Читаем без скачивания Сверхнедочеловек или История подопытных - Александр Тюрин

В общем, я перетрудился. Наверное, эта Люська какую-то "сонную" точку мне сдавила, хорошо, хоть не врезала ребром ладони. Вот, например, моя последняя жена - тоже из амазонок - владела "датским" поцелуем. Поэтому я принципиально подваливал к супружнице только спереди, готовый провести блок.

Закончил я кемарить где-то на пустыре, куда меня, по-видимому, завезла прекрасная дама и кинула. Коняги на меня с удивлением оглядываются, как, дескать, такое безобразие допустил.

Я, конечно, давай нашаривать свой бинокль-тепловизор, импортированный из Космики за десять бочек земляничного варенья. Но обошлось без материальных потерь, сложный прибор по-прежнему грел правый бок. Ничего, думаю, зажигалке Люсе завтра керосин выпущу, сегодня же я бодр и не отягощен сексуальными проблемами, как армия Суворова в горах. И время подходящее для налета на интересуемый район, солнце заползает в нору, полдевятого. Вздрючил я своих коней в яблоках, чтоб они, закусив удила, поскорее меня к Заводу доставили.

Одиннадцать, я в сердце недобитой промышленной зоны, точнее, в помоечной ее части, проник "с черного хода", через забор из колючей проволоки с наколотыми консервными банками. Для любого разбойника она непреодолима, а мне пожалуйста, вход открыт, потому что владею титановыми кусачками.

Протащился понизу надрезанной колючки на спине, потом, не вскакивая на ноги, стал изучать местность. Поначалу ничего особо выдающегося и увлекательного не заметил - обломки, останки, ржавый лом. Здесь истлевали остатки цивилизации, станки, компьютеры, прокатные станы. Однако, ничего такого, что могло бы нанести смертельный удар по летящему ероплану даже при всем желании.

Впрочем, когда я в очередной раз припал к окулярам, то мое пристальное внимание своей бодрой краской привлек тепловой выброс слева от развалин доменной печи. Работающая аппаратура? Я, на четвереньках и пригнувшись, стал пробираться к непонятному факту и, наконец, смог разглядеть его в некоторых неаппетитных подробностях.

Какие-то фигуры берут завернутое в бумагу тело человека, выносят его из телеги, кладут на землю. И оно начинает опускаться куда-то, как на лифте. Немного погодя следует тепловой выброс из трещины неподалеку. Получается, что невезучее тело поджаривают. Или заставляют отдать тепло!

Второй вариант более осмысленный. То есть - здесь промышляют потрошители-продавцы свежезамороженных органов. Космика-то охотно человеческие потрошки приобретает. Неземная империя вообще натуральные продукты уважает. Такое уж между Землей и Космикой разделение труда, у них все искусственное, у нас - естественное.

Хотя и не исключен первый, "людоедский" вариант. Тогда, значит, здесь орудуют сектанты. Секта у нас сейчас в каждой деревне своя. Есть те, что людей жарят, другие же кушают сырыми. Это, чтоб вступить с едой в экстатическую связь. Такими делами "новые ацтеки" балуются, которые мастерят украшения из человеческих органов - всем известные аленькие цветочки. Опять же "истинные народолюбы", которые ценят в человеке не только душу, но и жир с мясом. И приверженцы странной тантрической секты "семья Ульянова", которые молятся на запад, на Мавзолей Ильича, причем начинают с важных слов: "Мумия Ленина, сила астральная, нас к половому экстазу ведет".

Раз дело стало мокрым, то живой и непосредственный интерес к нему может нанести непоправимый ущерб моему здоровью. Особенно сейчас, когда со мной нет пары десятков вооруженных холопов.

Я достаточно резво стал пробираться обратно, переходя на прыжки и бег. Когда до ограды оставалось метров пятьдесят, луч сильного фонаря впился в мое интеллигентное (как порой кажется) лицо. Ноги даже задрыгались от конфуза. Вот так, поторопился и не заметил спрятавшуюся в засаде, за кучей ящиков, телегу, запряженную массивным зловещим битюгом цвета ночи. Фонарь высвечивает мою невнушительную фигуру, из-за телеги же выходит четверо сомнительных личностей, что говорится, с лейкой и блокнотом, а то и с пулеметом. Хороший пулемет вынесли - "Дегтярева". Кроме этого, в руках мечи-саморезы и игольчатые палицы. Все ребята крепкие, кривоногие тюркские багатуры в халатах, однако по-нашему заговорили довольно чисто.

- Дорогой товарищ, мы по вам давно скучаем.

Всегда-то они с издевочки начинают. Мне же самое лучшее держать фасон. Все-таки черная куртка с околышами Ревнителя должна оказать воздействие. Авось кто испугается.

- А по-моему мы слишком часто видимся, мои будущие друзья. Вы стали ерзать раньше времени, подобные массовые встречи претят моему вкусу, стойко говорю им, как и полагается Ревнителю. - Приходите завтра в контору, у меня прием после обеда.

- Приборчик на землю, пожалуйста. Мы ему стеклышки протрем.

Да, сейчас мне полезно вспомнить о ненасилии, ахимсе и Нагорной проповеди.

Только я аккуратно да вежливо положил свой тепловизор и распрямляться стал, мне запаяли сапогом, так сказать, в "изображение". Что говорится, удачно подставился. Чуть повыше уткнись носок сапога и черты лица вообще исчезли, одна каша бы осталась. Итак, брякнулся я оземь и вставать неохота.

- Что это с господином?.. Моча в голову плеснула... Может, господин станцевать хотел и поскользнулся. - Да, в жизни всегда найдется повод для развлечения у таких ребят. Не боятся они меня, это факт. Судя по оснастке и месту промысла, у них, серьезный хозяин. Если же у злодеев имеется зацепка в земельном суде, там вынесут определение: "Ревнитель Кологривов поскользнулся на собственном плевке и упал лицом на свой ботинок".

Один из них чуть не помог мне встать, но отпустил - копчик мой хрустнул как огурец. Я всегда считал, если пропадать, так уж в дерзкой атаке и при восхищенных зрителях - однако этот принцип сегодня мог реализоваться лишь частично. Поэтому просто "терпец урвался", как выражаются южане. Я, не смотря на грусть-тоску, освежил в памяти картинку из былых сражений. Поднялся, обманно полуотвернулся и прыгнул ногой вперед. Кого-то я сшиб, но остальные поймали меня во время исполнения пируэта, скрутили руки за спиной и понесли почти аккуратно. Кто-то даже шептал: "Осторожно, не роняйте, а то развоняется". Затем, раскачав, метнули в телегу. Я влетел в кучу хлама.

Авторитетно утверждаю, что любая гордыня сразу пропадает - пусть ты и венец творения - когда лежишь побитый, мордой в гнилой осклизлой соломе. Да еще предчувствуя дальнейшие неприятности. Раз не убили сразу, значит будут мучить. Как и того человека, который недавно отдал все телесное тепло.

"Вперед, какашка", - сказали напоследок мастера своего дела. И сообщник злодеев, битюг, тупо поволок мой будущий труп в мрачную даль, мне же рыпнуться некуда. Конская перевязь, стиснувшая руки, заодно меня к телеге пришпандорила.