Читаем без скачивания Новая русская империя - Сергей Бабурин

Наконец, 10 октября 2000 года в столице Республики Казахстан городе Астана главами Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Российской Федерации и Таджикистана подписан Договор об учреждении Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС). Но, обладая при создании большим интеграционным потенциалом, ЕврАзЭС имеет те же внутренние слабости, что и предшествующие ему организации.

И в СНГ, и в ЕврАзЭС, и даже в провозглашенном российско-белорусском Союзном государстве в концентрированном виде высвечиваются две ключевые политико-правовые проблемы постсоветской реинтеграции: институциональный паралич власти и отсутствие самостоятельной правовой базы. Проблемы диалектически взаимосвязаны: модернизация институционального механизма СНГ, Союзного государства или ЕврАзЭС невозможна без юридической для того основы, а основная предпосылка формирования их правового фундамента — это преодоление институционального паралича.

Без наднациональных органов власти, отсутствующих в механизмах реинтеграции, надо забыть о серьезном отношении к этому процессу. Если Исполнительный комитет СНГ, Постоянный комитет Союзного государства или Интеграционный комитет ЕврАзЭС не обретут хотя бы некоторых черт и полномочий Европейской комиссии (не будем мечтать о Совмине СССР), то не надо строить иллюзий— российская реинтеграция останется интеграционным фантомом.

Правовая основа российской реинтеграции должна складываться путем перехода от модельных актов консультативно-совещательных органов к общеобязательным решениям наднациональных органов. Только наличие своих правовых актов, действующих без их ратификации национальными парламентами, может создать реальную международную организацию, работающую на российскую реинтеграцию. Без этого любая организация — только клуб по интересам, не более того.

Разрешение политико-правовых проблем постсоветской реинтеграции целиком зависит от политической воли глав государств — участников объединительного процесса. И, если говорить уже в первом приближении без обиняков, то шанс Содружества Независимых Государств — в расширении до его границ и далее Евразийского Экономического Сообщества.

Но основной вектор возрождения единой великой русской государственности — это воссоединение Белоруссии и России. Хотелось бы, чтобы вслед и даже параллельно Белоруссии к единению с Российской Федерацией шли Украина, Молдавия, Казахстан…

Реинтеграция постсоветского пространства — это воссоединение Белоруссии и России в единое союзное государство — федерацию. На этапе воссоединения двух государств название «Союз Беларуси и России» вполне приемлемо, но в объединении под таким названием не могут участвовать другие государства. Оптимальным, на наш взгляд, названием может быть «Российский Союз». Однако название — дело серьезное, требующее широкого обсуждения. Не стоит сбрасывать со счетов концепцию «Евразийского Союза», как и «Союза Суверенных Республик (ССР)». Как бы там ни было, название не должно закрывать двери в союзное государство перед другими республиками прежнего Союза ССР (но не больше: пришедшие в Союз через силу единому государству не нужны).

Жизнь порой преподносит сногсшибательные сюрпризы, рождает уникальные исторические возможности. Агрессия НАТО против Союзной Республики Югославии весной 1999 года привела к шквальному всплеску прорусских настроений в югославском обществе. Основываясь на этом, высшие органы государственной власти Союзной Республики Югославии поставили перед Российской Федерацией и Республикой Беларусь вопрос о присоединении своей страны к Союзу Беларуси и России.

В 1999 году Московский Кремль, несмотря на активность российского парламента, предложений Белграда, в лучшем случае, не расслышал. После ухода президента С. Милошевича и вступления на пост главы СРЮ В. Коштуницы официальная линия Белграда пытается вновь «системно балансировать» между Западом и Востоком. Исторический шанс объединения православных славян почти упущен. Это не снимает с нового российского руководства обязанности определить позицию России в отношении тройственного союза. Ведь высказанная в югославском обществе идея объединения с Россией вошла в историю, а войдя в историю, идея не умерла, она стала частью национального самосознания и сербов, и русских.

Вопрос осложнялся и осложняется опасениями, что включение Югославии в интеграционный процесс приведет к потере темпов в российско-белорусском воссоединении. Позиция России должна основываться на двух диалектически взаимосвязанных моментах: с одной стороны, нельзя из опасности разрушения Союзного государства Беларуси и России недальновидно отказываться от исторического шанса вовлечения в интеграцию Югославии; с другой — нельзя смешивать различные процессы и игнорировать закономерности многоуровневой интеграции.

Перспективы интеграции на постсоветском пространстве — это объединение Белоруссии, России и Югославии в межгосударственный союз — Евразийскую конфедерацию (ЕАК) с перспективой вовлечения в него Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Украины и, возможно, других государств. Основным направлением деятельности российско-белорусско-югославского союза на первом этапе его существования могло бы стать осуществление согласованных международно-правовых мер по преодолению последствий агрессии НАТО против Югославии, восстановление общеевропейского миропорядка, обеспечение взаимной безопасности и экономического товарищества.

Современный этап объединения Российской Федерации и Республики Беларусь в единое Союзное государство призван сделать необратимым воссоединение двух братских государств и народов. Россия и Беларусь проделали путь от Сообщества через Союз двух государств к осознанию исторической необходимости воссоединения в едином Союзном государстве. Новый импульс этому процессу был придан подписанием 8 декабря 1999 года Договора о создании Союзного государства.

Решения Совета Министров Союза от 25 апреля 2000 года, определившие параметры организационно-технического механизма союзного правительства (численный состав Постоянного комитета, штаты его аппарата, сроки и пути формирования), стали следующим шагом. Хотя объективных причин для медлительности нет и не было, возможности по ускорению процесса конституирования Союзного государства по-прежнему не используются.

К 2002 году положение в российско-белорусском Союзном государстве существенно осложнилось. С января 2000 года процесс его формирования перешел практически в виртуальную плоскость, усиливая разочарование от несбывшихся надежд среди жителей обоих государств.

Не надо питать иллюзий: пламя энтузиазма потухло. Виной тому бюрократизация процесса реинтеграции, его малая социальная отдача для основной массы жителей государств — участников СНГ, столкновение политических интересов правящих элит и многое другое. Последние ожидания сторонников объединения России и Белоруссии в одно государство связаны с возможностью выйти из наметившегося тупика после избрания 9 сентября 2001 года на второй срок Президентом Республики Беларусь А.Г. Лукашенко, что дает повод президентам двух государств повернуться лицом к вопросам реинтеграции.

За минувшие десять лет изменилась не только Россия, изменился мир. Оказалась разрушенной Ялтинско-Потсдамская система мирового порядка, глобализм породил новую.

Вопреки широко пропагандируемым представлениям, глобальность имеет мало общего с глобализацией. Нет ничего более ошибочного, чем видеть в глобализации глобальные проблемы, стоящие перед человечеством. Глобализация — не некое объективно существующее явление, а политическая доктрина, определенным образом оценивающая и деформирующая современные процессы развития мира. Глобализация — это социально-политическая модель, по которой развитие мира заключается во всеобъемлющем процессе унификации человечества по североамериканским стандартам. Практическая реализация принципов глобализма и создает ныне новый мировой порядок.

Не будем голословны. «Глобальная экономика с сетевой структурой будет управляться быстрым и, в значительной степени, неограниченным обменом информацией, идеями, культурными ценностями, капиталом, товарами, услугами и людьми: это и есть глобализация… Государства останутся доминирующими игроками на мировой сцене, но правительства будут все слабее и слабее осуществлять контроль трансграничных потоков информации, технологий, болезней мигрантов, вооружения и финансовых сделок (законных и незаконных)… Глобальное влияние США в экономической, технологической, военной и дипломатической областях будет несравнимым с другими нациями так же, как и с региональными и международными организациями в 2015 году. Это могущество не только будет гарантировать превосходство Америки, но также превратит Соединенные Штаты в ключевую движущую силу международной системы».