Читаем без скачивания Бора-Бора - Альберто Васкес-Фигероа

– Все это из-за мух, – объяснил юноше его учитель, Хиро Таваеарии. – Они садятся на надрезы и заражают их, откладывая туда свои личинки. Поэтому, когда в начале октября начинаются дожди и почти все мухи с комарами исчезают, наступает время татуировок. – Старик легонько подергал парня за ухо. – Потерпи, – добавил он, улыбнувшись. – Все сбудется!

Тапу набрался терпения и почти полгода приносил татуировщику самых хороших рыб из лагуны и самые вкусные фрукты из сада своей матери, в надежде на то, что, когда наконец настанет октябрь, старик украсит его грудь удивительными, не похожими ни на какие другие рисунками, которые всех поразят и пробудят самые потаенные чувства Майаны. Но когда он дождался этого момента, то оказалось, что вместо рисунка на всю грудь у него на руке красовалось несколько десятков точек, похожих на те, что насиживают мухи. А он-то так надеялся!

Вдобавок ко всему девушка, которую он обожал, предавалась любовным утехам с другими.

Тапу чувствовал себя глубоко несчастным и искал утешения в звездах. Они были единственными, кто мог бы сейчас его успокоить.

По времени он определил, что вскоре Тупа – созвездье Рака – начнет подниматься над линией горизонта, как раз в трех румбах севернее виднеющегося вдали Тааа, что был братом острову Раиратеа.

Вначале должны были взойти две небольшие звезды, образующие кончики клешней, а затем подняться вся сияющая, образованная спутанными друг с другом звездами масса, в которой несколько столетий назад кто-то, следуя капризу своего воображения, рассмотрел силуэт рака.

Однако самым важным во всем этом было то, что, когда созвездие Рака в летние месяцы пройдет четвертую часть своего пути над горизонтом, задние лапы небесного чудовища точно будут указывать на восток.

Тапу спокойно ждал, уверенный, что скоро Крючок Мауи – Скорпион – появится на небосклоне именно в том месте, куда был устремлен его взгляд. Но вместо этого он увидел возникший из ниоткуда массивный силуэт, надвигающийся на него, будто тень из потустороннего мира. Таинственное существо двигалось бесшумно: ни хруст ветки под ногой, ни шелест задетого листа не выдавали его присутствия.

Его легко можно было спутать с ползущей по небу тучей или с вдруг выросшей перед юношей горой. Но приглядевшись, Тапу понял – перед ним человек. И человек этот был значительно крупнее тех, кого Тапу Тетуануи встречал за всю свою недолгую еще жизнь.

– Чиме?.. – прошептал он, подумав, что здоровяк, Гигант из Фарепити, направляется туда же, где недавно был он сам, стремясь провести ночь в любовных утехах с нежной Майаной и заранее зная, что проиграет более удачливым соперникам. – Это ты, Чиме?..

Вместо ответа раздалось рычание. Таинственное существо молча шагнуло вперед и, вскинув здоровенную булаву, изо всех сил опустило ее на юношу. Тапу едва увернулся, заметив, как булава, просвистев мимо его уха, врезалась в ствол пандануса[3], на который он опирался, и разломила его, будто обыкновенный бамбук. Не увернись Тапу, и голова его раскололась бы как орех.

Тапу Тетуануи был невысок и пока не отличался физической силой. Но он был ловок и быстр, как рыба в воде, и, прежде чем неизвестный, опомнившись, вновь занес дубину, он резко вскочил на ноги.

Они попытались рассмотреть друг друга при тусклом свете звезд. Но было ясно и так, что схватка их, свидетелями которой должны были стать одни лишь звезды, будет неравной. Нападающий превосходил безоружного Тапу и ростом, и силой.

Тапу это понял сразу, и, хотя от охватившего его страха у него затряслись колени и перехватило дыхание, он увернулся от нового удара и по хорошо знакомой узенькой тропинке что есть духу припустился вниз по склону.

Человек-гора, рыча, ринулся следом. Перепуганный Тапу удивился, что этот громила столь же быстр и столь же ловок, как и он сам, невысокий и худой.

От страха у Тапу будто выросли крылья. Он осознавал, что спасет его только скорость. Несмотря на то что Тапу Тетуануи отлично знал здесь каждый кустик, он понимал: спрятаться от постоянно размахивающего дубиной и готового в любую секунду размозжить ему голову преследователя шансов очень мало.

Что же он такого сделал и кто был тот безумец, который так отчаянно пытался убить его?

Однако у мчащегося вниз с холма, охваченного страхом Тапу не было возможности ни задать себе подобного вопроса, ни ответить на него. В голове его лихорадочно крутились мысли – и наконец решение было принято.

Он направился к ветвистому, с толстым стволом аито – именно на этом месте тропа, огибая глубокий овраг, резко поворачивает влево. Понимая, что рискует сорваться, Тапу, тем не менее, устремился к нему.

В последнее мгновение ухватившись за ствол дерева, он прижался к земле и лишь потом сообразил, что его преследователь пронесся мимо и теперь, вопя от ужаса, продолжает бег уже над пустотой.

Затем послышался глухой удар и наступила тишина.

Прежде чем с трудом подняться и оглядеться в поисках своего врага, Тапу еще несколько минут лежал, ухватившись за ствол, в ожидании, когда восстановится дыхание и пройдет дрожь в коленках.

Казалось, что в мире вновь воцарились покой и гармония.

Небо по-прежнему было усыпано яркими звездами, однако свет их до дна расщелины не достигал. Оттуда не доносилось ни звука, и было не ясно – жив или нет нападавший?

Когда Тапу окончательно пришел в себя, он отыскал сухую ветку, переломил ее надвое и принялся усердно тереть, слегка дуя на маленький, чудом появившийся, огонь. Затем поднес его к сухим пучкам травы и, дав разгореться, сбросил их вниз.

Огненный шар, крутясь, опустился на шесть-семь метров вниз, и, пока он недолго продолжал гореть, Тапу Тетуануи успел рассмотреть окровавленную, похожую на ворох лохмотьев фигуру великана, распластавшегося на земле.

Тот лежал без движения, но Тапу почему-то был уверен, что он жив.

Юноша сломал еще три ветки, скрутил их друг с другом, сделав факел, и, подсвечивая себе, отыскал наиболее удобное место для спуска.

Незнакомец дышал.

Похоже, что у него было сломано несколько ребер, на голове зияла большая рана. Тапу не обладал познаниями в медицине, подобно уважаемому Хини Тефаатау, однако понял сразу, что сильный удар при падении для подобного гиганта не смертелен.

Тапу Тетуануи тщательно осмотрел его.

Перед ним лежало никогда ранее им не виданное страшилище. Оно вызывало ужас не только своим ростом и физической силой; при взгляде на его татуировку, покрывающую каждый сантиметр тела от лба до щиколоток, кровь стыла в жилах.

В этой татуировке ничего не напоминало те красивые рисунки, которые украшали тела взрослых жителей родного острова Тапу и даже Раиратеа или Таити и которыми он так восхищался. Она вся состояла из, казалось бы, бессмысленно перепутанных значков, находившихся в абсолютной дисгармонии с красотой человеческого тела.