Читаем без скачивания NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ближе к вечеру ветерок дал о себе знать – мы начали подмерзать и решили разбить палатки внутри форта. По огромному снежному надуву, примыкающему к стенам форта, мы забрались в его внутренний двор с палатками и спальными мешками. Площадка там была прекрасная – травянистая и ровная, как английский газон.
Здесь мы находились под надежной защитой примерно метровых стен. Я расстелил между двумя палатками ковровую дорожку (черный чехол от палатки), и наш лагерь стал выглядеть совсем, как лагерь обычных туристов, а не матерых полярных путешественников.
Незамедлительно примчались на снегоходах местные пацаны. Кувыркались примерно метрах в пятидесяти от нас на снегу. Подойти к нам поближе они, однако, не решились, и мы тоже остались на своих позициях.
Было чрезвычайно приятно после снегов и льдов просто, сидя на коврике, расстеленном на траве, покурить трубку.
Вернувшись в палатку, я сварил вермишели, несмотря на вялые возражения разомлевшего Джона, который, по обыкновению, есть вроде бы не хотел, но, когда вермишель была готова, немедленно примкнул к трапезе.
Потом у меня родилась идея потренироваться в стрельбе, потому что все это время мы таскали с собой ружья, но, к счастью, нам ни разу не пришлось ими воспользоваться. А здесь вот такой удачный случай выпал пострелять.
Метрах в ста от крепостной стены мы нашли какой-то булыжник и довольно успешно его расстреляли.
Конечно, наши легендарные американские друзья, которые, как известно, начинают водить машину и стрелять с трехлетнего возраста, начали нас с Мицуриком учить, как следует держать заряженное ружье, а как – незаряженное. Несомненно, в мои 42 года мне было очень полезно все это узнать! К удивлению Джона, я оказался довольно способным учеником и, несмотря на то что стрелял с левого плеча (мой правый глаз из-за астигматизма видит не так хорошо, как левый, и потому при стрельбе мне было выгоднее прищуривать именно его), я поразил мишень, не потратив ни одного лишнего патрона. Я стрелял из винтовки «Ремингтон». Хорошее оружие, но отдача довольно сильная. Патронов восемь, наверное, расстрелял. У Джона было помповое ружье двенадцатого калибра, предназначенное для обороны, а не для прицельной стрельбы на большие расстояния. Тем не менее он не сплоховал. Мицурик тоже не подкачал, если не считать того, что несколько раз принуждал своих учителей резко наклоняться, чтобы избежать возможного поражения, – в ожидании похвалы он разворачивался в их сторону, естественно, не опуская заряженного ружья. Уилл как наиболее опытный стрелок от вооруженных дебатов отказался, милостиво уступив нам свой запас патронов.
Стрельба закончилась благополучно. Завтра ожидает нас достаточно легкий день, потому что нам нужно только пересечь реку – и мы уже в поселке. При нашей сноровке, я думаю, мы это сделаем достаточно быстро. Так что еще один достаточно спокойный день, и экспедиция наша закончится.
Сейчас мы накрутили 500 миль, ну, может быть, 450. Что будет в следующем году, посмотрим, но пока по плану предполагается пройти больше – порядка, наверное, 700 миль – с одной дополнительной базой и на каноэ завершить этот путь из Йеллоунайфа в Черчилл.
Надо мне будет почитать литературу и поднабраться знаний по маршруту Канадский Арктический архипелаг – Северный полюс: посмотреть, где находится среднегодовая кромка в июле в районе побережья Аляски, как она перемещается, как долго можно будет передвигаться на каноэ и сколько придется идти на собаках. Все это важно узнать перед началом главной экспедиции через Северный Ледовитый океан.
5 мая
Ценою неожиданных усилий
Мы все-таки до финиша дошли,
Итоги незлобиво подвели
И… в новый путь отправиться решили.
Но не сейчас, конечно, – год спустя,
Да и с составом не совсем все ясно:
Костяк оформился, но это лишь костяк,
Которому необходимо «мясо»…
Мы снова в Черчилле. Экспедиция закончилась, и в целом программа выполнена, несмотря на то что начало казалось не слишком обнадеживающим.
Вчера мы ночевали под прикрытием мощных крепостных стен форта, и ночь прошла прекрасно. Утром проснулся оттого, что ветер треплет палатку. Она у нас не была присыпана снегом, потому что снега-то особенно рядом нигде не было, да и настолько погода вчера не проявляла никакого видимого беспокойства по поводу грядущего дня, что мы не приняли дополнительных мер по укреплению палаток. Однако погода есть погода – таинственная и непредсказуемая красавица, «сердце которой склонно к измене и перемене, как ветер мая».
Иными словами, майский ветер окреп и сейчас трепал нашу беззащитную палатку так, как ему хотелось, а под утро даже накрапывал дождик. Но от травы исходил такой дурманящий аромат весны, что ни в какую плохую погоду верить не хотелось. И действительно, погода не испортилась, восстановилась. Я вылез из спального мешка часов в семь. Приятно было полежать в последние минуты перед подъемом, зная, что это последний день, что предстоит не очень трудный переход к Черчиллу и экспедиция на этом завершается.
Выполз я на улицу и полной грудью вдохнул запахи наступающей весны. Небо было сереньким, словом, наступило такое типичное весеннее набрякшее дождем утро, которое могло разразиться и в плохую, и в хорошую сторону. Разразилось, к счастью, в хорошую.
Уилл и Мицурик проснулись немножко раньше. Вернее, Мицуро выполз наружу, скорее всего, чтобы не видеть, как Уилл приступил к изощренному издевательству над традициями японской кухни, то есть готовил на завтрак овсянку. Я же, стараясь не нарушать безмятежного сна Джона, который встает на час позже меня, прикончил вчерашние макароны с сыром и, попивая кофе, спокойно возлежал на мешке. По вчерашнему раскладу получалось, что мы должны были сегодня с утра перед выходом еще сделать какое-то очередное заявление, потому что у нас всегда все экспедиции завершались таким грандиозным заявлением – наставлением и обещаниями возможным потомкам.
Не знаю, доходили ли эти послания до тех, кому они были адресованы, но, во всяком случае, это необходимая процедура, которую нужно было выполнить. Уилл как вдохновитель и вождь должен был подготовить проект обращения. Джон, который с явной неохотой, ворча и кряхтя, все-таки выполз из мешка в 8 часов, увидев, что я чищу трубку, заявил: «Вообще-то, я не курю и мог бы проснуться попозже». «Разумеется, – ответил я, – ты мог проснуться и в 9 часов, например, оттого, что я уже снял палатку».
Мои слова подействовали, и
