Читаем без скачивания Алмазная лилия (СИ) - Красовская Марианна

— Трындец, — подытожил Вилли. — Позорище.

— Я так понимаю, ты за Грэтой не ухаживал.

— Я? — содрогнулся Вилли. — Она меня преследовала! Загнала в угол! Соблазнила! Практически изнасиловала!

— Бедняга…

— Ну… вообще-то нет. Она потрясающая. Заставила меня подать прошение на Мастера-архивариуса. Я б сам ещё лет десять тянул. А она перечислила кучу работ, заставила меня оформить перечень артефактов, систему картотеки — ну, как ты научила — и мне дали звание Мастера практически без вопросов. И ещё оказалось, что постель — это приятно.

— Внезапно, да? — усмехнулась я, перебирая ветки рябины. — Она у тебя первая?

— Да. А еще бонусом от меня мама отвязалась. Грэту она на руках готова носить. Сначала, правда, орала очень, что не для какой-то горничной своего сыночку растила, а потом, когда мне Мастера дали и оклад повысили, резко успокоилась и стала про внуков ворковать.

Я закусила палец, пытаясь скрыть восторг.

— Грэта ей сказала, что рожать она будет, только когда я вторую категорию получу, а я получу, она позаботится. Когда я уезжал, мама с Грэтой ворковали, как две голубки…

— Ну вот и купи им подарки в дороге. Они оценят. Деньги у нас есть.

— Это твои деньги.

— Хм, считай, что я наняла тебя своим секретарём. А секретарям платят зарплату. Ты ещё и работаешь круглосуточно, и командировочные оформим.

— Неплохо звучит, — одобрил Вилли. — Не подумай, я не жадный. Я бы с тобой и бесплатно пошёл. Но про подарки ты хорошо придумала, поэтому я отказываться не буду. К тому же, коли ты княжна Алмазная, то секретарь тебе вполне по статусу.

— Вот и договорились.

Мы ещё немного посидели, а я в очередной раз подумала, что женщиной у цвергов быть и неплохо, пока тебя замуж не пытаются выдать. Ведь мне даже делать ничего не нужно, мужчины дрова нарубили, костёр разложили, котелок повесили. Валик травок туда накидал и обещал вкусный и бодрящий чай. Пока у нас были хлеб, сыр и жареное мясо. На пару дней хватит, а дальше уже еду будем добывать.

Иен принёс мне деревянную чашку с травяным чаем. Пришлось отложить букет. Сел рядом со мной на бревнышко, касаясь меня плечом. Ещё вчера я бы отодвинулась, но сейчас захотелось прижаться к нему. Лиля, Лиля! Нет у тебя ни гордости, ни чести! Маленький знак внимания — и ты растаяла! Так нельзя. Так об тебя всю жизнь ноги вытирать будут!

Поджала губы, прищурилась. Как мне себя вести? Принимать знаки внимания как королева — равнодушно, словно так и должно быть? Или демонстративно отказываться от всего, что он делает? Эх, сюда бы Натку с её опытом! Или хотя бы самую зачитанную книгу из библиотеки — "Мемуары стервы". Я совсем, совершенно не знаю, что мне делать! Памагити!

Впрочем, Натка бы мне сказала "Делай то, что подсказывает тебе сердце", а сердце у меня доброе. Сердце мне говорит, что Иен, в общем-то, неплохой мужчина. Возможно, он и в самом деле меня не знал в то время, когда началась вся эта история, поэтому и согласился на обман, а теперь поехал за мной и демонстрирует самые серьёзные намерения. А разум упорно напоминал, что единожды предавший предаст снова. А ну как Холодный снова надавит на него, прикажет оставить меня или ещё что? Смогу ли я снова это перенести?

Сейчас я задумалась о том, что в отсутствии серьёзных отношений есть свои плюсы. Меня ни разу не предавал тот, кому я доверяю. Я никогда не знала, насколько это больно. Но в то же время — это отсутствие опыта. И привязалась я так к мужчине впервые. Страшно и странно, когда человек для тебя становится чем-то большим, чем просто друг. Я не думала о том, люблю ли я Иена. Мне казалось, что нет. Какая любовь, если я его совсем не знаю? Влюблённость в первого сексуального партнёра — это да. Слишком близко я его подпустила и к телу, и к душе. Оттого и больно до сих пор.

— Лиля, брось свой хворост в костёр и ешь, — раздражённо кинул мне Валик. — Мы, между прочим, торопимся!

— Куда? — удивилась я. — Куда мы торопимся?

— В Эглунд!

— Неделей раньше, неделей позже, — хмыкнула я. — Как будто это принципиально!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Валик прав, Лиль, — неожиданно поддержал альва Иен. — Нам бы до снега успеть. Погода портится. Если не будем задерживаться — дня через три доберёмся до Каменска.

Спать легли все в куче, а я в середине, под одним плащом с Иенов. Даже ночью он ревниво прижимал меня к себе. Мне было привычно с ним спать — муж все же, хоть и бывший. К тому же так теплее. И не страшно. Ночевать в диком лесу, где воют волки и постоянно трещат ветки — удовольствие ниже среднего. Я то и дело просыпалась, вздрагивая то от крика совы, то от храпа Вилли, а под утро поняла, что все, не могу больше. Мне было неспокойно, нехорошо. Голова кружилась. Вышла, разворошила веткой костер, который Валик прикрыл дерном, не загасив до конца, покидала прутьев, повесила над веселым огоньком котелок с вчерашним чаем и съежилась на бревнышке.

24. Женщиной быть тяжело

Утро всё же принесло сюрпризы, да еще какие! У меня начались критические дни. В походных условиях. В лесу. Такого ужаса и потерянности я не испытывала давно. Разумеется, в прошлой жизни у меня была программка на телефоне, где мне иногда выскакивало оповещение. Но тут я настолько закрутилась, настолько забыла обо всем, что даже и не подумала о такой возможности. Прокладки кончились давно. В прошлый раз пришлось пользоваться тряпочками, которых в замке Холодного было достаточно. И там были бани. И вода. Здесь не было ничего.

Ну конечно, ведь и живот болел, и не спалось — как я не догадалась еще вчера? У меня застучали зубы. Что делать? Положим, я пущу на тряпки какую из своих сорочек. Это восполнимый ресурс. Но что дальше? Я еду в сопровождении троих мужиков. Стирать тряпочки в ручье и развешивать их у костра? Мама всегда говорила мне, что ни один мужчина не должен даже подозревать о таких вещах. Это сугубо личное, только женское. Мужчина узнает — позор, стыд и катастрофа.

Как же быть? Что делать? На выползшего из шалаша и быстро убежавшего в дальние кусты Морозного даже не обратила внимания, погруженная в саможаление. Заметила его только тогда, когда на плечи опустилась тёплая ткань его плаща. Иен сел рядом.

— Рассказывай, — приказал он.

— О чем?

— На тебе лица нет. Что случилось?

— Ничего.

— Не ври. Лиль, я помогу, если могу. Правда.

— Ничего не случилось, Иен. Все в порядке. Это моё женское дело.

— Женское? В смысле, у тебя месячные начались? — буднично спросил цверг, а я аж подпрыгнула. — И чего такого? У меня две старшие сестры. Я не совсем идиот. Я ведь видел, что и у тебя в замке были…

— О таком не говорят, — сдавленно пробормотала я, пряча пылающие щеки в ладонях.

— А о паховой грыже говорят? А о геморрое? А о родах? Лиль, это естественные вещи. Успокойся и объясни, в чем проблема. У тебя живот болит, тебе плохо? Ты не сможешь ехать верхом?

— Ничего не болит, — смущённо ответила я. — Я не знаю… просто не знаю, как с этим справиться в лесу.

— Понял. Я могу тебе дать старую безрукавку. Нужно?

— Д-да.

— И останавливаться почаще? И воду тёплую?

— Я тебя ненавижу, — простонала я, едва не плача от стыда.

— Ну и дурочка. Все, вытирай слезы. Сейчас я дам рубашку и погрею воду.

Я мрачно смотрела на Иена. Почему, почему он с самого начала не поступил правильно? Я бы хотела именно такого мужа! Заботливого и понимающего. С которым, к тому же, в постели хорошо. Если бы только не эта мерзкая история с браком, я бы уже ворковала у него в объятиях. Может, и в самом деле меня отпустит. Когда-нибудь. Но пока я все равно жду от него подвоха.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда Валик и Вильгельм выползли из шалаша, зевая и ежась, я была уже в полной боевой готовности. На костре булькала каша, а мы с Иеном были бодры и веселы. Кроме того, вчерашнюю клюкву кинули в чай. Как сказал Иен — для конспирации. Клюквенный чай — мочегонный. Будем чаще останавливаться. Я не могла не улыбнуться его хитрому расчёту.