Читаем без скачивания О, боже, снова Париж! Наблюдая за французами - Стефан Кларк

– Ah oui, Maman[19], – вмешалась Флоранс. – Я увольняюсь, хочу работать в чайной.

– Что?

Я вдруг стал выглядеть не таким уж mignon. Нетрудно было догадаться, что из безобидного экзотического бойфренда я разом превратился в источник тлетворного влияния, убедив бедную дочурку мадам отказаться от гарантированного заработка. Вселенская любовь испарилась, уступив место нескрываемому осуждению.

– Oui, Maman, mon boulot me faisait chier. – Флоранс заявила, что от этой работы у нее понос, как будто офисные работники в большинстве своем предпочитают мучиться запорами.

Она объяснила, что ее компания внедряет «plan social»[20], предлагая сотрудникам выплату годового заработка или ранний выход на пенсию. Даже в условиях спада французской экономики людей редко вышвыривают на помойку. Так что Флоранс приняла предложение работодателей и теперь собирается вместе со мной трудиться в salon de thé[21].

– Ну, а что ты будешь делать в этом salon de thé? Станешь официанткой? Для этого ты училась на бухгалтера? – Бриджит печально улыбнулась мне, словно давая понять, что вовсе не имеет в виду, будто ее дочь слишком хороша для меня. Даже при том, что так оно и есть.

– Это маленький бизнес, Maman, мы сами будем делать все. Знаешь, Пол возглавлял маркетинговую службу в крупной компании, но оставил ее ради того, чтобы открыть собственный чайный салон.

Бриджит прислонилась к полированной каминной полке и оглядела меня: небритый иностранец в футболке с потускневшим британским флагом и во вьетнамках явно не тянул на главу чего-то серьезного, разве что международной ассоциации бездельников, ошивающихся на пляжах.

– Во французской компании?

– Да, – кивнула Флоранс, – а еще раньше – в английской.

– Хм… – По какой-то необъяснимой причине эта информация в некоторой степени впечатлила Бриджит. – В Лондоне?

– Да, Maman, в Лондоне.

– Говорят, это самый дорогой город мира.

– Да, это так, но, к счастью, зарплаты пропорциональны ценам, – заметил я и выпрямился в полный рост, рискуя набить шишку об низкие потолочные балки.

Maman подошла к холодильнику и достала большой стеклянный кувшин, наполненный розовой пеной.

– Будешь клубничный сок? – спросила она меня.

– Клубничный сок?

– Да, у нас так много клубники, что не знаем, куда ее девать. Я взбиваю ягоды миксером, добавляю немного воды, сахара, лимонного сока – и voilà[22].

– Мм… это должно быть délicieux[23], – сказал я, думая о том, что «сок» больше похож на пюре из овечьих мозгов.

Мы сели за стол, вывернув колени в сторону, и выпили по бокалу розовой слизи, которая к тому же застревала в зубах. Маленький Симон был единственный, кто с удобством расположился за столом. Остальные были похожи на трех Белоснежек, присевших на корточки для общения с гномами.

– Ну и где же находится этот salon de thé? – спросила Бриджит с едва заметной агрессией.

– Рядом с Champs-Elysées[24], – сказал я.

– Должно быть, аренда очень дорогая.

– Я договорился о хорошей цене.

– И когда вы открываетесь?

– A la rentrée, первого сентября, – сказал я.

– Да, Maman, над проектом работает Николя, – вставила Флоранс. – Ты помнишь Николя?

– О да, Николя, он был такой mignon! – томно вздохнула Бриджит.

Я задался вопросом, насколько близко она знакома с архитектором, надзирающим за ремонтом в моей чайной. Флоранс рекомендовала мне его как молодого архитектора, который возьмется работать за приемлемую плату по той простой причине, что он был «мальчиком, с которым я училась в школе». Парижанки сплошь и рядом окружены «мальчиками, с которыми учились в школе», ведь мало кто из них уезжает из Парижа учиться дальше или искать работу. Вопрос, разумеется, в том, как далеко они зашли в своей школьной дружбе.

Этот Николя был довольно симпатичным парнем, если вам нравятся высокие, бледнолицые, артистические натуры в безукоризненном «кэжуал» от ведущих дизайнеров и с гипертрофированным самомнением.

Конечно, для меня было большим утешением знать, что друг Флоранс взял на себя все, к чему я был не способен с чисто лингвистической точки зрения: получение разрешения на строительство, согласование расценок, закупка материалов, поиск рабочих. Но все-таки вопрос о его месте в сексуальном резюме Флоранс прочно засел в моем мозгу. Все-таки одно дело, когда ты нанимаешь знакомого тебе архитектора, и совсем другое, когда трудоустраиваешь экс-бойфренда своей девушки.

Я сделал мысленную пометку позвонить Николя в уик-энд, чтобы убедиться в том, что все будет готово к утру понедельника, когда должны явиться ребята с кувалдами и уничтожить все улики, указывающие на то, что прежде в помещении располагался обувной магазин.

– Он был очень большой, этот Николя? – спросил маленький Симон.

– Замолчи, Симон! – приказным тоном произнесла Бриджит и улыбнулась мне, словно говоря: «Не обращай на него внимания, он просто глупый».

– Вел кам, вел кам!

В дверном проеме гостиной, пригнувшись и скаля зубы, стоял человек примерно моего возраста и похожих габаритов. Это был Мишель, старший брат Флоранс.

Как и у Флоранс, в жилах его текла идеальная смесь из французской и индийской крови; кареглазый, с длинными конечностями, Мишель являл собой этакого мужчину latte[25]. В отличие от сестры, тело его было покрыто густой растительностью, что компенсировалось тенденцией к ранней лысине, которую он пытался скрывать, стягивая волосы в короткий конский хвост. Мишель не надел рубашку, так что я мог увидеть намечающийся пивной живот, а его шорты были еще более мятыми, чем мои. Я догадывался, что он в них и спал.

Он поцеловал Флоранс и схватил мою руку, с любопытством и жалостью одновременно вглядываясь в парня, который спал с его сестрой.

Отмахнувшись от предложенного сока из овечьих мозгов, он прошел к холодильнику, достал бутылку газированной воды «Бадуа» и с жадностью ее ополовинил, задыхаясь от щекочущих нос пузырьков.

– Мишель, эта бутылка для всех, – заметила Бриджит, и он рассмеялся – вылитый ребенок, который не привык слушать то, что говорят родители.

Я вместе с Флоранс рассказал о нашей аварии, и Бриджит объявила: раз мы проведем в Коррезе несколько дней, мы вполне сможем помочь ей по хозяйству. Похоже, о каникулах в ее загородном доме можно было забыть. Оказывается, все вокруг сыпалось, гнило или поедалось паразитами. Во мне шевельнулось дурное предчувствие.

Мне на выбор было предложено несколько вариантов времяпрепровождения в Коррезе. К сожалению, послеполуденная дрема в объятиях Флоранс среди них не значилась. Зато можно было собирать салат, редис, кабачки или клубнику, очищать ото мха крышу сарая или копать.

– Вы строите бассейн? – спросил я. Дело в том, что я уже успел заметить большую яму, выкопанную на склоне позади сарая.

– Нет, это будет канава для септика, – объяснила Бриджит.

– Для чего?

– Ну знаешь, такой резервуар для… в общем, понятно…

– Для кака и пипи, – хихикнул Симон.

– У вас разве нет туалета? – удивился я, предвидя ранние утренние пробежки с целью удобрения зеленых насаждений.

– Да есть, конечно, только он старомодный.

– Старомодный? – Выходит, проблема в том, чтобы установить последнюю модель септика?

Объяснять взялась Флоранс, в то время как Бриджит напряженно вслушивалась. Судя по всему, для нее это был болезненный вопрос и она принимала его слишком близко к сердцу.

Вскоре я уже был в курсе того, что все дома в коммуне имеют септики, но ни один из них не соответствует «aux norms» – иначе говоря, современным строительным нормам. Выходит, заполнять городские окраины огромными рекламными щитами и уродовать промзонами считалось в порядке вещей, но вот иметь септик ненадлежащего размера закон запрещал.

В коммуне Бриджит септики представляли собой кирпичные бункеры в саду, где веками эффективно перегнивали продукты жизнедеятельности. Однако с появлением стиральных и посудомоечных машин многие стали выкачивать теплую воду из своих домов прямиком в придорожные канавы, превращая окрестности в субтропические сады, и муниципалитеты уже не могли контролировать это буйство. И вот местный мэр получил региональный грант на оборудование больших современных септиков, способных накапливать сточные воды.

– Разве они не обязаны выкопать для вас яму? – спросил я.

– Да-да, но… – Бриджит содрогнулась.

– Maman опасается, что они повредят водопроводные трубы или корни каштана, – объяснила Флоранс.

– Ха! – произнес Мишель. – Просто она не хочет, чтобы чужие мужики копались в ее…

– Мишель! – Бриджит вспыхнула, и ее щеки обрели цвет клубничного сока.