Читаем без скачивания О природе вещей - Тит Кар

Точно готово сейчас завалиться; и валится часто

Дом, если он пострадал от ошибок в начальном расчёте;

520 Так и сужденье твоё о вещах будет лживо и вздорно,

Если исходит оно от заведомо ложного чувства.

Ну, а теперь объяснить, каким образом чувства другие

Свой ощущают предмет, не представит больших затруднений.

Слышится, прежде всего, всякий звук или голос, как только,

В уши проникнув, своим они телом нам чувство затронут,

Ибо и голос и звук непременно должны быть телесны,

Если способны они приводить наши чувства в движенье.

Голос, к тому же, гортань нам часто скребёт, и наружу

Крик исходя, все пути горловые шершавит немало.

530 Ибо, лишь в узкую щель, накопляясь большою толпою,

Первоначала начнут голосов вырываться наружу,

Выход, конечно, в уста, заполняемый ими, скребётся.

Так что сомнения нет, что должны состоять из телесных

Голос и слово начал, раз наносят они пораненья.

Также ты знаешь, какой причиняет телу убыток,

Сколько и нервов берёт,108 сколько сил у людей отнимает

Бесперерывная речь, от сиянья зари восходящей

Произносимая вплоть до глубокого сумрака ночи,

Если, к тому же, она произносится голосом громким.

540 Значит, признать мы должны непременно, что голос телесен,

Если от долгих речей убывает часть нашего тела.

551 Голоса грубость всегда порождается грубостью самых

Звука начал основных, а от гладкости гладкость зависит,

542 В уши внедряются нам разновидные первоначала:

Коль завывает труба, и глубокие звуки глухие

Дико рокочут её, отдаваясь раскатистым шумом,

Или когда Геликон средь журчания быстрых потоков

Звонкая лебедя песнь оглашает мольбою унылой.

Дальше, когда из глубин вытесняются нашего тела

Звуки, которые мы через рот испускаем наружу,

Гибкий, искусный язык на слова разделяет их быстро,

550 С помощью также и губ, принимающих должную форму.

553 И коль не долог тот путь, по какому до нас долетает

Каждый в отдельности звук, то и сами слова непременно

Ясно доходят до нас и слышатся членораздельно:

Звук ведь тогда сохраняет свой склад, сохраняет и форму.

Если же слишком далёк этот путь для отдельного звука,

В толще воздушной слова неизбежно сливаются вместе,

И, проходя сквозь неё, непременно мешается голос.

560 Так происходит, что ты хоть и слышишь какие-то звуки,

Но разобраться в словах и понять их значенье не можешь:

Столь неразборчиво звук долетает до нас и столь смутно.

Часто бывает и так, что в народном собраньи до слуха

Всех долетает одно глашатая громкое слово:

Голос единственный здесь дробится на много отдельных

Вдруг, потому что идёт, по отдельным ушам разбегаясь,

Звучную форму словам, направляемым в них, придавая,

Та же часть голосов, что до самых ушей не доходит,

Попусту мимо идёт и, рассеявшись в воздухе, гибнет;

570 Часть же другая, в пути отскочивши от твёрдых предметов,

Звук отдаёт и порой морочит подобием слова.

Это усвоив, теперь ты себе самому в состояньи,

Как и другим, объяснить, каким образом в местности дикой

Скалы слова отдают, соблюдая их склад и порядок.

Ежели спутников мы, заблудившихся в горных ущельях,

Ищем и голосом их созываем, разбредшихся, громким.

Видеть пришлось мне места, где раз шесть или семь отдаётся

Изданный звук, где холмы от холмов отражают немедля

Слово за словом, на них отвечая и вторя друг другу.

580 Эти места, по словам в соседстве живущего люда,

Служат пристанищем Нимф, козлоногих Сатиров и Фавнов,109

Это они, говорят, затевают веселье и ночью

Шумно играют везде, тишину и покой нарушая;

Рокот доносится струн, и жалобно-нежные слышны

Звуки, какие свирель из-под пальцев певцов изливает;

Издали слышит народ деревенский, как Пан, головою

Полузвериной качая венок из веток сосновых,

Часто поджатой губой скользит по стволам тростниковым,

Чтоб на цевнице его заливалася Муза лесная.

590 Всяких других измышляют они и страшилищ и чудищ,

Чтоб не подумал никто, что пустыни их даже богами

Брошены. А потому и слагают чудесные сказки, —

Или, быть может, ещё потому они так поступают,

Что человеческий слух до всяческих россказней падок.

Я продолжаю. Тебе удивляться нимало не надо,

Что сквозь преграды, глазам ничего не дающие видеть,

Звуки доходят до нас и касаются нашего слуха.

Часто, мы видим, идёт разговор за затворенной дверью,

Ибо, действительно, там по извилистым голос отверстьям

600 Может свободно идти, где для образов нету прохода:

Ведь расщепятся они, если эти отверстья не прямы,

Как у стекла, где проплыть может призрак любой без препятствий.

Кроме того, разлетается голос по всем направленьям,

Ибо одни из других голоса возникают: лишь только

Голос раздался один, как дробится сейчас же на много

Так же, как искры огня рассыпаются в новые искры.

Так в потаённых местах голоса постоянно роятся,

И раздаётся их звук, пробуждая окрестности всюду;

Призраки ж все по пути устремляются только прямому,

610 Как изначала пошли; и поэтому мы не способны

Видеть сквозь стены домов, голоса же оттуда мы слышим.

Впрочем, и голос, когда он проходит в замкнутые двери,

То заглушается всё ж и невнятно внедряется в уши,

Так что скорей не слова, а лишь звуки мы слышим при этом.

То, чем мы чувствуем вкус, — наш язык или нёбо, — нисколько

Более сложны для нас, при разборе их действий, не будут.

Вкус мы сначала во рту ощущаем, когда при жеваньи

Выдавим сок из еды, наподобье того, как из губки,

Если в руке её сжать, можно досуха вытянуть воду.

620 Далее, выжатый сок по проходам расходится нёба

И проникает в язык, по извилистым идучи порам.

Коль основные тела сочащейся жидкости гладки,

Сладко щекочут они и сладко касаются всюду

Влажных пространств языка, из себя выделяющих слюни.

Чувство, напротив, колоть и его раздирать начинают

Эти тела тем скорей, чем грубее они и шершавей.

Вкуса услада, затем, ограничена полостью нёба.

Если же соки прошли через горло и ниже спустились,

Нет услады уже, когда сок разошёлся по членам.

630 И безразлично, какой едою питается тело,

Лишь бы по членам могла разойтись переваренной пища,

А в животе бы всегда сохранялась должная влажность.

Ну, а теперь объясню, отчего для иного иная

Пища подходит и как то, что гадко иному и горько,

Может казаться другим чрезвычайно приятным и вкусным.

Разница здесь велика, и различие вкусов громадно:

То, что питает одних, для других служит ядом смертельным.

Так, если только змеи коснется слюна человека,

Сгинет змея и себя самоё, искусавши, прикончит.110

640 А с чемерицы, для нас служащей отравой смертельной,

Козы тучнеют и жир нагоняют себе перепёлки.

Чтобы понять, отчего это так происходит, ты должен

Вспомнить, во-первых, о том, о чём ранее мы говорили:

Что семена у вещей перемешаны многообразно.

Далее, все существа, что живут и питаются пищей,

Раз непохожи они по наружности и по породам

Все очертанья у них отличаются внешностью разной,

Значит, они состоят из семян точно так же различных.

Далее, коль семена отличны, должны различаться

650 Все промежутки, пути (что порами мы называем)

В членах повсюду, во рту и в самом, разумеется, нёбе.

Стало быть, надо одним быть поменьше, другим же — побольше:

И треугольны у тех они будут, у этих — квадратны,

Многие круглы из них, а иные и многоугольны.

Ибо, раз требует склад и движенье семян изначальных,

То непременно должны быть несхожи по складу и поры

И различаться пути, сообразно строению ткани.

Так, если сладко одним, что другому становится горьким,

То у того, кому сладко, должны, прикасаяся нежно,

660 Гладкие очень тела расходиться по нёбным проходам;

Наоборот, у того, кому это же кажется терпким,

Грубые в поры идут семена крючковатого складу.

Это поняв, ты легко разберёшься и в прочих явленьях.

Так, если жёлчи приток вызывает у нас лихорадку,

Или иная болезнь по причине другой нас охватит,

Тело приходит тогда в беспорядок полнейший, и всюду

В нём положенья свои изменять начинают начала;

То, что до этого нам подходило и было приятно,

Тут не подходит уже, а другое, напротив, отрадней,

670 Что, проникая, могло оказаться скорее несносным.

Смесь и того и другого во вкусе имеется мёда,

Как я об этом тебе говорил уже часто и раньше.111