Читаем без скачивания Украина в глобальной политике - Ростислав Ищенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во-первых, как отмечалось в предыдущих главах, гегемон, дестабилизирующий управляемый мир, ввергающий его в хаос, начинает восприниматься не как гарант стабильности и неизменности правил игры, не как «ночной сторож», охраняющий покой, и даже не как неизбежное зло, но как опасный и неуправляемый маньяк, от которого неплохо бы избавиться коллективными усилиями.
Во-вторых, каждое поражение гегемона подрывает его позиции, развеивая миф о его неуязвимости и о бессмысленности сопротивления его диктату. Одно поражение может восприниматься как случайность, два порождают сомнения, когда же их становится больше, управляемые прекращают безоговорочно верить в компетентность управляющего, вассалы начинают требовать учета их интересов и более справедливого дележа трофеев, друзья и союзники сомневаются в целесообразности дальнейшего союза, а враги поднимают голову. Если же гегемон терпит поражения от одного и того же противника, то в лице успешно сопротивляющейся страны все недовольные (а их всегда много) получают центр объединения. Возникает точка сборки альтернативного мира.
Именно поэтому США было необходимо закончить конфликт с Россией быстро и с минимальной дестабилизацией подконтрольного им мира. Оптимальное решение предполагало организацию хаоса исключительно на постсоветском пространстве. Весь остальной мир воспринял бы это как естественное продолжение распада СССР, что никоим образом не повредило бы образу США как гаранта стабильности и соблюдения общих правил.
Демонтаж Югославии, а затем и Сербии укладывался в общую схему. Югославия воспринималась Европой как мини-СССР на Балканах, а Сербия – как балканская Россия. Белград, ставший пионером политики многовекторности еще в 60-е – 70-е годы XX века, когда Югославия успешно диссидентствовала в социалистическом лагере, снимая сливки с контактов как с Востоком (Совет экономической взаимопомощи – СЭВ), так и с Западом (Европейское экономическое сообщество – ЕЭС, позднее преобразованное в ЕС), тем не менее никогда не воспринимался Европой как часть собственной цивилизации. Балканские события 90-х годов ХХ века представлялись ЕС логичным результатом победы в холодной войне.
Также не вызвали серьезной оппозиции союзников вторжения США в Ирак и Афганистан, пусть и под фальшивыми предлогами. Во-первых, в Ираке правил Саддам Хусейн, который, как известно, напал в 1990 году на Кувейт, посягнув на святое – энергетическую безопасность Запада. Во-вторых, Афганистан находился под контролем талибов, а они мало того что варвары, разрушившие статуи Будды в Бамиане и выступавшие против гендерного равенства, так еще и террористы, приютившие Усаму бен Ладена, а также злобные наркоторговцы, заваливающие ЕС и США героином. В-третьих, это Азия, Восток, а воевать на Востоке, с европейской точки зрения, можно – там всегда идет какая-нибудь война.
В общем, американцы действовали в рамках понятных Европе правил, да и остальной мир был если и не удовлетворен официальными поводами для нападений, то в принципе не видел в них ничего плохого. Жертвы «демократизации» были сами виноваты – они первые нарушили правила. Во всяком случае, «цивилизованному» миру и его окрестностям так казалось.
Первая осечка произошла в 2000–2001 годах на Украине, когда не удался первый цветной переворот, спланированный на постсоветском пространстве. Впрочем, казалось, что в этом нет ничего критичного. Да, бывают осечки. Саддама Хусейна тоже не с первого раза свергли, поймали и повесили. Пришлось десять лет ждать, пока Джордж Буш-младший завершит дело Джорджа Буша-старшего. В конце концов, события 2000–2001 годов в Киеве прошли практически не замеченными. Их и на Украине-то теперь мало кто вспоминает, настолько они оказались невпечатляющими в сравнении с последующими цветными драмами. Тем более они неизвестны в России. А в остальном мире, включая Европу, кроме узких специалистов, в большинстве своем задействованных в мероприятиях, и вовсе забыли о них уже в ноябре 2004 года – первый киевский майдан заслонил.
Но именно тогда США выпали из первоначального графика и были вынуждены скорректировать планы, предполагавшие в качестве итога маргинализацию России, установление контроля над ее природными ресурсами и обеспечение таким образом сохранения мирового доминирования Вашингтона независимо от развития кризиса им же созданной системы. Судя по последующему развертыванию цветной схемы на просторах СНГ, вопрос с Россией планировалось решить где-то в 2006–2007 годах и, несмотря на необходимость перенести установление контроля над Украиной с конца 2000 – начала 2001 года на конец 2004 – начало 2005-го, США собирались уложиться в первоначально заданные сроки. Временная дестабилизация постсоветского пространства и перебои с поставками в Европу российского газа через территорию Украины были легко объяснимы и должны были быть достаточно непродолжительными, чтобы не отразиться серьезно на доверии вассалов и союзников к США.
Американцы не могли предположить, что уже к 2004 году Россия усилится настолько, что сможет оказывать активное, а подчас и эффективное сопротивление их цветному наступлению, окончательно ломая графики и путая планы. Между тем оранжевый путч 2004-го был, по сути, последним успехом США. Остальные мероприятия такого рода или провалились (как в Белоруссии), или были отыграны Россией назад (как в Киргизии), а относительный успех с отстранением от власти Коммунистической партии Молдовы был поздним, неокончательным и неубедительным (упорная борьба за власть в Кишиневе идет до сих пор на каждых выборах), к тому же был достигнут на второстепенном направлении и не предоставлял США свободы рук в СНГ.
Перенесение акцента на втягивание России в открытые конфликты (Грузия, Сирия) также оказалось неудачным. Россия в обоих случаях смогла не сделать выбор из двух зол, а найти третий вариант. В случае с Грузией она сумела не втянуться в длительную войну с высокими потерями (своего рода кавказский Афганистан), но и не отказалась от защиты своих союзников, что предполагалось в качестве альтернативного варианта. В Сирии ей удалось не допустить атаки на Асада по образцу ливийской, но при этом не вступить с Западом в прямую конфронтацию. Оружие и решимость его применить были продемонстрированы, однако и политические условности соблюдены. США и их европейским союзникам Москва позволила, сохранив лицо, выйти из ловушки, в которую они сами себя загнали (когда нельзя было нанести удар по Сирии из-за опасности вступить в военное соприкосновение с российской эскадрой и нельзя было не ударить, поскольку все «красные линии» были Асадом перейдены и ни один ультиматум не был выполнен).
Когда США готовили и проводили переворот на Украине, они традиционно предлагали России выбор между плохим и худшим. Можно было вмешаться сразу после переворота и, имея под рукой «законного» Януковича, послать войска наводить порядок. В таком случае Россия нарвалась бы на обвинения в том, что душит народную революцию, возвращая к власти кровавого тирана. Обвинения были бы тем более правдоподобными, что к этому моменту Янукович воспринимался как предатель всей пророссийской Украиной, а также всей оставшейся в стране элитой Партии регионов. У него не осталось сторонников на Украине, так что он мог бы удержаться у власти только за счет российской военной поддержки. Сложилась бы ситуация, аналогичная той, что могла сложиться в Грузии, заверши Россия войну 08.08.08 в Тбилиси свержением Саакашвили: отношения с ЕС и престиж России в мире были бы безнадежно подорваны, все возможные санкции введены, а все свободные ресурсы Москвы оказались бы надолго связаны на Украине. Евразийская интеграция в лучшем случае остановилась бы, в худшем – двинулась вспять.
Можно было проигнорировать переворот и занять выжидательную позицию. Тогда уже в первой декаде марта в Крыму начали бы резню русских совместными усилиями боевиков нацистских организаций, подвезенных с материковой Украины, и местными силами Меджлиса крымско-татарского народа. Задача – спровоцировать флот на стрельбу, и с вероятностью минимум 90 % он начал бы стрелять. Слишком много в Крыму семей флота, друзей флота, пенсионеров флота. Вряд ли офицеры флота смогли бы смотреть на то, как их уничтожают, и ждать приказа из Москвы. Первые же выстрелы с кораблей вызвали бы заранее заготовленную «реакцию мирового сообщества», которое осудило бы нападение российских войск на мирных граждан, приведшее к многочисленным человеческим жертвам, потребовало бы наказать виновных и, конечно, поддержало бы требование властей Украины о немедленном выводе флота из Севастополя и Крыма. Для убедительности и демонстрации серьезности намерений к Севастополю подошло бы три-четыре американских (и союзных натовских) фрегата и эсминца (более чем достаточно, чтобы запереть флот в бухте), ну а в Эгеиде на всякий случай болталась бы американская ударная авианосная группа.
