Читаем без скачивания Собрание сочинений. Т. 5 - Саша Черный

Бэппо поднялся ближе и поднял уши.

— Да, друзья мои… — Старичок вытер газетной бумажкой усы и хлопнул себя по коленке.

— Благодарите Бога и американскую добрую синьору. И я сыт, и вы сыты… И винишко пью, и сапоги новые справил. А вам чего недостает? Сыты.

Солнышко сияет. Заболеет кто — серы дам в молоке. Издохнет — зароем… Ты там, черно-бурый, не драться у меня. Ловко. А ну еще его: по усам, — вот так…

Старичок покачнулся, перевернул пустую бутылку и вылил последние темные капли на траву.

— Пусто. Да, друзья мои… Такого сторожа во всей Италии не найти. Порядок у нас, чистота…

«Хорош порядок!» — ухмыльнулся в траве Бэппо. Скомканный мешок валялся у колонны на земле. Два кота влезли в него головами, — видно, там еще кой-какие косточки остались. На форуме там и сям валялись, шевелясь на ветру, сальные бумажки и свертки. Старик так сегодня ни разу и не нагнулся: тоже сторож называется.

Вдруг Бэппо снова покосился на брошенный мешок, из которого торчали беспокойные кошачьи хвосты, — и вздрогнул. В самом деле. Вот мысль. Да как он об этом раньше не подумал…

Бэппо взволнованно щелкнул себя хвостом по бокам. Не надо никому об этом говорить. Только смеяться будут над ним. Жирные лежебоки…

Он пошел медленно вдоль стены, чтоб собраться с мыслями. Спешить некуда, надо все хорошенько обдумать. Перед закатом все равно ведь этот суетливый старичок опять притащится на форум со своим мешком, — тогда и можно все порешить.

Там, где отвесная стена закругляется, вдали от большой колонны, подымавшейся на другом конце форума, — Бэппо остановился. Опять эта художница здесь со своей мебелью.

На складном стулике перед растопыренным трехногим мольбертом сидела скромно одетая старушка и рисовала кошек. Бэппо уже давно занимало, как она это делает… Помажет, помажет, откинется назад и смотрит. Потом выдавит из трубочек на дощечку пестрых червячков, опять шлепнет раз-другой по холсту. Смотришь: кошка, как живая. Даже страшно.

Бэппо не раз уже ходил вокруг нее, терся у ее ног, — никакой ему подачки от нее не надо было. Просто так, — нравилась она ему очень, и работа любопытная. Не то что заплатки на сапоги ставить или за котами бумажки убирать.

Старушка хотела было нарисовать и Бэппо. Правда, красоты в нем большой не было: худой, угрюмый… Но он ее заинтересовал, — выражение она какое-то в нем находила. Бэппо не дался. Сиди целый час как приклеенный, — очень надо… Он и двух минут не мог усидеть спокойно в этом каменном кошатнике.

Думал было Бэппо не раз как-нибудь пробраться за ней вверх на улицу. Но старушка так быстро и незаметно исчезала за какой-то дверцей в стене, что об этом и думать не стоило.

Рисует. Зачем ей столько кошачьих портретов? Бэппо не знал, что все свои картинки она отдает в мебельные лавки, а там их выставляют в окнах. Забежит какой-нибудь покупатель купить себе дюжину стульев для столовой, да заодно и кошачье семейство в раме купит, пусть в столовой под часами висит. Бэппо этого не знал.

Не знал он и того, что старушка этими картинками только и жила; макароны, перчатки вязаные, комнатку под крышей за углом, даже селедочные головки для самих кошек — все это кошки ей и добывали. Да и легко ей было с кошками: не капризничают, сидят смирно, — после обеда их с места не сдвинешь. А если портрет чуть-чуть не удается, им все равно. Много они в этом понимают!..

Бэппо потянул носом крепкий скипидарный дух, потерся о ножку мольберта и ушел маршировать в кусты. Нечего, нечего пустяками заниматься… Надо обдумать, надо все обдумать.

Медленно, словно улитка по заросшей дорожке, тянулось время до заката. Но еще задолго до заката весь форум облетела печальная новость: Бэппо околел.

Кошачьей колонии даже неловко стало. Пусть грубиян, пусть невежа, что ж, характеры разные бывают. Но ведь, бедняга, тосковал. Другие вот как здесь поправляются, шуба — атласом, а этот еле к обеду носом прикасался. Худел, худел — вот и дождался.

Сам председатель пожалел Бэппо.

— Первый случай у нас на форуме. Не старый, крепкий, а вот подите ж… Достойный был кот, не мог покориться. А от вас никакого сочувствия. Эх вы…

Сказал и пошел доедать оставшуюся после Бэппо баранью кишку.

Бэппо лежал у большой колонны. Мухи садились на усы, муравьи ползали по ушам, а он, вытянувшись палкой и раскинув худые ноги, хоть бы что. Словно не кот, а выброшенная из окна черствая булка.

Коты и кошки разбрелись кто куда. Что смотреть? Придет сторож и унесет. Куда унесет? Мяу. Разве можно об этом спрашивать?

Старичок скоро вернулся. Помахал приветливо ручкой художнице и стал тыкать острым концом палки в бумажки: наберет стопку и в мешок. Ноги, правда, спотыкались, видно, в городе опять в плетеную бутылку подлил, а она вот почти пустая.

Тыкал палкой да тыкал и добрался до Бэппо.

— Ага? Готов, друг? Так и знал: очень уж нервный кот был. Ну ладно, полезай, милый, в мешок. Вот так. И лапы. И хвост. Ишь худой, а какой тяжелый. Полежи вот тут на траве, а мы сейчас управимся.

И пошел подбирать последние бумажки.

Когда старик подымался, закрыв за собой дверцы, по узким ступенькам на улицу и споткнулся на выщербленном пороге — ему показалось, что в мешке за спиной что-то дрогнуло. Конечно, показалось. Иначе и быть не могло.

Кошачий сторож постоял на панели, переложил мешок и пошел в знакомую тратторию поглотать макарон с мясным соусом и помидоровой подливкой.

Мешок положил у ног под столом. Закурил длинную, как дождевой червяк, сигарку. Если бы кошачий хвост помочить в скипидаре и потом поджечь, и то такого смраду бы не было… Но старик находил, что ароматнее его сигары и на свете нет.

И вот стряхнул он пепел с коленей, уронил сигару на пол и, нагнувшись за ней, так и ахнул: из мешка вылезает дохлый Бэппо… Какое там дохлый, — живой!! Глаза, как у тигра, лапу за лапой осторожно вытягивает, и шаг за шагом крадется к дверям.

Старик протер глаза… Что за история? Это, верно, ему утром такое крепкое вино подсунули. Где ж это видано, чтобы околевший кот, которого он, словно старую негодную щетку, только что приволок в мешке, — проделывал такие фокусы!

Он покосился на пол. Ну, конечно, никакого кота там нет. Тьфу, даже в жар бросило… Вон он там в мешке лежит. Сторож нагнулся и, ухмыляясь, потрогал мешок, да так и взвился. Пусто.

Слуга с макаронами протянул было руку к столу и остановился. Что это со стариком сегодня? Заболел, что ли? А старик на улицу, без шапки. Посмотрел направо, налево, хлопнул себя ладонью по колену и засвистал…

Бэппо в это время был далеко, за углом. По временам осторожно осматривался и садился у первых встречных ворот с самым невинным видом: вот мой дом, я здесь живу десять лет, и оставьте меня, пожалуйста, в покое. Умный был кот. А потом дальше. Вот и огромный белый памятник с золотыми ангелами по бокам и пузатым конем посредине. Так старый кот и говорил. А вот и скверик сбоку. И пустые трамваи, огибая кольцом ограду, тихо звеня, ползут к конечной остановке на площади.

Бэппо осмотрелся. Тысячи ног бегут во все стороны, собаки, правда, в намордниках, но все-таки собаки… Улицы во все стороны. Как он доберется в эту самую Кампанью?

И вдруг над крышей трамвая увидел он знакомый номер, который чертил ему приятель кот там на форуме на песке: «17».

Чего же лучше? Бэппо прижался к тротуару и прыгнул на подножку. В вагоне никого. Кондуктор болтает и машет веселой цветочнице рукой с передней площадки, а сзади у него глаз нету. Чудесно.

Бэппо забился в угол у дверей под скамейку, чихнул, — очень уж там пыльно было, — и притаился.

Затопотали подметки: широкие, узкие и совсем крохотные — детские. Пассажиры заняли все скамейки и проходы. Звонок звякнул, трамвай тронулся. Наконец-то!

Кондуктор протискивался взад и вперед сквозь человеческую гущу и распевал на весь вагон: «кто еще не брал билетов, синьоры? — Avanti!»

Бэппо молчал. Какие там билеты, и так довезут. Перед самым его носом опустилась на пол плетеная корзинка, покрытая газетным шуршащим листом. Бэппо поднял ноздри, принюхался: ух, как пахнет… Что там такое может быть под газетою?

Конечно, лезть носом в чужую корзинку неприлично, но голодный кот, два часа притворявшийся дохлым, имеет же право быть любопытным. И потом он был так скромен: съел всего одну сосиску, а там осталось еще пять. Съел он, правда, и вторую, но это уж так, очень уж вкусные были сосиски.

Ехать было удобно: собак в вагон не пускали, попал он в первый вагон, где курить запрещали. Если бы на полу было чуточку помягче, — совсем было бы хорошо. За стенкой рявкали проносившиеся мимо автомобили. У верхнего пассажира спустился к ногам кусок теплого шарфа, и Бэппо преспокойно положил на него голову.

Приехали. Вагон сразу опустел. Кот выглянул из-под скамейки: что же кондуктор не уходит? Но тот посмотрел на свои билеты и соскочил с вагона прямо к лимонадной будке. Бэппо скользнул с подножки наземь по другую сторону трамвая.