Читаем без скачивания Предатель. Ты мне (не) изменил (СИ) - Никитина Жанна

— Прости, — сиплю. — Слишком быстро глотнула.

— Да ничего, — он садится обратно.

Снова наступает тишина. Отпиваю виски из бокала. На этот раз маленькими глотками. В груди теплеет. Чувствую, как алкоголь растекается по венам. В теле появляется легкость.

— Не верю, что это все произошло со мной, — откидываюсь на спинку дивана. — За последнее время столько всего случилось… мне страшно, что дальше будет только хуже.

Невольно вспоминаю про маму. Прикрываю глаза. Мозг потихоньку затуманивается. Видимо, виски действует. Зря отказывалась.

— От этого никто не застрахован, — голос Егора звучит издалека.

Веки становятся тяжелыми. Пытаюсь их разлепить, но не могу. Обмякаю. Тьма постепенно поглощает меня. Последнее, что чувствую, как Егор забирает бокал из моих рук. После этого проваливаюсь в спасительный сон.

***

Сознание возвращается постепенно. Тело ломит, словно я всю ночь пролежала в неудобной позе. В голове трещит. Во рту пустыня. Стараюсь разлепить веки, но они не хотят меня слушаться. Тянусь руками к лицу, чтобы протереть его. Левое запястье пронзает острая боль. Морщусь. Нехотя раскрываю глаза. Рука лежит за головой. Скольжу по ней взглядом… сон тут же слетает с меня. На запястье блестит металлический браслет, от которого тянется цепочка. Мозг протыкают сотни иголочек. Судорожно мотаю головой, отказываясь верить, что я прикована наручниками к спинке кровати.

Глава 44

Голова разрывается. Виски простреливает острая паника. Кое-как сажусь на кровати, поджимаю ноги под себя.

Наручник с другой сторону цепочки прикован к железному изголовью. На пробу дергаю руку. Браслет резью впивается в запястье. Обхватываю цепочку отчаянно тяну на себя. Бесполезно! Глубоко вдыхаю. На мгновение прикрываю глаза. Страх сдавливает горло. Меня начинает тошнить. Распахиваю веки… Секунда… Яростно стараюсь оторвать цепочку. Сил, конечно же, не хватает.

Обмякаю. Сгорбливаю спину. Тяжесть событий последнего дня давит на плечи, припечатывая к твердому матрасу незаправленной кровати. Снова сипло втягиваю воздух. Он с трудом попадает в легкие. Обреченно осматриваюсь. Вокруг серые кирпичные стены. Окон нет. Из мебели только кровать, на которой я сижу, в углу небольшой комнаты потрепанное кресло и пустой стеллаж напротив кровати. Холодный свет вырисовывает круг в центре пола, плохо освещая углы. Веду взгляд дальше… вздрагиваю от неожиданности. В дверном проеме, привалившись плечом к косяку, стоит Егор. Его руки засунуты в черные спортивные штаны, которые сливаются с водолазкой. Лицо не выражает ни единой эмоции.

— Как голова? — спокойно спрашивает он.

Вопрос, заданный будничным тоном, рождает внутри агрессию.

— Где я, черт возьми? — цежу сквозь зубы.

— Надо же, голос прорезался, — усмехается Егор. — А вчера была такая тихая. Ты в подвале моего дома. Так как голова? А то снотворное с алкоголем плохо усваивается организмом.

Давлюсь воздухом. Теперь все встает на свои места. Вот почему я очень быстро уснула вчера. Мне казалось, что меня вымотали события вечера, но Егор внес свою лепту.

— Зачем тебе все это? — трясу прикованной рукой.

— Чтобы ты не смогла сбежать, — он пожимает плечами.

— Меня будут искать, — стараюсь, чтобы слова звучали грозно. Не получается.

— Не будут, — Егор качает головой. — Артем скажет, что ты заболела, — улыбается.

— Вы за одно? — испуганно шепчу. Отползаю к стене, насколько позволяют оковы.

— Не совсем, — Егор хмурится. — Артем, скорее, был вынужден мне помочь, — проходит в комнату. Настороженно наблюдаю за каждым его движением. — Так получилось, что он весьма посредственный азартный игрок и должен мне нехилую сумму. Я обещал, что за небольшую услугу прощу ему весь, слышишь, весь долг. Так что, если вдруг что, ты не имеешь к нему никаких претензий.

Округляю глаза. Не могу поверить в услышанное. Кажется, Егор издевается надо мной, и где-то спрятана скрытая камера. Только мне страшно отвести глаза от мужчины, чтобы осмотреться.

— И для чего нужен был этот спектакль? — сглатываю образовавшуюся во рту горечь.

Руки начинают судорожно трястись. Сжимаю ладони в кулаки, чтобы хоть как-то скрыть свое состояние. Не хочу, чтобы Егор понял, насколько мне жутко.

— Чтобы ты поехала ко мне, — мужчина плюхается в кресло. — По хорошему же, когда я тебя звал, ты отказалась.

— Это похищение! — выпаливаю.

Досада скребется в груди, порываясь вот-вот вырваться наружу. Сдерживаюсь как могу. Нужно быть осторожнее, пока не пойму, чего хочет Егор. Закусываю щеку. Он же склоняет голову набок, изучающе смотрит на меня.

— Я дурак, по-твоему? — неожиданно резко спрашивает.

Черты его лица моментально заостряются. Из-за стиснутых челюстей скулы становятся острее. Сдвинутые брови делают взгляд жестким, испепеляющим. Ежусь под ним. Дергаюсь, но тут же расправляю плечи. Нельзя показывать слабость. Егор молчит, выжидающе смотрит на меня. Ему нужен ответ.

Мотаю головой.

— Вот именно! — он вскакивает на ноги. — Я предусмотрел все, чтобы ни одна ниточка не вела в мою сторону. Я не похищал тебя, ты сама попала ко мне в руки.

От его слов попахивает бредом сумасшедшего. Кажется, он не может взять ответственность за собственные поступки. Логика Егора злит.

— Когда я отсюда выйду… — сужаю глаза, наклоняюсь вперед.

— Ты хочешь сказать, если ты отсюда выйдешь? — во взгляде Егора мелькает что-то неистовое, похожее на безумие.

Вздрагиваю. Впервые четко осознаю, что он может сделать со мной все, что захочет. И я вряд ли смогу дать отпор. Буду стараться, но в любом случае Егор сильнее.

— Что тебе нужно? — мой голос хрипит от застрявшего в груди воздуха.

Апатия наполняет каждую клеточку тела. Как же я устала. Последние недели вымотали меня, а то, что происходит сейчас, стало вишенкой на торте. Один человек не может вынести столько горя. Глаза наполняются слезами. Смаргиваю. Нельзя плакать. Жалость к самой себе становится абсолютной. Но и ее гоню. Все началось с измены Дениса. Сердце щемит от воспоминания. Если бы не она…

— Тебе не понять! — Егор всплескивает руками. Отворачивается. — Моя жена… она ушла от меня, потому что отец решил продать бизнес. И кому? Твоему мужу. Мы резко стали бедными. Отец точно заберет все деньги себе, а мне придется перебиваться мелкими риэлторскими делами.

Он резко разворачивается, в два шага подходит к кровати, упирается коленом матрас. Запускает руку мне в волосы. Сжимает ладонь в кулак, дергая назад, чтобы я смотрела прямо ему в лицо. Боль простреливает затылок. Слезы все-таки катятся по щекам. Усилием воли не позволяю себе размякнуть. Твердо смотрю в глаза напротив.

— Если бы не мой отец и твой муж, я бы все еще был богат и с женой. Понимаешь? — вопрос звучит жалобно.

Морщусь. Не могу удержаться. Отвращение от слов Егора отражается на моем лице.

— Конечно, не понимаешь, — Егор отталкивает меня. Снова поднимается на ноги. — Жена ушла, когда узнала, что отец продает компанию, вместо того, чтобы отдать ее мне. Папаша сказал, что я как-то не так веду бизнес, — в словах звучат истеричные нотки. — Катя бросила меня и забрала с собой мою принцессу, разрушив нашу семью. Поэтому мне нужно вернуть фирму. И тогда мы снова будем счастливы.

— А я тут причем? — обхватываю прикованной рукой железные прутья, вжимаюсь в спинку кровати.

Мороз бежит по коже от всего происходящего. Чувствую себя мышкой в клетке с удавом. Не знаю, к чему готовиться и понятия не имею, как сбежать.

— А ты при том, что именно благодаря тебе, наивной дурочке, я узнал, что компания продана, — Егор поджимает губы. — Тебе не говорили, что нужно уметь держать язык за зубами и не делиться со всеми подряд?

Дыхание застревает в горле. Только сейчас до меня доходит, что я доверилась настоящему психопату. Я так сильно нуждалась в поддержке, что не заметила звоночков, мелькавшим передо мной: Егор не знал, что сделка заключена, отношение Марата Альбертовича к сыну на ужине, когда мы были у них в гостях, и многие другие моменты, которые говорили, что что-то не впорядке. Хочется ударить себя по лбу кулаком.