Читаем без скачивания Экспансия - Вадим Денисов

— А че именно этот, Кость?

Не знаю! Потому что под руку попался! Я коротко пересказал Мишке причину своей ярости.

— Да потому что того, что потолще, мы с собой возьмем, такие всегда больше знают. У Коли Синего поработает после допроса, — почти сразу же отозвался знакомый голос Коломийцева: оказывается, он рядом стоял — спокойный, чуточку усталый.

— Гоша, дай тряпку, пусть перевяжется. Ему еще до своих идти.

Пока пацаны снимали подвесные моторы и брали лодки на нормальный буксир, Гоблин времени даром не терял, готовил Послание.

— Кастет!

— Что, Миш?

— Он и так весь черный! — Мишка с любимым черным маркером в руках растерянно смотрел на пленника.

— Футболка, — подсказал я и отошел в сторону, не дожидаясь, пока Гоблин напишет на груди сомалийца любимые свои слова: SPECNAZ KGB и GOBLIN. Не отрываясь от художественного творчества, он заставлял пирата, с помощью переводящего на английский капитана, зубрить новые условия бытия:

— Значит, так, главное запоминай, «страж отечества». Отныне граница «Свободной зоны Сомалиленд» смещается в глубь материка на три километра. Выход к Волге вам запрещен. Кстати! — вспомнил Сомов, опять схватил маркер и вывел на футболке еще одно понятие — VOLGA-RIVER.

— Правильно написал, Владимир Викторович?

— Правильно, Миша, правильно…

И тут сомалийцы откликнулись. Наверняка в бинокль наблюдали — сначала не поняли, что происходит, теперь осознали, и им это пришлось не по душе.

В стороне и с недолетом на гладкой воде реки поднялись и опали группы маленьких фонтанчиков автоматных очередей. Навесом бьют, психуют.

— Клим, давай к пулемету, поучить надо, — ворчливо приказал капитан.

Я достал свой крутой дальномер, поймал сарай в крестик, нажал кнопку. Достанет?

— Сколько там?

— Кило сто.

Ду-гу-дум! Недолет.

Клим поправился, дал еще одну короткую. Выслушал, что ему на ухо сказал Корнеев, опять поправил прицел. И начал бить уже на поражение.

В «бушнельку» хорошо было видно, как летит щепа от разбираемых «дашкой» сараев, как подпрыгивают от тяжких ударов легкие лодки, лопаются моторы. Ничего, надо будет — потом обшмонаем, отревизируем, соберем. Сейчас нам пыль прибить надо.

— Все там глуши, сынок, чтобы ничего рабочего не осталось, — напутствовал дед. — Парни, вы ведь на берег не полезете?

— Что мы, сумасшедшие, что ли, дядя Вова! — хохотнул Гоблин. — Они там отошли на сто метров да попрятались в оврагах. Махом нас перещелкают. Вот если минометом…

Он мечтательно зажмурился.

— Вы не размахивайтесь особо. Двенадцать мин всего имеем, — сразу напомнил ему Корнеев.

— Ну и хрен с ними, пусть ползают пока, — великодушно разрешил Сомов. — Отбой, поехали козла высаживать. А я Замку докладывать пошел.

И скрылся в рубке.

Я подошел к «стражу», сунул отрезанное ухо в карман грязной камуфляжной куртки, хлопнул по груди и напутственно сказал:

— Вы же там все сильные, крутые. Значит, и медицина у вас сильная. Пришьют.

«Дункан» пошел вдоль берега, набирая скорость.

В трофеях немного ценного, но имеется. Три АК-47. Два из них просто убитые — интересно, сможет Гриша их поднять? Ну запчасти Смотрящие дадут, раз автоматы взяли, они за этим справедливо смотрят. А вот сами стволы? Совсем расстрелянные или еще есть ресурс? Я пульку-то сунул в обрез — проходит, но не валится. Состояние страшное: это нужно вообще оружие не чистить? Но по стволам ершиком изредка проходили. Дерево убитое, все в изоленте, крышки ствольных просто проржавели.

Один «спрингфильд» нормальный — не успели еще загубить винтовку. Пистолет тоже один — кольт, одиннадцатый, в почти нормальном состоянии. Гоблин в растеряшках. Но я бы немца не менял: «люгер» ист «люгер».

Две канистры, в каждой литров по десять бензина — берут где-то. Рация одна, старенькая «моторола». Коран потрепанный: священная книга не помешала соседству мешочка с анашой. Травку Гоб заныкал.

«Высаживать козла» мы решили километрах в пяти от «Тортуги», пострадавшей от ярости русского парня с ДШК. Капитан приметил дальше по берегу небольшую бухту, туда и правит. Пирата, подлежащего увозу в анклав, связали и классически бросили в трюм, хотя он так напуган, что парализован и без веревок. Пробовали допросить — ни слова не поняли. И пленный по-английски не сечет, даже после трех моих ударов по ливерам. Ладно, в замке что-нибудь придумают, у нас Уксусников есть.

Тощий — на выпуск — привязан на корме. Первый раз меня боятся больше, чем Гоблина, даже своеобразная гордость прошибает. Народ сидит на палубе, отходит от стычки. Клима тянет на разговоры — пацан льнет к Гоблину; Мишка молодец, все понимает, говорит с парнем по-взрослому, обсуждает детали драки.

Хорошие у нас будут бойцы, не подведут.

Связаться с Башней Гоблину не удалось — видать, горы мешают. Ничего, позже попробуем еще раз.

Гырц, гырц!

Эта говорящая шайтан-жестянка меня до икоты доведет.

— Раз, раз… Экипаж, внимание, объект в бухте. — Боевая тревога.

Опять двадцать пять! Все бросились по местам, ДШК опять лишился чехла, мы за надстройкой. «Дункан» осторожно вкатился в огромную заводь, оконтуренную рядком деревьев и купами кустарника.

Во дела! Объект! Вот это я понимаю, Объект… Это вам не пошлая «локалка» с консервами и двумя «запорами»!

В центре бухты стояла Баржа.

— Миша, моих берешь кого? — раздалось из громкоговорителя.

— Да! — сразу заявил Гоблин. — Кастет, бери Гошу, ПКМ и дозором наверх, контроль в сторону Тортуги. Остальным приготовиться к досмотру. Клим, миномет притащи, внизу поставим. Работаем!

Ну, Смотрящие…

Если баржа целая, то поставим вам статую в Посаде. Сидящую, со скрещенными на груди руками и большим носом. И начнут к вам ходить многонациональные молодожены русского анклава и тереть нос руками на счастье, пока он не заблестит, как у алкаша. А дети будут, подсаживая друг друга, забираться на руки и сидеть, болтая в воздухе ногами.

— На реке перехватили и сюда завели, — сообщил экипажу динамик.

«Дункан» осторожно ткнулся носом в берег, и с него тут же горохом посыпался экипаж — кто причальный конец крепить, а мы с Гошей наверх, к обрезу степи. Поставили пулемет, рядом стрелковое, бинокли… Так, готово.

Чисто вокруг.

Лесок вокруг бухты небольшой, хвойных мало, просматривается, за ним — африканская степь. Отлично, незаметно не подкрадешься. А по берегу кто ходит?

— Гоша, дуй по берегу до реки, засядешь там, осуществляй контроль береговой полосы. Стой! Рация есть, работает? Включи. Хорошо. Давай!

Вскоре подошел Гоблин с сомалийцем. Коротко напутствовал, дал пинка под задницу и отправил курьера в полет: пусть доставляет послание, если в Тортуге не все еще разбежались.

— Мишка, а что ты деду перед боем сказал? — поинтересовался я.

— Чтобы камеры выключил.

Вновь оставшись один, я откровенно затосковал.

Мужики лазят по барже, Корнеев в каких-то местах буквально ложится на металл, что-то смотрит, вынюхивает. Не очень большая баржа. Окрашена защитным зелено-бурым цветом, на корме будка-надстройка из рифленого железа. Спереди аппарель. Мощная, не похожа она на французскую — подлиннее, пошире и повыше. Явно не российского производства: рифленый профиль обшивки незнакомый. И не совсем мирная.

Елки, ну как она? Целая?

Пш-шш…

— «Кастет» — «Гоблину».

— Слушаю.

— Как там?

— Спокойно, у вас что? Жить будет? Поплывет?

— Нормуль. Клим к вам поднимется, сменит. Спускайся, тут посмотришь. Как принял? Прием.

На берегу меня встретил возбужденный Коломийцев.

— Костя, родной, ты понимаешь, что это?

— Как что, баржа, чего там, — удивился я.

Капитан сделал возмущенное лицо:

— Какая баржа? Это понтон, Костя! Настоящий понтон! Пон-тон. Двухсекционный, на первой секции крепкая аппарель, на второй — моторный отсек. Вот только двигателя нет, сняли, твари, — добавил он, сокрушенно цыкнув языком.

— Здорово! А грузоподъемность как?

— Точно пусть Дугин считает или научники. А я думаю, что тонн шестьдесят возьмет.

— Зверь!

— Каждая секция.

Я с уважением посмотрел на «баржу», полез на палубу, померил шагами. Одна секция десять в длину, восемь метров в ширину. Солидный аппарат, черта перевезет. А движок с водометом на него технари впихнут — это тебе не целиком баржу с ноля клепать, товарищ Дугин. Автомобильный «газоновский» вполне пойдет. Можно и поэкономичней, из современных, тут подумать надо будет… Края скошены. Корпуса понтонов между собой соединены жестко, специальными устройствами многократного использования, никакой вам пошлой сварки. Ух ты, а это что у нас?

— Шахты для прохода свай, Костя. Загоняй на понтон бурстанок, упоры для фиксации тяжелой техники на палубе есть, — и долби дно реки.