Читаем без скачивания Гауляйтер и еврейка - Бернгард Келлерман

На некоторых улицах мостовую уже сорвали, и там теперь работали черные, перемазанные дегтем машины, наполнявшие смоляной вонью весь город. Работы по асфальтированию были поручены заграничным фирмам.

Фабиан горячо взялся за дело, и число безработных в городе с каждым днем уменьшалось.

Одним из первых посетителей нового бюро был городской архитектор Криг.

Растрепанный, с развязавшимся галстуком, он ворвался в кабинет Фабиана, простирая к нему руки так, словно они не виделись целые годы.

— Скажите мне только одно, друг мой, — взволнованно крикнул он, — только одно! Как мог напасть Таубенхауз на мою идею о новой Рыночной площади? Ведь это моя идея, с которой я ношусь уже пять лет, а Таубенхауз в городе всего несколько месяцев.

Фабиан засмеялся и предложил Кригу коньяку.

— Успокойтесь, друг мой, — сказал он, — я внес в программу Таубенхауза несколько предложений и в том числе упомянул о вашей идее создания новой Рыночной площади. Я считаю эту мысль превосходной и хотел немедленно обратить на нее внимание Таубенхауза.

У Крига точно камень с души свалился. Он вскочил и стал жать руки Фабиану.

— Так это вы! Значит, это я вам обязан тем, что Рыночной площади было уделено так много места в речи бургомистра! — громко закричал он и от радости даже пустился в пляс. — Ведь люди могли подумать, что я украл эту идею у Таубенхауза. Вы уж, наверно, знаете, что теперь и я получил пресловутое письмо в коричневом конверте. Перестройка квартиры бургомистра уже закончена. Если магистрат меня уволит, то я с двумя дочками останусь на улице. Но вы своими словами снова вдохнули в меня надежду.

Он вынул из портфеля скатанный в трубочку чертеж и развернул его на столе.

— Смотрите, эти планы нельзя набросать в несколько дней. Разрешите еще рюмочку?

— Сделайте одолжение.

Фабиан углубился в изучение планов, вычерченных добросовестно и в высшей степени аккуратно.

— Площадь будет выглядеть очень красиво, — проговорил он, — не беспокойтесь, вас не уволят. Нам, милый друг, придется еще немало поработать вместе. Вы специалист во многих отраслях. В следующий мой визит к Таубенхаузу я ознакомлю его с вашим префектом.

Криг захлопал в ладоши.

— Как? Вы в самом деле хотите это сделать? — радостно воскликнул он. — И вы ему скажете, что я вынашивал эту идею пять лет? Даже Крюгер зажегся моей идеей, несмотря на всю свою скаредность. Если я получу этот заказ — я спасен. Между нами говоря, эти дни я не знал ни минуты покоя. Ведь мне надо содержать дочерей Гедвиг и Термину, двух молодых дам, у которых уже есть известные требования к жизни. Намекните, кстати, Таубенхаузу, что, если это необходимо, я готов вступить в партию.

— Не думаю, чтобы в этом была необходимость.

Криг засмеялся.

— Ведь вам не хуже, чем мне, известно, что заказы получают только члены партии! — воскликнул он.

Фабиан с холодным достоинством сказал:

— Нет. — И, покачивая головой, добавил: — Это мне неизвестно. А если бы и было известно, то я врядли стал бы открыто об этом говорить. Не следует верить любым россказням.

Криг посмотрел на него как-то сбоку.

— Вы правы, друг мой, — ответил он уже другим тоном, стараясь быть сдержанным. — Люди болтают сейчас много всякой ерунды. Я буду вам очень обязан, если вы походатайствуете за меня перед Таубенхаузом. Вы же знаете, что частные заказы сейчас редкость. Ремонт квартиры Таубенхауза занял у меня много времени, но ведь платы за него я требовать не мог. Словом, постарайтесь, если вам нетрудно. Завтра я пойду к Хабихту. Намекните, пожалуйста, на это Таубенхаузу.

На беду Таубенхауз был не в духе, когда Фабиан разложил перед ним проект Крига.

— Этот Криг, — заявил он, — трус и педант. Мне очень хотелось сделать красивую лестницу в моем доме, но он все не решался приступить к ее перестройке. Это, мол, должно стоить тридцать тысяч марок. А мме какое дело, спрашивается? Неужели бургомистр не стоит тридцати тысяч марок? Да, планы очень милы, милы и аккуратны. Но что можно усмотреть иэ всех этих чертежей? Из всех этих скучных линий? Я спрашиваю вас, господин правительственный советник, неужто этот Криг никогда не слыхал о перспективе?

— Да ведь это рабочий чертеж, — осмелился вставить Фабиан.

— Но мы-то не техники, не строители. Нам нужно видеть! Скажите Кригу, пусть покажет нам перспективные рисунки, чтобы даже дилетант мог себе что-то представить по ним. До этого мы никакого решения принять не можем.

Перспективные рисунки! Ведь это делается разве что на миллионных объектах, сказал ему Криг. У Фабиана работал молодой одаренный художник, искусный во всякого рода зарисовках, о которых Криг пренебрежительно отзывался: «Реклама и плакат». В конце концов архитектор поддался на уговоры и стал работать вместе с художником.

— Чего не сделаешь ради двух девочек, которых уж скоро пора и замуж выдавать! — вздыхал он.

Молодой художник, к большому удовольствию Фабиана, прекрасно справился со своей задачей. Как же выглядела теперь пустынная площадь за Школой верховой езды? Можно было подумать, что это рынок в итальянском городе. Живописная толпа теснилась в сводчатых галереях, над прилавками с грудами овощей и апельсинов колыхались цветные зонтики, поодаль фланировали дамы и сновали автобусы, а над крышами простиралось великолепное лазоревое небо.

— Подтасовка фактов, — смеялся Криг, — никогда вы не увидите такого неба в этом городе.

Криг при всех обстоятельствах оставался верен себе.

Фабиан вызвал молодого художника для разговора.

— Вы кое о чем позабыли, — сказал он ему. — И знаете, о чем именно? На всей площади не видно ни одного человека в коричневой форме, а без этого картина современного немецкого города неубедительна. Но ведь это дело поправимое, правда? Кроме того, мы должны переименовать новую Рыночную площадь. Подпишите название: «Площадь Таубенхауза».

Таубенхауз пришел в восторг от творения молодого художника.

— Так вот и должно это выглядеть; теперь можно браться за переустройство. Ведь надо же что-то показать людям. Отлично! Отлично! Криг, как я вижу, уже дал площади и название.

— С вашего позволения, это была моя мысль, — скромно заметил Фабиан.

Таубенхауз снял очки и подышал на них. Он улыбнулся.

— Весьма польщен, благодарю вас. Но мы окрестим ее иначе. Мы назовем ее площадью Ганса Румпфа, в противном случае, нас упрекнут в тщеславии. Через месяц пусть Криг представит мне смету. А как, кстати, обстоит дело с асфальтированием?

Фабиан ежедневно утром и вечером заезжал в свою адвокатскую контору для проверки дел и подписания деловых писем.

Во время одной из этих поездок он вдруг снова увидел крестьянку с желтым платком на голове. Фабиан слышал, что фрау Аликс обошла уже все адвокатские конторы, но никто не решался взять на себя ведение ее дела. Теперь она стояла перед витриной магазина Николаи и как зачарованная смотрела на брильянтовую свастику, собственность фрау Цецилии Ш. От восторга она раскрыла рот и уперлась ладонями в стекло витрины. Машина Фабиана в это время остановилась, и он отлично видел ее.

Но в ту же минуту к витрине подкатила другая невзрачная машина, из которой вышли два человека. Один дотронулся до плеча женщины. Увидев этих людей, она испугалась, отпрянула и, пронзительно крикнув, бросилась бежать. Но они схватили женщину и втолкнули в машину, несмотря на ее вопли и отчаянное сопротивление. Машина тронулась. Фабиан увидел руки, простертые из окна. И автомобиль скрылся из виду.

Прошло немало времени, прежде чем Криг приступил к выполнению полученного им заказа. Наконец все было скалькулировано и рассчитано. На новой площади предполагалось соорудить сорок новых магазинов и складов. Словом, целый торговый квартал. Но Таубенхауза, который не задумываясь приказал построить в своей квартире лестницу стоимостью в тридцать тысяч марок, все еще одолевали сомнения. Наконец Шиллинг, преемник Фабиана, получил приказ купить дом Школы верховой езды.

Но тут возникло новое затруднение, поставившее под угрозу весь план. Школа верховой езды за это время перешла к другому владельцу. Многие годы она принадлежала мельнице и служила складом пустых мешков из-под муки. А месяц назад была продана одному иностранцу, причем купчую оформлял советник юстиции Швабах. Упомянутый иностранец намеревался перестроить школу и открыть в ней кино.

Криг был вне себя.

— Это какой-то рок! — вопил он, воздевая руки к небу. — Подумайте только, месяц назад! Пока мы тут считали и пересчитывали! Да, трудно жить на этом свете!

— Еще рано падать духом, друг мой! — успокаивал его Фабиан.

— Да я готов волосы на себе рвать! — кричал Криг.

Но Таубенхауз неожиданно проявил широту, которой никто от него не ожидал. Он уже свыкся с этим проектом и не пожелал от него отступиться. Швабаху было поручено откупить Школу верховой езды, что ему и удалось после долгих переговоров и уговоров. Иностранец заработал на этой сделке тридцать тысяч марок.