Читаем без скачивания Баоцан Золотой Цикады - Ольга Михайлова

— Да, но если ты внимательно слушал красотку Ши, причины убийства могут далеко выходить за пределы академии. Однако я понимаю тебя. Совершённое совсем рядом убийство, чья-то насильственно прерванная жизнь, всегда ломают привычный уклад жизни. Я тоже здорово выбит из колеи, братец. И я не исключаю, что убийство Лю Лэвэнь может и не иметь никакого отношения к делам при дворе.

— Но разве мы не сможем ничего сделать?

— Сложный вопрос. Думаю, кое-что можем. Нам можно осторожно собирать сведения и слухи о Лю Лэвэнь: ведь мы ничего о ней не знаем. Очень часто по личности убитого можно указать на убийцу, и чем больше мы будем знать о Лю, тем точнее сможем предположить, что же реально произошло.

— Но как нам вызнать это?

— Ничего нет проще. Сейчас мы — из-за турнира и убийства девушки — оказались в центре внимания. С завтрашнего дня, когда начнутся занятия, к тебе то и дело будут подходить с вопросами. Но что спрашивать про турнир? А вот нераскрытое убийство притягивает внимание публики. Не уклоняйся от разговоров, рассказывай о том, что случилось и даже сам наводи разговор на убийство: ведь ты там был. При этом ты не должен упоминать версии красотки Ши и гипотезы Ло Чжоу. Наведя разговор на гибель девушки, непременно интересуйся, что думает об этом твой собеседник, и внимательно слушай, но не афишируй свои интерес. Если встретишь того, кто знал её, ненавязчиво расспроси и всё запоминай. Так мы незаметно по крупинкам соберем её образ, и тогда нам проще будет понять, что случилось.

Бяньфу с готовностью кивнул. Его обрадовали слова Цзиньчана: теперь у него словно появлялось нужное дело, цель, которую нужно было достичь. Это позволяло не думать о тяжести и бессмысленности всего пережитого. Всё обретало смысл.

— Хорошо, я постараюсь. А что будешь делать ты?

— Я попробую незаметно выяснить что-то о тех людях, о которых упоминала красотка Ши. Генерал Су Юлинь, красавец Исинь Чэнь и Мао Линьюнь. Займусь сбором сведений и о подружках убитой. Первые красавицы на пиру были вместе, и к убийству они отношения иметь не могут, но все они варились в одном придворном котле и кое-что могут знать, даже сами не понимая, что что-то знают. Короче, пойдем путем накопления знаний. Но не будем запускать и практики. Ты слышал, что Ван Шанси выбил нам право закаляться на Небесном озере? Ты умеешь плавать?

— Да, конечно.

— Я тоже плаваю, как рыба. Так что пока — осторожно расследуем убийство, а через три дня — закаляемся на озере и делимся всем, что удастся вынюхать. Это имеет ещё и то преимущество, что там нас никто не подслушает.

— Хорошо.

— И ещё, Бяньфу, если о девице что дурное услышишь, рыцаря из себя не строй. Просто запоминай, кто именно и что сказал. И почаще строй из себя простачка, с уважением смотри на собеседника и задавай вопросы таким тоном, словно перед тобой гуру мудрости.

Бяньфу вздохнул.

— Боюсь, что я именно простачок и есть. Но попробую.

Но на самом деле Бяньфу оказался способным учеником. В последующие дни к нему действительно подходили и студенты его группы, и более старшие, и даже педагоги. Памятуя сказанное Цзиньчаном, Бяньфу строил из себя недотёпу, но неизменно интересовался мнением собеседника об убийстве. Цзиньчан же крутился между Ло Чжоу, Ван Шанси и деканом алхимиков Цзянь Цзуном, нагло напросившись на попойку последних. Даже поболтал с забежавшим на огонёк директором Сюй Хэйцзи.

Наконец оба направились на полной луне к Небесному озеру.

Небесное озеро было мечтой мечников. Его воды, кристально чистые и холодные, как лед, питались тающими вершинами далеких гор, где, по преданиям, обитали духи стихий. Берега озера окружали скалы, покрытые мхом и лишайниками, создавая ощущение уединенности и первозданной чистоты. Местные жители верили, что вода озера обладает магическими свойствами, способными закалить дух воина и его меч.

Согласно легенде, первый клинок, окунутый в эти воды, был выкован самим покровителем кузнецов, мастеров серебряных и золотых дел Лао-Цзы. И с тех пор каждый меч, прошедший здесь закалку, становился не только орудием войны, но и произведением искусства, а каждый воин — непобедимым. Бяньфу верил в это, Цзиньчан немного сомневался, но не спорил.

Ритуал закалки был сложным и требовал полной концентрации. Воин должен был медитировать на берегу, очищая свой разум от мирских забот, а затем медленно погружать клинок в ледяную воду, чувствуя, как магия озера проникает в сталь. Ну а после, если хватало сил, и самому мечнику надлежало омыться в водах озера.

Бяньфу старательно выполнил предписанный ритуал, Цзиньчан точно повторял его действия, потом оба окунулись в озеро, переплыли его и, наконец, уединились на камне посередине водоема.

Цзиньчан спросил.

— И что скажешь, Бяньфу? Много ли разузнал?

— Наговорили мне много, но если проанализировать все сказанное, то выйдет много повторов и переливания из пустого в порожнее, — пожаловался Бяньфу. — Но Хань Юлинь, тот, что мне на турнире проиграл, оказывается, знаком с ней был. Но ничего особенного он не рассказал, однако уверенно заявил, что Лэвэнь влюблена была в Исинь Чэня. Я не знал, что этот Исинь — студент нашей академии, на факультете словесности учится. Хань ещё сказал, что Лэвэнь играла на нескольких музыкальных инструментах и пела неплохо. А познакомилась она с ним, когда тот набирал актрис для своей труппы, но я не понял, для какой именно.

Цзиньчан кивнул.

— Я об этом знаю, Ло Чжоу рассказал. Исинь Чэнь организовал при факультете словесности небольшую труппу «Лунный сад», — в подражание известному «Грушевому саду» императора Сюаньцзуна. Они на праздниках исполняют танцы, песни и ставят небольшие спектакли. В составе их труппы — трое студентов факультета словесности — Му Цао, Бао Сю и Линь Чжэн, первые красавицы Чанъани, два студента факультета алхимии — Бай Цзян и Хэ Гунмин, и брат и сестра Мао с нашего факультета. На турнире они, пока участники переодевались и отдыхали, исполняли «Воинский танец» и спели «Доблесть солдата».

— А я не слышал…

Цзиньчан кивнул.

— Нам не до них было. При этом я видел самого Исинь Чэня и, честно говоря, растерялся. На репетициях в гриме он довольно красив, но когда смыл грим, превратился в серую мышь. Наверное, именно поэтому он всегда пудрится и подкрашивается. Выглядит противно, но что с него взять? Он и не воин. Но назвать его первым красавцем столицы? Кому это могло прийти в голову? Однако во время убийства не он