Читаем без скачивания Два Петербурга. Мистический путеводитель - Александр Попов

Вера Фигнер дожила до революции. В 1927 году в числе группы «старых революционеров» она обращалась к советскому правительству с требованием прекратить политические репрессии, но не была услышана. Умерла она 15 июня 1942 года в Москве и похоронена на Новодевичьем кладбище.

Со времен «Народной воли» в этом дворе, кажется, мало что изменилось

ТЕРРОРИСТЫ: СЛУГИ ТЕМНОЙ СТОРОНЫ

«Во дворец… Там умереть…»

Покушение на императора испугало власть, и было решено начать постепенные преобразования государственного строя. Разрабатывал эти реформы М. Т. Лорис-Меликов, и, по оценкам современных экспертов, это фактически была конституция. Проект Лорис-Меликова был одобрен, и 4 марта должно было состояться его обсуждение и утверждение на заседании Совета министров.

Но 1 марта произошла седьмая попытка покушения на императора. Закончившаяся на этот раз его трагической гибелью. Покушение снова проводили члены «Народной воли», на этот раз под руководством Андрея Желябова. В Петербурге он жил по адресу 2-я Рота, д. 15, кв. 4 (ныне это улица 2-я Красноармейская).

Народовольцы организовали наблюдение за государем, пытаясь выяснить маршруты его поездок по городу. Вскоре стало известно, что каждое воскресенье тот принимает в Михайловском манеже развод войск.

2 декабря 1880 года «купец Кобозев» арендовал помещение во флигеле дома № 8 окнами на Малую Садовую. Как он объяснил управляющему, здесь он собирается открыть сырную лавку, «Склад русских товаров Е. Кобозева». 7 января купец вместе с женой поселился в будущей лавке и занялся ремонтом помещения. Как вы уже догадываетесь, под именами супругов Кобозевых скрывались члены Исполнительного комитета «Народной воли»: Юрий Богданович и Анна Якимова.

Из полуподвального помещения народовольцы по ночам вели подкоп под проезжую часть Малой Садовой, где собирались заложить мину. Всего в земляных работах принимало участие десять народовольцев-мужчин. (После раскрытия заговора четверо из них позже были повешены, двое погибли в заключении, двое стали сотрудничать с властями, а один, Михаил Фроленко, получив замену смертной казни вечной каторгой, освободился в 1905 году.) Однако такое количество физически крепких мужчин, собирающихся вечером, а утром – расходящихся, вызвало у соседей подозрение. К тому же кто-то увидел, что купчиха Кобозева – курит, а патриархальному купечеству такое поведение было в высшей степени не свойственно.

Эта дверь когда-то вела в сырную лавку, откуда готовился подкоп под Малую Садовую для закладки 40 килограммов динамита

28 февраля в лавке Кобозевых был проведен обыск. Генерал инженерных войск Мравинский в присутствии полиции осмотрел помещение и обнаружил деревянную обшивку, за которой пряталась извлеченная земля. Ему объяснили, что дерево защищает подвал от проникающей сырости, а пятна свежей земли на полу всего лишь следы от пролитой сметаны. Полиция этим вполне удовлетворилась и ушла. Позже Мравинский был разжалован военным судом.

Народовольцы поняли, что действовать необходимо как можно быстрее. Под улицу были заложены два сосуда с 40 килограммами динамита. За техническую часть операции, вернее, за изготовление динамита, отвечал Николай Кибальчич, живший на набережной Лиговского канала, 83 (ныне это Лиговский проспект).

А за день до этого, 27 февраля, в № 12 меблированных комнат госпожи Мессюро, располагавшихся на углу Невского проспекта и Караванной улицы, был арестован Андрей Желябов. Руководство покушением взяла на себя Софья Перовская.

Но в тот день экипаж императора, следуя к манежу, повернул с Невского не на Малую Садовую, а на Екатерининский канал.

Премьер-министр Лорис-Меликов еще в начале февраля 1881 года докладывал царю, что, по сведениям полиции, «Народная воля» готовит очередное покушение на него, а утром 1 марта Лорис-Меликов просил Александра отменить регулярную поездку на парад в манеже. Но Александр понимал: стоит один раз испугаться революционеров, то и не заметишь, как окажешься загнанной в угол крысой, боящейся показать нос из дворца.

Перовская, узнав, что царь уже в манеже, расставила бомбистов, дожидавшихся у лавки, по набережной канала. Теперь его величество был приговорен, каким бы путем он ни возвращался.

Из манежа царский экипаж снова отправился к Зимнему по набережной, и Перовская, дождавшись, когда он поравняется с бомбометателем Рысаковым, взмахнула платком, отдавая приказ бросить бомбу.

Карета царя была укреплена снизу, а Рысаков почему-то бросил бомбу именно под днище. Раздался взрыв, осколками ранило нескольких черкесов из царского конвоя, но сам Александр не пострадал: он был лишь слегка оглушен. Кучер умолял его не выходить из кареты, обещая, что и в поврежденном экипаже довезет до дворца. Но это было бы непорядочно и трусливо, и царь Александр вышел. Вот как это объяснял революционер-анархист князь Кропоткин: «…он чувствовал, что военное достоинство требует посмотреть на раненых черкесов и сказать им несколько слов. Так поступал он во время русско-турецкой войны…»

Манеж. Отсюда Александр отправился на смерть

Рысаков был схвачен прохожими, и царь, подойдя к нему, спросил:

– Ты бросил бомбу?

– Да, я.

– Кто таков?

– Мещанин Глазов.

Государь покачал головой и резюмировал:

– Хорош!

Подбежал кто-то из свиты и спросил у Александра, не ранен ли он. Тот ответил:

– Я нет… Слава Богу… Но вот… – и указал на корчившегося в луже крови черкеса.

– Еще неизвестно, слава ли Богу! – выкрикнул Рысаков. Он видел, что к месту происшествия подходит с бомбой под мышкой Гриневицкий.

Царь медленно пошел вдоль канала, и, когда он поравнялся с Гриневицким, тот бросил ему под ноги бомбу. Взрывом обоих отшвырнуло к решетке набережной. Одежда царя была сожжена и сорвана взрывом, он был наполовину гол. Правая его нога была оторвана, левая раздроблена и почти отделилась от туловища. Лицо и голова были в ранах. Все застыли. Несколько минут к царю никто не подходил, но тут на канал выехали возвращавшиеся с развода кадеты и подбежал жандармский ротмистр Колюбакин. Третий бомбист Емельянов тоже подошел к собравшимся, но испугался и не бросил бомбу.

Кто-то предложил занести монарха в какой-нибудь дом, но тот прошептал:

– Во дворец… Там умереть…

Колюбакин погрузил царя в сани и велел ехать во дворец. Монарх открыл глаза и спросил:

– Ты ранен, Колюбакин?

Это были его последние слова.

1 марта 1881 года в 15 часов 35 минут спущенный на флагштоке Зимнего дворца императорский штандарт оповестил население Санкт-Петербурга о смерти государя.

Всего за подготовку покушения было повешено на Семеновском плацу пять человек: Желябов, Перовская, Кибальчич, Михайлов, Рысаков. Гриневицкий погиб при покушении, Саблин застрелился при попытке ареста, а Гельфман была помилована из-за беременности, но умерла из-за родового осложнения.

Богданович был арестован в 1882 году в Москве и приговорен к смертной казни, позже замененной вечной каторгой. Умер в 1888 году в Шлиссельбургской крепости от туберкулеза.

Якимова была арестована в Киеве 21 апреля 1881 года, приговорена к смертной казни, которая была заменена вечной каторгой. В 1899-м вышла на поселение, в 1904-м бежала. Вступила в партию эсеров, участвовала в революции 1905 года. В 1907-м была арестована и выслана на поселение в Читу. После Октябрьской революции жила в Москве, умерла в 1942 году в эвакуации в Новосибирске.

По указу императора Александра III на месте, где был смертельно ранен его отец, решено было построить храм Спаса-на-Крови (на пролитой крови царя-мученика). Сначала на месте покушения поставили деревянную часовенку работы Л. Бенуа, но потом, когда со всей России стали поступать огромные пожертвования на памятник погибшему царю, решено было построить храм.

Строился он 24 года (первый камень заложил Александр III) на средства, которые собирались по всей Руси, и 19 августа 1907 года, в день Преображения Господня, собор был освящен уже при внуке погибшего императора, Николае II.

Храм Спаса-на-Крови – память о царе-мученике

Призрак Перовской до сих пор появляется в Петербурге: каждый год 1 марта серый призрак женщины машет платочком с моста через канал Грибоедова, все так же отдавая приказ о покушении на императора…

Взрыв на Аптекарском острове

1 сентября 1911 года в Киевском оперном театре был смертельно ранен председатель Совета министров России Петр Столыпин. Революционеры подбирались к нему довольно долго: за несколько лет, с 1905 по 1911 год, на Столыпина планировалось и было совершено 11 покушений. Самым известным из них стал взрыв на его даче на Аптекарском острове, устроенный эсерами-максималистами 12 августа 1906 года. 24 человека были убиты, 33 ранены (шестеро из них умерли на следующий день). Всего пострадали около 100 человек, среди которых оказались даже дети: трехлетний сын Столыпина и его 14-летняя дочь. У Аркадия были раны на голове и сломана нога, а у Наташи искалечены ноги. Она на всю жизнь так и осталась инвалидом.