— Конечно нет!

— Тогда слушай внимательно. Чтобы попасть в мир собственных иллюзий, ты должен сначала покинуть мир реальности. Самый простой способ — ловить момент во время полудрёмы, когда ты уже не бодрствуешь, но ещё и не спишь…

Я впитывал каждое слово старика, жалея, что сегодня не захватил с собой блокнот. Он говорил простым и доступным языком, доходчиво объясняя, что нужно делать, как концентрироваться, как идти от простого — к сложному, и как не утонуть в бушующем потоке внешнего информационного пространства, наполненного миллиардами чужих мыслей и образов. На словах всё казалось не таким уж и трудным, но практика получилась практически неподъёмной. И если бы не чудодейственный ай-талук, не знаю, сумел бы я самостоятельно покинуть пределы реальности.

На следующий день, вернувшись домой после своей опасной, но удачной вылазки, я застал Райли во дворе. Подвесив тушу шипомордника на перекладину возле скамейки, она, очевидно, ждала меня для тренировки, и уже немного беспокоилась, что я долго не иду. Чтобы показать, что всё в порядке, я приветливо улыбнулся. Сегодня я чувствовал себя по-особому, как-будто бы постиг некий дзен. И мой просветлённый облик не остался для Райли незамеченным.

— Ты чего сияешь, как фотоморф в брачный период? — спросила она, затягивая узел на верёвке.

— Я наконец-то одолел прометеева орла.

— Да ты что? И как же?

— Заманил его в котлован на заброшенной стройке и скинул в колодец. Оттуда он уже не выберется.

— Хитёр. Доволен собой?

— Ещё как. Знала бы ты, как он мне надоел. А вчера — так вообще довёл до ручки.

— Помню-помню.

— Мне стыдно, что я так озверел. Этого больше не повторится.

— Да хватит тебе оправдываться. Иди вон, лучше, тренируйся. Ты должен научиться точно попадать между шейными пластинами.

— Блин, опять этот шипомордник. Я не хочу снова поломать нож об него.

— Целься точнее, и не поломаешь, — Райли протянула мне нож. — На, работай.

С тяжёлым сердцем я принял оружие, и обошёл тушу подвешенного зверя по кругу, высматривая слабозащищённые места. Из пасти и с шипов на уродливой голове монстра свисали подрагивающие нити застывающей крови.

— Вставай с этой стороны, — указала Райли. — Во время драки тебе будет открыта только вот эта часть.

— Да тут же сплошной панцирь с шипами!

— Не сплошной. Вон, видишь место, где черепная броня соединяется с шейной? Когда он поднимает голову, между пластинами открывается щель. Не широко, но вполне достаточно, чтобы всадить туда нож. Давай, бей!

Я прицелился и наискось ударил. Лезвие неудачно скользнуло по краю панциря, но не отломилось.

— Давай ещё!

Второй раз получилось лучше.

— Старайся не натыкаться на головные шипы. Они ядовитые.

— Легко сказать.

— Давай-давай, продолжай. Теперь бей с этой стороны. Во-от, молодец.

— Стараю… — нож предательски звякнул об панцирь, но снова чудом не поломался. — Чёрт.

— Эй, если я тебя хвалю, это не значит, что ты должен расслабляться и терять бдительность. Соберись! Бей точнее! И только попробуй мне нож сломать…

— Виноват, Луриби Райли. Буду внимательнее.

— Как ты меня назвал? — опешила изгнанница. — Ты это серьёзно?

— Конечно. Ты меня многому научила и продолжаешь учить. Значит ты — луриби, мой учитель.

— Луриби — это не просто учитель, как в ваших школах, например. Это не профессия, а высокое звание, которое нужно заслужить.

— Значит ты его заслужила.

— Ты правда так считаешь, или опять подлизываешься? Хм. Ну, если ты искренен, то мне очень приятно. Не ожидала услышать такое признание.

— Уверен, что и верховные апологеты оценят твои заслуги.

— Откуда такая уверенность? Писатель, у тебя опять какие-то странности начались. Это связано с орлом, или с твоим новым другом-призраком? Скорее всего с призраком. Опять он тебе мозги промывает какой-то призрачной философией.

— Он замечательный дед. Любой другой на его месте повредился бы умом. А Аверьян Василич мало того, что разум сохранил, так ещё и попытался разобраться в происходящем. Вот, это я понимаю — человечище. Знаешь, чему он меня сейчас учит? Создавать управляемые иллюзии.

— И как, получается?

— Пока нет. В теории, вроде бы, легкотня. Но стоит попробовать, как понимаешь — штука неподъёмная. Вчера вечером пытался выйти в информационное пространство. Часа два промучился. Не получилось.

— Ах, вот почему ты так долго ворочался и пыхтел? А я думала, что у тебя что-то болит.

— Болит у меня только самооценка. Не знаю, похоже, что я — бездарь. Без ай-талука ни на что не способен. А использовать ай-талук старик запретил. Говорит, что нужно учиться преодолевать реальность без искусственных стимуляторов.

— Он прав. Побочные эффекты от чрезмерного использования ай-талука могут быть самыми неожиданными. Лучше им не злоупотребляй.

— В таком случае, этот навык так и останется для меня недостижимым.

— Зачем мучиться? Давай просто устроим сеанс слияния разумов? Мне это пара пустяков.

— Нет-нет-нет. Идея конечно хорошая. Но в том-то всё и дело, что я должен добиться результата самостоятельно, без посторонней помощи. Если ты вытащишь меня за пределы реальности — сам я этому фокусу не научусь. А я должен научиться.

— Ну, смотри. Моё дело предложить.

— Кстати, Райли, давно хотел тебя спросить. А почему ты перестала называть меня 'милым'?

— Чего? — зарделась та. — Не поняла тебя.

— Тинку ты по-прежнему продолжаешь так называть. Даже Флинта иногда называешь. А меня — перестала. Почему?

— Эм-м… Ну-у… Ты же вроде бы сам как-то раз сказал, что тебе не нравится, когда я так тебя называю.

— Неправда. Мне нравится. Но я давно уже этого не слышал. Почему? Я уже не кажусь тебе милым? Или до сих пор не заслужил твоего прощения?