Читаем без скачивания Чёрный атаман. История малоросского Робин Гуда и его леди Марианн - Ричард Брук

– Хм… надо же. Я говорила Фене, что она напрасно считает вас полной дурочкой, балованной барышней… вы отнюдь не глупы и совсем не просты. Тогда мне тем более сложно вас понять, Александра.

– В чем?.. – от духоты говорить было трудно, язык едва ворочался, а в голове скакала, верно, та самая казачья сотня, что и в похмельной Несторовой головушке. Саша отпила еще чая – неприлично большим глотком, аромат липы оглушил…

– …Вы так спокойно переносите свое положение… навязанное вам и вас недостойное…

Они встретились глазами – вызов был брошен. Саша снова ощутила себя гимназисткой в кабинете директрисы, даже спина похолодела, и задрожали руки в предчувствии неизбежного унизительного наказания… и вспомнила, что говорил отец о наказаниях: справедливое прими, не возражая, как разбойник благоразумный, а несправедливому – возрази, ложь побеждается правдой.

Галина ждала ее ответа, но, не дождавшись, продолжила, и голос ее вдруг стал нервным, резким, лицо утратило безмятежность:

– Зачем вы притворяетесь передо мной, Александра? Вы правда думаете, что обманете меня своим невинным личиком и жеманством?.. Вам лучше бы довериться мне, как женщина – женщине, ведь я понимаю вас намного лучше, чем вы думаете.

– В самом деле? Вы меня совсем не знаете, Галина. Я не притворяюсь… но исповедуюсь только в церкви.

– Вы совсем как он! Скрытная упрямица!

«Совсем как он» – это было о Несторе, и воспоминание о нем придало сил, как поцелуй на расстоянии… Галина сочла, что они чем-то похожи, и Саша нашла это лестным, сама не зная почему. Глаза больше не отводила:

– Вы, Галина, хотите мне что-то сказать, но никак не скажете… Вы боитесь? Боитесь, что я ему пожалуюсь? Напрасно: ябедой я и в детстве не была.

Галина засмеялась – немного делано – отмахнулась:

– Боюсь? Вот еще… боялась бы, не начала бы вовсе этот разговор. Нестор еще при первой встрече обещал меня застрелить, но, как видите, жива-здорова.

– Что?..

– Как, Дуня вам еще не насплетничала? Удивительное дело!

– Нестор обещал вас застрелить?

– Представьте себе. Я не позволила ему взять книгу в библиотеке, он заспорил, я надерзила… а он терпением не отличается, вы, верно, уже и сами поняли… вот и пригрозил мне маузером – сказал, для такой, как я, ему всего барабана не жалко…

Галина слегка прищурилась, улыбнулась, вспоминая… Саше послышалась гордость в ее звучном голосе… и было чем гордиться, шутка ли – самого атамана сперва разозлила, а после обуздала.

– Вы очень смелая.

Теперь она лучше понимала, что влечет Нестора к этой статной темноглазой женщине – твердый характер, сила духа… Саша вовсе не была уверена, что у нее самой хватило бы храбрости перечить рассвирепевшему Махно и смотреть как ни в чем не бывало на маузер в его руке.

– Смелая… что есть, то есть, – и снова горделивый тон… – А вам, Александра, он не угрожал?..

– Всего один раз.

«Работу дам, никто не тронет… но ежели сама почнешь хвостом крутить, как сучка – к стенке поставлю!» – металлический голос атамана отчетливо всплыл в памяти… получается, той угрозы хватило, чтобы она сдалась на милость победителя. А вот Галина не сдалась, Нестор сам говорил, что «поволочился за ней, да она не захотела».

Темноглазая женщина смотрела на нее так, словно ждала ответных признаний, подробностей, но Саша молча сидела над чашкой чая – ей было нечего сказать.

Галина вдруг придвинулась близко, взяла ее за руки, заговорила шепотом:

– Саша, милая, послушайте, я хочу вам помочь… Вам здесь совсем не место, такая жизнь не для вас… не перебивайте, послушайте… он насильно сделал вас своей любовницей – я понимаю. Это унизительно, позорно, но сейчас война, все перевернуто с ног на голову… вины вашей в том, что случилось, нет никакой…

– Я знаю, но… – Саша попыталась освободить руки, но не тут-то было – Галина еще крепче сжала ее запястья, заговорила еще вкрадчивее, мягче:

– А я знаю, что у вас сестра в Катеринославе, что вы только и мечтаете, как бы уехать к ней… знаю, что вы телеграмму ей посылали, и что она пишет вам до востребования… не спрашивайте, откуда – таково уж село, здесь всегда все и всё знают, обо всех… и про вас с батькой Махно даже сороки на вишнях стрекочут…

– Частушки складывают… – усмехнулась горько, а Галина горячо закивала:

– Вы же и сами все понимаете… Вам нужно уезжать, и поскорее!

Она вроде бы была права в каждом слове, и вроде нужно было благодарить, просить о помощи… Саша же чувствовала себя царевной, что держит в руке отравленное яблоко, и слушает, как странная черница сладко уговаривает надкусить. А может – кто знает – иглу сломать со смертью Кощеевой?..

– Я не могу уехать…

– Саша! Я понимаю, это риск, вам страшно пойти против него…

– Галина, не в этом дело…

– В этом, как раз в этом! Вы – боитесь, сами сказали. Но вы подумайте, Саша, вы рассудите здраво… Он – батька, вечно в седле, за ним его хлопцы, он сам их в атаку водит… то германцы, то петлюровцы, то варта гетманская, он в боях, сам опасности ищет, под пули лезет…

– Перестаньте! – где-то под сердцем точно маленький птенчик забился в крови – до того стало больно и страшно, она и так все думала о Несторе в бою, а Галина словно нарочно ее пугала.

– …Про него говорят – он от смерти заговоренный, но вы же образованная женщина… и понимаете, что его могут убить в любой момент… и что тогда с вами будет? Вы подумали?.. Он и законную жену свою не смог уберечь, когда весной сюда немцы пришли, опасно стало для тех, кто землю делил да коммуну поддерживал… сам сбежал с атаманшей Марусей в Таганрог, потом в Поволжье подался, потом в Москву – а что с женой его стало, да с ребеночком, никому не ведомо: как уехала Настенька, так и пропала бесследно.

Саша как будто попала в степную грозу – ужасы, что рассказывала Галина о прошлом и настоящем Нестора Махно, били, как молнии, тело стыло в холодных потоках дождя, и не спрятаться, не укрыться… жена, ребенок, атаманша Маруся… что еще он скрывает от нее, какие позорные или страшные секреты?

– Я… не могу ехать в Екатеринослав… – пробормотала первое, что в голову пришло, только чтобы Галина замолчала, дала перевести дыхание.

– Ах, Саша… ну что вы, право, как маленькая… Батька запретил вам Катеринослав, но разве он говорил что-нибудь про Александровск? Ваша сестра может встретить вас там… и мы с Григорием готовы помочь.

– С Григорием… адъютантом Нестора? А он… он тут причем?

Галина снова вздохнула и взялась разъяснять ей как ребенку:

– Притом, что Гриша – хороший хлопец, добрый и честный… потому что вы запали ему в сердце – он сам мне в этом признался, так запали, что он собственной жизни не пожалеет, только бы спасти вас. Решайтесь же, Александра, сейчас удобный момент, потом может быть поздно.

Глава 13. Где же ты, моя Панночка?

«…Белее белого ты, моя Панночка, нежнее нежного… Глаза твои – омуты речные, зелени травяной, малахитовой, изумрудной. Косы твои смоляные – что сети, сердце казачье поймавшие, как глупую рыбу. Накололся я душою своей на острия твоих длинных ресниц. Панночка моя, любушка! Милее ты мне света белого и роду-племени. Не избыть мне тоски от тебя вдалеке, нигде не найти приюта. Белые руки твои, тонкие ветви, манят меня, как птицу, потерявшуюся в метели, груди твои, жаркие, жасмином да сиренью благоухающие, желаннее хлеба насущного. Бедра твои, колени твои – что теплый мрамор, а между ними ищу я свою усладу… но не вор я, Панночка, не тать ночной, есть у меня и ключ от твоего замка. То, что отдаешь мне, любушка, возвращаю сторицей, и если принимаешь меня тесным лоном своим – проливаюсь, как дождь на пашню… да будут от нас с тобой добрые всходы, кровь от крови нашей…. Панночка, я