Читаем без скачивания Собрание сочинений. Т. 5 - Саша Черный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Новые дома. Пыльная площадь. Груды камней и известки. Ни одной мясной лавки. Пока этот окрестный городок достроят, тут с голоду подохнешь. Нет, здесь нечего делать! А вот и шоссе, о котором говорил ему старый кот, и щербатая древняя башня на повороте к речке. Ну, все в порядке.
Жадно обнюхивая каждую травку, ныряя в сухих камышах и задирая голову к оранжевому закату, Бэппо выбрался на бугор, оглянулся и замер.
Так вот они какие, эти горы! Ух, хорошо… Группа пиний на холме показалась ему целым лесом. Ящерица скользнула по камню под самым его носом, цикады на скрипочках заиграли. Ну, это не съедобное. А птиц сколько… Мяу-мар-рмелау!
Ну что ж, одичать или поискать себе уютную крышу? Он задумчиво остановился и шевельнул хвостом.
Ага. Вон там у речки за горбатым старым мостом… Да ведь это, пожалуй, тот самый дом, где жил его приятель. Конечно.
Люди только другие. Девочка у калитки прыгает, ни одной собаки не видно… Корова есть… Мяу. Надо обдумать.
Он вспрыгнул на пень, прижал унта и блаженно закрыл глаза: одичать или нет?
А полевая мышь высунула удивленное рыльце из-под камня и пискнула: «Тише вы там, новый кот появился!»
Ветер обдувал Бэппо со всех сторон. Сосиски бурчали в животе. Он свесил с пня лапы, лениво зевнул, посмотрел на домик у моста и, засыпая, проворчал:
— Завтра решу…
1924
Рим
<1928>
СЕРЕБРЯНАЯ ЕЛКА*
СЕРЕБРЯНАЯ ЕЛКА*
Над лесной полянкой кружился снежок. Завивал хороводы белых пчелок, пудрил взлохмаченные кусты можжевельника. Пухло и мягко, волнистыми валами ложился у подножья молчаливых заиндевевших берез.
Луна светила полным светом. Висела в небе, словно натертое фосфором блюдо, синим фонарем озаряла все лесные закоулки, проталины и овражки.
А посреди полянки легкой резной пирамидкой дремала пышная елочка. Снег осыпался с широких лап, бездельник ветер взбивал его мутным дымом с верхушки. Чего жалеть? Экая невидаль снег! Ишь, сыплет и сыплет без конца.
На гибкой рябинке захлопали крылья.
— Кра! Есть кто-нибудь в лесу?
— Есть! — запищала белочка с дуба. А тебе чего надо?
— Скучно! — каркнула ворона. — Посвищи зверей. Давай что-нибудь придумаем.
Белка свистать мастерица. Щелкнула так, что по всей полянке раскатилось. Еще? Можно и еще!
Зелеными светляками загорелись в кустах волчьи глаза. Еж, тяжело пыхтя, — одышка у него, да и снег густой, — выполз на полянку. Налетели из чащи зябкие воробьи: неподалеку в стогу у лесной сторожки у них свой клуб был. Качнулась на ольхе длиннохвостая сорока. Вынырнул из можжевельника заяц, привстал и губами пожевал. Лисица, словно на лыжах, легко переступая и плавно вытянув хвост, вышла из лиловой тени на сияющий алмазный снег. Компания немалая.
— Что же делать будем? — спросила белка, головой вниз распластавшись на дубовой коре.
— Кра! — ворона стряхнула попавший ей на темя снежок. — Была в городе. Весело! Огни горят. В каждом доме елка. Блеск, пестрота, золотые шарики… Дети вокруг пищат… А мы тут, как сычи, по лесным углам сидим. Давайте устроим елку!
Заверещало зверье, затрещали птицы. Очень им затея эта понравилась.
— А как? — простуженным голосом спросил еж. — Я тоже У людей жил когда-то: у них свечки, игрушки, ленточки. А у нас — ничего.
У него, бедняжки, выдумки никакой не было…
— Зачем свечки, муфта колючая! — закричала белка. — Сосулек на мшинках понавешаем. Луна их и осветит.
— Кра! — каркнула ворона.
— А я рыбок принесу, — ласково пропела лисица. — Внизу в проруби верша торчит, я ее так с рыбками и приволоку. Ведь они как серебряные… Сами светить будут, да еще и подрыгают!
— Кра! — похвалила ворона.
— Киль-киль-киль… — сорока слетела на нижнюю ветку и растопырила хвост. — А у меня в дупле есть жестяные обрезочки, серебряное ситечко и стекляшки с люстры. Я еще летом из города перетаскала…
— Слушайте! Квик! — щелкнула белка. — У меня есть орехи…
— А чем ты их оклеишь? — спросил еж.
— Молчи, муфта! Окуну их в прорубь, вытащу, они ледяной корочкой покроются… и будут как серебряные.
— Ах! — запищал заяц. — У нас будет совсем, совсем серебряная елка.
— А мы что будем делать? — спросили слетевшие кольцом на снег воробьи.
— Вы отряхнете с елки снег. Сверху донизу! — сказала ворона. — Ну, живо все за работу!
* * *Чудесная вышла елка! Лунный свет дробился на льдинках — и свечей не надо. Рыбки блестели, переливались и вздрагивали хвостиками: им-то, бедным, одним елка не в радость была. Звери вокруг затоптались хороводом — впереди волк, за ним лисица и так все поменьше: заяц, еж… до крохотных воробьев.
Сорока тут же и песенку придумала, — что ж за хоровод без песни…
Дзинь! Месяц светит.Дзинь! Снег идет…Кто нас тут заметит?Кто нас тут найдет?
Дзинь! Друг за дружкой…Дзинь! Поскорей…Закружим вертушкойХоровод зверей…
Дзинь! Наша елка,Дзинь! Лучше всех…Подгоните волка!Дерните за мех!
Ух, как закружились! Сова с осины круглыми глазами посмотрела, нахохлилась и крыльями развела: вот сумасшедшие. А заяц от хоровода оторвался, голова закружилась, да на толстый сугроб за можжевельником с разгону налетел и провалился.
И вдруг, подумайте только, зашевелился сугроб, сучья затрещали, и огромная мохнатая туша вылезла и пошла горой на полянку, фыркая и ворча.
— Дядя Миша! Дядя Миша!
Медведь только головой тряс, да зевал, да лапой глаза протирал:
— Фу, лешие! Что такое? Почему меня разбудили? Что за безобразие! В середине зимы сна лишили! Как я теперь опять засну? Кто ко мне в берлогу ввалился? Признавайся!
Заяц под елку забился — молчок. Где ему с медведем связываться?
А белка храбрая: поймай-ка ее! Вскочила медведю на спину и пищит:
— Дядя Миша! Дяденька Мишенька! Да ты не ворчи. Рождество сегодня. Кто ж теперь спит? У нас елка, посмотри!
Поворчал медведь, да и сам разошелся: первый хоровод повел и так толково, точно век танцмейстером был.
А потом, когда наплясались, под елкой пировать сели. Белка за орехи, лисица за рыбку, воробьи за рябину, а волк стал было на зайца посматривать…
Только слышат: ших-шах… Кто-то по лесу на лыжах идет. Точно ветром смело птиц и зверей. Тишина. Рыбки на елке подрыгивают, на серебряном ситечке лучик дрожит.
* * *Вышел на полянку лесник. Что за чудо! Горит-переливается елка синими огоньками. Подошел поближе и по валенкам себя руками хлопнул. Чудо и есть… Да что ж много думать: уложил в мешок рыбок, орехи, ситечко да стекляшки и весело понес к себе в лесную сторожку. Вот ребята-то обрадуются!!!
<1924>
КРАСНЫЙ КАМЕШЕК*
Дача стояла у леса. Жоржик скоро-скоро позавтракал и побежал к грядкам. Вчера он с дворником посадил горох — надо было посмотреть, не вылез ли он уже. Но на грядках еще ничего не было. Жоржик поковырял палочкой землю, вынул одну горошину и опять зарыл ее.
Потом он подошел к забору и стал смотреть в лес: за кустами качались елки, в канавке блестела вода, под можжевельником важно гуляли две вороны и о чем-то разговаривали.
«Пойду в лес, — подумал Жоржик. — Только немножко, вон до той березки…»
Подумал и пошел. В старом заборе одна доска совсем отвалилась, пролезть сквозь дырку было нетрудно: сначала одну ногу, потом голову, потом другую ногу, — вот и в лесу!
По дороге к березке Жоржик два раза обернулся: «Вон она, наша дача… Красная крыша, огро-омная, и голубь на крыше сидит…» Дырку в заборе тоже было видно.
Дошел мальчик до березки и сел отдохнуть. «Минуточку посижу и — домой. Здравствуй, букашка! Зачем по моей коленке ползешь?»
Он снял букашку, посадил ее на мох и сказал:
— Сиди тут, а то заблудишься!
Посмотрел Жоржик кругом: елочки скрипят («верно, у них в середине такие пищалки, как у моего зайца», — подумал он), мураши с дровами один за другим куда-то бегут, как живая черная ниточка; папоротники кланяются; вверху тучки, — одна на Жоржина дворника похожа: с белой бородой и трубка во рту. Светло и совсем не страшно…
— Ах, какая беда! — запищал вдруг кто-то в лесу.
Жоржик испугался и вскочил:
— Какая беда? Кто меня пугает?
— Эй! Помоги-ка мне, милый! — опять сказал кто-то за кустами.
Жоржик хотел было заплакать и пуститься во весь дух домой, но потом ему стало стыдно. Голосок был тоненький и жалобный, как у Амишки, когда ей хвост прищемят. Чего же пугаться? Он ведь большой… Может быть, это девочка с соседней дачи заблудилась, — надо взять ее за руку и привести домой.
