Читаем без скачивания Йот Эр. Том 2 - Андрей Колганов

— Пан генерал! — уже не пытаясь скрыть волнение, воскликнул он. — Я влюблен в вашу жену. Влюблен до безумия, до умопомрачения. Без нее для меня нет больше жизни, — он молитвенным жестом сложил руки перед грудью. — Умоляю, уступите Янину мне! Она еще так молода, право слово, не для ваших преклонных лет… Я усыновлю ваших детей и, честное слово моряка, буду заботиться о них, как о своих!

Речницкий отнюдь не считал свои годы преклонными — подумаешь, через несколько дней ему стукнет пятьдесят. И чего ради, спрашивается, ему нужно уступать Янку с детьми какому-то совсем чужому мужику? Влюблен? Это в Янку-то? Не в той она сейчас форме, чтобы в нее влюблялись по уши…

И сомнения генерала, и пылкие излияния капитана были прерваны появлением в кафе Нины. Стефан Гораздовски некоторое время пожирал ее взглядом, а потом снова обратился к Якубу:

— Разве она не чудо? Пан генерал, я готов ради нее на что угодно! На любые ваши условия!

Девушка взглянула на моряка с некоторым подозрением. Речницкий же, поняв, что сердце капитана пленила совсем другая Янина, с усмешкой обратился к своей дочери:

— Янка, скажи, пожалуйста, ты хотела бы выйти замуж вот за этого во всех отношениях почтенного пана? — и он легким кивком головы указал на своего собеседника, замершего в напряженном ожидании.

— Еще чего! — фыркнула Нина, сразу догадавшись, что ни о какой оперативной необходимости в данном случае речь не идет и отец вовсе не собирается навязывать ей этого неожиданно объявившегося претендента на ее руку. — С какой такой радости?

— Но пан уверяет, что влюблен в тебя… — продолжил Якуб.

— И на здоровье! — девушка была настроена решительно. Этот красавец-морячок был ей совершенно ни к чему. — Но мне-то какое дело?

— Что же, вынужден вас разочаровать, — с притворным сожалением промолвил Речницкий, обращаясь к разом помрачневшему Стефану. — Желание дамы — закон. Ничего не попишешь!

7. День Моря

В конце июня в Гданьске началась главная церемония по случаю всепольского празднования Дня Моря. Торжества проходили на высшем уровне: в Гданьск прибыл Президент Польской республики Болеслав Берут в сопровождении вице-министра национальной обороны генерала Мариана Спыхальского. Якуб Речницкий как командующий войсками Поморского округа вместе с высокими гостями принимал участие в праздновании. Митинг, парад и еще множество всяких официальных церемоний.

Нина наблюдала за всеми этими мероприятиями со стороны, из публики. Но ближе к вечеру, когда торжественная часть была закончена и начались не менее официальные, но несколько менее парадные развлечения, Нина почтила своим присутствием прием, который город Гданьск давал в честь Президента. Впрочем, настоящим центром внимания на этом приеме оказался вовсе не Болеслав Берут, а генерал Спыхальский. Точнее говоря, Мариан Спыхальский сделался центром внимания присутствовавших на приеме женщин. Стройный, улыбчивый, довольно еще молодой генерал дивизии сводил с ума дамское общество своей галантностью и напористой манерой ухаживать. Впрочем, здесь он мог бы обойтись и без демонстрации своих способностей к неотразимому натиску на женский пол — многие дамы были готовы подраться за право стать объектом притязаний со стороны столь импозантного мужчины.

Дочь генерала Речницкого нисколько не разделяла этого повального увлечения и вскоре предпочла покинуть прием в компании нескольких молодых польских и советских офицеров, договорившись с ними на следующий день отправиться в Сопот.

На другой день к вечеру компания, как и договорились, переместилась в курортный городок. Когда молодые люди успели уже немало выпить, бравые офицеры решили устроить соревнования по стрельбе, отправившись по берегу бухты подальше от людных пляжей. К удивлению участников импровизированного первенства, лучший результат с большим отрывом продемонстрировала Нина, выиграв поставленный на кон ящик шампанского. Разумеется, шампанское было тут же откупорено и использовано по назначению, после чего вся компания отправилась купаться. Волнение на море было довольно заметным, и у Нины хватило сообразительности на всякий случай нацепить на себя пробковый пояс, памятуя о том, что нормально плавать ей не дает врожденный дефект вестибулярного аппарата.

Отплыв на некоторое расстояние от берега, девушка обнаружила, что никак не может подгрести обратно. Парни шумно дурачились в воде и на ее крики не обратили никакого внимания. На Гданьский залив уже давно упала ночь, и потому, когда паны офицеры обнаружили, наконец, пропажу дамы, в ночной темноте уже невозможно было разглядеть, куда она подевалась.

Течение несло ее все дальше и дальше в море, и вскоре лишь отдельные огоньки на горизонте говорили о том, что где-то вдали имеется твердая земля. А так вокруг простирались лишь темные волны, почти не отличимые от черного ночного неба. Вода, к счастью, была сравнительно теплой — для Балтики, разумеется, — но время шло, и Нина стала заметно мерзнуть. Не добавил ей приятных ощущений и косяк мелкой рыбешки, в который она попала.

Тем временем весть о том, что дочь генерала Речницкого унесло в море, дошла, наконец, и до самого генерала. По его приказу были направлены на поиски все имеющиеся в его распоряжении средства. Тревожное сообщение достигло и военно-морских соединений, и частей пограничной стражи. Однако прошел час, другой, а поиски оставались безуспешными.

Ночная мгла над морем уже стала сменяться серыми предрассветными сумерками, когда почти совсем окоченевшая Нина услышала неподалеку шум мотора, а потом оказалась в луче прожектора сторожевого катера пограничной охраны. Мотор сбавил обороты, затем катер застопорил ход, на воду была спущена надувная лодочка, и вскоре незадачливую кандидатку в русалки подняли на борт судна.

— Вы нарушили режим пограничной зоны. Предъявите документы! — строгим голосом потребовал молоденький командир катера, преисполненный сознания важности своей миссии. Откуда у девушки, одетой в один лишь купальник и пробковый пояс, могут оказаться документы, он совершенно не задумывался.

Нина же замерзла настолько, что не смогла даже толком рассмеяться — ее колотила дрожь и зубы стучали друг о друга.

Положение спас старый боцман:

— Переодеть в сухое и растереть спиртом, — заявил он как о чем-то само собой разумеющемся, и молодой командир как-то весь стушевался, предоставляя возможность действовать более опытному члену команды.

Девушку оттащили вниз, в каюту, растерли спиртом, натянули на нее тельняшку, которая по своим размерам вполне могла сойти ей за платье, завернули в теплое одеяло, и через некоторое время она почувствовала, что вроде бы возвращается к жизни.

8. Ансамбль «Мазовше»

В который раз боевка ZWM была поднята по тревоге. В одном из крупных сёл банда разграбила кооперативный магазин, и сейчас милиции, пытавшейся сесть бандитам на хвост, требовались подкрепления для прочесывания близлежащего леса. Пока в центре повята уточняли маршрут, из местного отделения милиции выскочил паренек в зедвуэмовском галстуке и бегом бросился к грузовику, на котором приехала боевка.

— Только что… — с трудом переводя дыхание, выпаливал он, — позвонили с армейского поста! С шоссе! Со стороны деревни Попелярня слышна перестрелка! А наши туда ушли! Агитгруппа! У них всего две винтовки и пистолет на всех!

Дальше ничего объяснять было не надо. Роман крикнул на ходу, запрыгивая в грузовик:

— Дорогу покажешь?

Парень кивнул и, повинуясь нетерпеливому жесту Ромки, залез в кабину. Минут пятнадцать по шоссе, потом еще столько же по тряскому проселку — и впереди показались крестьянские хатки, а над окраиной села поднимались клубы дыма. Выстрелов слышно не было. Тем не менее Нина, как и остальные бойцы ORMO, держала свой ППШ наготове.

Грузовик помчался прямо туда, где поднимался дым. Полыхал большой сарай, откуда доносились отчаянные крики, почти заглушаемые ревом пламени. Неподалеку лежали двое убитых, а на утоптанной земле тускло отсвечивали зеленым стреляные гильзы.

Подскочив к сараю, ребята обнаружили, что двери не только заперты на засов, но еще и заколочены крест-накрест двумя досками. Пока кто-то пытался сбить их прикладом винтовки, Михась вцепился в одну из досок пальцами и вырвал из двери. Затем настал черед следующей… Распахнув двери сарая, бойцы ORMO кинулись внутрь, прямо в огонь и повалившие навстречу клубы дыма. Кашляя и жмуря глаза от едкого дыма, они выволакивали наружу обгоревшие тела. Двое или трое сумели кое-как выкарабкаться сами. На них набрасывали пиджаки и куртки, чтобы погасить тлеющую одежду.

Двое ребят вынырнули из полыхающего сарая, волоча за руки молодую беременную женщину. Она была вся обожжена, одежда на ней сгорела почти полностью, но женщина была еще в сознании и стонала сквозь прокушенные губы. Самое страшное Нина осознала мгновение спустя. Кожа на животе женщины обгорела до черноты, лопнула кровавыми трещинами, разошлась, и наружу вывалился плод.