Читаем без скачивания Возрождение - Олег Верещагин

– Сеня. – Она посмотрела на сына нежно. – И я, но ненадолго… – Она горько улыбнулась.

– Откуда вы? – Романов поудобней устроился на ящике.

– Из Перми… – ответила женщина.

– Ого, – заметил он.

– И теперь у меня нет патронов к ружью. – Голос женщины был нейтральным и напряженным. Было ясно видно, как она не хочет показывать страха и как боится на деле.

– Считаешь, что я бандит, не поделивший добычу с конкурентами? – уточнил Романов.

Женщина пожала плечами – как-то быстро и красиво. Покусала губу.

– А кто же… ты? – Она тоже перешла на «ты». – Властей тут никаких нет. Я надеялась, что тут не так плохо, как у нас…

– Ну, если исходить из этого критерия… – кивнул Романов. – Хотя до властей ты совсем чуть-чуть не дошла… – Женщина посмотрела удивленно, а он продолжал расспросы: – А что, у вас совсем плохо?

– Я не знаю, мы уже больше года кочуем… Было очень плохо, работы не стало совсем… никакой… центр города весь уничтожен… И эпидемия, банды потом…

– А ты кто? – уточнил Романов.

– Экономист.

– Бухгалтер?

– Ну… да… А ты кто?

– Не бандит, – отрезал Романов и снял с огня котелок. – Пои пацана, только осторожно.

Он смотрел, как мальчишка пьет, давясь. Потом – отвалился, что-то зашептал матери на ухо, обняв ее руками за шею. Женщина вдруг улыбнулась и сказала, глядя на Романова:

– Сеньчик говорит, что ты добрый.

– В целом да. – Романов хрустнул сухарем. – Не скажу, что я исхожу добротой, но на женщин с детьми точно не охочусь… Тебя как зовут?

– Есения, – представилась женщина.

Романов хмыкнул:

– Ого. Красиво.

– Да, вот такое имя, – слабо улыбнулась женщина. – А тебя?

– Спорим, что ты не знала никогда ни одного человека с таким сочетанием имени и фамилии? – Романов взял котелок, поболтал остатки бульона, выпил. – Три попытки.

– Арнольд, – усмехнулась Есения.

– Мимо.

– Иван. Честное слово, ни разу в жизни не видела человека по имени Иван.

– Не угадала.

– М… э… Лев!

– Хорошая попытка, но тоже не то. Николай. – Романов опять хрустнул сухарем. – Но не просто Николай, а – Романов. Сама ешь давай, а его уложи, он спит уже.

– И правда редкое сочетание. – Есения осторожно, нежно уложила мальчика на раскатанное одеяло – армейское, такое было и у самого Николая. Задержалась над сыном, поцеловала, накрыла было своим одеялом, но Романов молча перебросил одеяльный сверток. Она осторожно, все так же ласково укрыла мальчика и принялась есть – жадно, но аккуратно.

– Много не ешь, мне не жалко, но желудок сорвешь, – заметил Романов. – Я сейчас костер погашу и так сглупил со вторым этажом. И давай спать, я полдня ездил и предполагал вернуться в тепло, между прочим. Ляжем рядом, а то померзнем…

…Есения лежала рядом, глядя в потолок. Когда Романов предложил уложить мальчика между ними, то женщина посмотрела удивленно, шевельнула губами, но спросить ничего не спросила. С другой стороны лежало вполне бесполезное ружье.

Мальчишка, было проснувшийся, когда начали устраиваться взрослые, забрался под одеяла поглубже, попыхтел, повозился – да и уснул снова намертво. Романов привычно спал, поминутно просыпаясь и ощущая, что соседка не спит, она напряжена, как струна. М-да. Станется с нее – еще попытаться зарезать, с усмешкой подумал он. Не получится, но возня…

– Ты не спишь? – спросила женщина еле слышно.

– А ты почему не спишь? – ответил вопросом Романов.

– Их было трое, и ты всех убил.

– Я ненавижу убивать, даже плохих людей, – хмуро отозвался мужчина. – Сначала нравилось, но потом это стало получаться слишком легко. Но оставлять такую плесень в живых – уж точно никуда не годится…

– А кто ты все-таки? – Голос Есении был равнодушно-напряженным.

– Какая тебе разница?

– Я боюсь одна, – сказала Есения. – Я очень боюсь одна. Я до такой степени избоялась за этот год, что уже не знаю, как это – не бояться. Больше всего боюсь, что умру от какой-нибудь болезни или еще что-то случится, и Сеня останется один.

– Не останется, – ответил Романов, глядя в потолок.

Женщина вздохнула:

– Ты возьмешь нас с собой?

– Тебя – если хочешь. А его возьму в любом случае.

– А куда? – напряглась еще сильней и продолжала допытываться женщина.

– Послушай, если бы я был убийца, насильник или людоед, вас бы уже не было, – откликнулся Романов.

– Может быть, тебе выгодно, чтобы мы шли сами, куда тебе нужно, – рассудительно ответила женщина.

Романов хмыкнул – в этом была логика. Подтянул к себе трофейный «АКС-74», стараясь не лязгать, передал женщине:

– На. Он заряжен, еще патроны дам утром. Умеешь пользоваться?

– Кто ты? – повторила Есения, беря оружие. – Умею, но кто ты?

– Я не одиночка, – ответил Романов, привставая на локте. Волосы женщины падали ей на лицо и грудь – видно, что она старалась более-менее ухаживать за ними. – И я не из банды.

– А что от нас будет нужно? – Она положила автомат рядом, на ружье.

– Работать, – пояснил Романов. – Где прикажут. Может, и по бухгалтерской части, не знаю, я… в общем, это не мое дело. Это не рабство, у нас все работают. Мальчишка будет ходить в школу и тоже работать по мере сил. Ну и жилье будет. Не хибара, хороший дом.

Женщина покачала головой:

– Не верю. Это сказка. Такого не бывает.

Романов перегнулся через спящего ребенка, запустил пальцы в ее волосы и накрыл губами ее губы…

– Веришь? – тяжело дыша, спросил он через минуту, не меньше, чуть отстранившись. Глаза женщины зло блестели, она подняла отталкивающим жестом руку… но вместо толчка или удара обхватила шею мужчины, притягивая его к себе.

– Не верю, – выдохнула она, ловя солоноватыми губами губы Николая. – Не… мхх…

– Погоди, – сказал Романов еще через минуту. – Постой, пацана испугаем. Иди сюда, ну, быстро иди сюда…

Она начала отбиваться молча и яростно, шипя, как кошка, только матом. В какой-то момент разодрала Николаю щеку… и вдруг вцепилась в него уже по-другому, как будто больше всего на свете боялась, что мужчина растворится в ее руках…

…Он проснулся, потому что – по ощущению – настало утро. Хотя когда Романов отогнул край одеял, то, конечно, увидел всего лишь полутьму, а по лицу резануло холодом. Он поспешил выбраться наружу и запахнуть одеяла. Постоял, прислушиваясь и вглядываясь. Подумал, что его, конечно, уже ищут, и ощутил что-то вроде раскаянья. Посмотрел на спящих под одеялами спасенных и тихо, бесшумно, вышел из комнаты.

Конь, привязанный под лестницей, приветствовал хозяина вполне бодрым пофыркиваньем. Романов задержался, разложил на выступе стены несколько брикетов корма из сумки, которыми животное немедленно захрустело. Постоял в коридоре, продолжая прислушиваться и присматриваться. Снег перестал идти, но понизу все равно мело, неугомонный ветер крутил поземку-пургу, врывался во двор… Было холодно, но все-таки чуть посветлело, он вышел наружу, прошел по двору и вдоль стен. Никого нигде. Вчерашние трупы уже занесло. На востоке тучи были подсвечены угрюмым багрянцем, казалось, они там шевелятся. Потом на их фоне взлетела бесшумно и рассыпалась на три медленно падающих красных звездочки ракета, и Романов понял, уже с настоящим раскаяньем, что его и правда ищут, причем вовсю. И заторопился обратно в дом.