Читаем без скачивания Русская революция глазами современников. Мемуары победителей и побежденных. 1905-1918 - Роджер Петибридж

«Каждая из этих волн вздымалась выше предшествовавшей. Первая обрушилась в 1825 году в виде неудачного мятежа декабристов, не получившего никакой поддержки. За ним последовало долгое реакционное правление Николая I, во время которого поднималась вторая волна. Медленно и постепенно набирая силы, она до поры до времени сдерживала свой напор. Потом ей оказали мощную поддержку либеральные реформы шестидесятых годов. Волна достигла высшей точки в виде деятельности партии «Народная воля», и апогеем ее стало убийство царя Александра II в 1881 году. Наступившее время спокойствия не было ни столь длинным, ни полным, как в предшествовавший период. К девяностым годам революция набрала силы, взметнулась на беспрецедентную высоту и с грохотом обрушилась 1905 годом. Движение это было снова подавлено – но лишь для того, чтобы опять возникнуть во время Первой мировой войны и окончательно восторжествовать в 1917-м».

Революцию 1905 года вызывали три существенные причины, одна из которых берет начало далеко в XIX столетии, а две другие имеют более позднее происхождение.

Потребность в политических реформах с новой силой вспыхнула на рубеже веков, хотя ощущалась уже с 1820-х годов. С одной стороны, свои требования перемен выдвигали либеральные элементы общества. Городская интеллигенция, преподаватели в университетах, помещики, которые в совокупности составляли становой хребет предыдущих кампаний, теперь получали поддержку богатого купечества. С другой стороны, протесты выражались в виде насильственных акций эсеров-террористов и нетерпеливых студентов, которые возмущались, видя, как обоснованные требования их профессоров раз за разом отвергались правительством. Число политических убийств и покушений росло, и к 1905 году они обрушились снежной лавиной.

Призывы революционных партий нашли отклик среди растущего промышленного пролетариата того времени. Его появление объясняется стремительным прогрессом российской индустрии в 1890-х годах; в то же время, когда наступала экономическая депрессия, трудящиеся массы подвергались суровым испытаниям, в ходе которых рабочие обращали больше внимания на политику. Именно поэтому, когда в 1903 году поднялась волна стачек и забастовок, экономические требования в них соседствовали с политическими, а в общественных местах проходили внушительные демонстрации.

Третий бикфордов шнур, который непосредственно привел к событиям января 1905 года, имел начало в Русско-японской войне. Правительство России начало ее в феврале 1904 года, надеясь отвлечь российское общество от растущей потребности в реформах. Полные чрезмерной уверенности в своем превосходстве русские, начав военные действия, столкнулись с рядом тяжелых поражений на суше и на море. Падение крепости Порт-Артур 15 января 1905 года состоялось ровно за неделю до главного революционного события года – Кровавого воскресенья в Санкт-Петербурге.

Как и революция 1917 года, эти события января 1905 года разразились в столице и частично были результатом плохого ведения войны; кроме того, они получили широкую поддержку общественного мнения. Но на этом сходство и завершилось. Мятежи, которые продолжались весь 1905 год, так и не выдвинули ни одного значительного лидера из любого класса, любых политических взглядов. В 1905 году Керенский продолжал оставаться частным лицом; он стал депутатом Четвертой Думы лишь в 1912 году. Ленин жил в эмиграции в Женеве, писал революционные статьи, но не предпринимал никаких действий.

22 января 1905 года огромная демонстрация протеста прошла по улицам Санкт-Петербурга и направилась к Зимнему дворцу, намереваясь вручить петицию Николаю II. Шествие состояло из рабочих и членов их семей, собранных воедино стараниями священника Георгия Гапона. Он создал на заводах и фабриках организацию, которая, как предполагалось, выражала мнение народа; каждый член его союза представлял тысячи других своих братьев по классу. Это движение пользовалось симпатией кое-кого из либералов, поскольку выражало мирные намерения. Интеллектуалы из среднего класса помогли составить петицию, которую пронесли по улицам города в тот роковой день. Гапон подготовил царя к грядущему событию, за день до шествия написав ему письмо:

«Государь, боюсь, что твои министры не сказали тебе всей правды о настоящем положении вещей в столице. Знай, что рабочие и жители г. Петербурга, веря в тебя, бесповоротно решили явиться завтра в 2 часа пополудни к Зимнему дворцу, чтобы представить тебе свои нужды и нужды всего русского народа.

Если ты, колеблясь душой, не покажешься народу и если прольется неповинная кровь, то порвется та нравственная связь, которая до сих пор еще существует между тобой и народом. Доверие, которое он питает к тебе, навсегда исчезнет.

Явись же завтра с мужественным сердцем перед народом и прими с открытой душой нашу смиренную петицию.

Я, представитель рабочих, и мои мужественные товарищи ценой своей собственной жизни гарантируем неприкосновенность твоей особы.

Сама же петиция начиналась в следующем духе:

«Государь!

Мы, рабочие и жители города С.-Петербурга, разных сословий, наши жены, дети и беспомощные старцы-родители пришли к тебе, государь, искать правды и защиты.

Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, мы подвергаемся надругательствам, в нас не признают людей, к нам относятся как к рабам, которые должны терпеть свою горькую участь и молчать.

Мы и терпели, но нас толкают все дальше и дальше в омут нищеты, бесправия и невежества; нас душат деспотизм и произвол, мы задыхаемся. Нет больше сил, государь! Настал предел терпению. Для нас пришел тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук».

Распевая религиозные и патриотические песнопения, массы, руководимые Гапоном, подошли к Зимнему дворцу. Если бы Гапон знал, чем может все кончиться, он конечно же повернул бы назад или приказал бы толпе рассеяться. В 1905 году он был сравнительно молодым человеком 32 лет. Обладая благообразной внешностью и ораторским даром, он оказался на гребне истории, полный наивной уверенности в силе убеждения, но, желая устранить все беды и язвы России, он не имел никакой поддержки – у него не было ни сил, ни влияния. Он казался царской полиции настолько безобидным, что до событий Кровавого воскресенья она довольно благожелательно относилась к нему.

Гапон оставил нам отчет об этом дне. Мы должны представить, как он, пылая воодушевлением, шел по улицам Санкт-Петербурга, молодой священник, готовый к мученичеству, Ганди начала XX века, чье красивое аскетическое лицо кусал русский мороз, а ледяной ветер развевал черную бороду.

«Мы пойдем прямо через ворота или кружным путем, чтобы не столкнуться с солдатами?» – спросили меня. «Нет, только сквозь них! – хрипло крикнул я. – Смелее! Свобода или смерть!» Толпа закричала в ответ: «Ура!» И мы двинулись вперед, сильными и торжественными голосами затянув царский гимн «Боже, царя храни!». Но когда мы подошли к строчке «Храни Николая Александровича», несколько человек, которые принадлежали к Социалистической партии, злонамеренно заменили ее словами «Храни Георгия Аполлоновича» (Гапона), пока остальные просто повторяли слова «Свобода или смерть!». Процессия двигалась компактной массой. Передо мной шли два моих охранника, молодые ребята, с лиц которых тяжелая трудовая жизнь еще не стерла юношеской непосредственности. По бокам толпы бежали дети. Некоторые женщины настаивали на праве идти в первых рядах, чтобы, как они говорили, защищать меня своими телами, и приходилось буквально силой оттеснять их. Могу также упомянуть многозначительный факт, что с самого начала полиция не только не вмешивалась в ход шествия, но шла вместе с нами с непокрытыми головами из уважения к религиозным эмблемам. Двое городовых из местного участка с обнаженными головами двигались перед нами, устраняя любое препятствие нашему шествию и заставив несколько экипажей, что встретились нам, свернуть в сторону. Таким образом мы подошли к Нарвским воротам. По мере движения толпа становилась все плотнее, пение все громче и выразительнее, а окружающая обстановка все драматичнее.

Наконец мы остановились в двухстах шагах от солдат, преграждавших нам путь. Шеренги пехотинцев перекрыли дорогу, а перед ними гарцевал эскадрон, блестя саблями на солнце. Неужели они осмелятся напасть на нас? На мгновение мы заколебались, но потом снова двинулись вперед.

Внезапно эскадрон казаков с обнаженными саблями галопом рванулся к нам. Значит, они хотят устроить тут бойню! Не было времени ни размышлять, ни строить планы или отдавать приказы. Казаки приближались к нам, и тревожные крики звучали все громче. Наши передние ряды расступились перед ними, расходясь направо и налево, и всадники пришпорили своих лошадей. Я видел, как взлетали и опускались нагайки, как мужчины, женщины и дети падали на землю, словно подрубленные деревья, слышал, как стоны, крики и проклятия наполняли воздух. Невозможно было понять, чем объясняется лихорадочное возбуждение этих действий. По моему приказу передние ряды, пропустив казаков, которые пробивались все дальше и дальше, достигнув наконец конца шествия, снова сплотились.