Читаем без скачивания О природе вещей - Тит Кар

Ибо стремиться ко власти, что тщетно всегда и ничтожно,

Тягостный труд вынося при этом ещё постоянно,

1000 Это всё тоже, что в гору толкать с напряжённым усильем

Камень, который, уже достигнув самой вершины,

Всё-таки катится вниз и опять на равнину несётся.

Далее, вечно питать ненасытную духа природу,

Не в состояньи её удовольствовать благами теми,

Что доставляют для нас времён годовых перемены,

В круговороте своём принося и плоды и утехи

Всякие (мы ж никогда не довольны жизни дарами), —

Это, по-моему, то же, что нам говорят о цветущих

Девах,98 которые воду в пробитый сосуд наливают,

1010 Он же никак до краев наполниться влагой не может.

Что же до Кербера,99 Фурий, а также лишённого света

Тартара, что изрыгает из пасти ужасное пламя, —

Этого нет нигде, да и быть безусловно не может.

Страх наказаний зато существует при жизни за наши

Злые дела по заслугам и кара за нашу преступность:

Тюрьмы, свержение вниз со скалы жестокое, плети,

Факелы, пытки, смола, палачи, раскалённые прутья.

Ежели даже их нет налицо, то сознанье проступков

Всё-таки мучит людей и стрекалами жалит боязни;

1020 Нет у них и надежд, что конец этим бедам наступит

Иль хоть какой-то предел наказаниям будет положен:

Ждут и боятся они ухудшения их после смерти.

Так и становится жизнь у глупцов, наконец, Ахеронтом.

Вот что ещё ты себе говори иногда в назиданье:

«Собственных света очей даже Анк100 достославный лишился,

Ну, а насколько же был он лучше тебя, нечестивца;

Много затем и других, и царей и владык многомощных,

Целыми правивших властно народами, тоже погибло;

Даже и тот, кто когда-то по волнам великого моря

1030 Путь проложил101 и открыл легионам дорогу по глуби,

Кто научил их пешком проходить по солёным пространствам,

Дерзко скакал на конях по пучинам рокочущим понта,

Света лишился и дух из смертного выпустил тела.

И Сципион, эта молния войн и гроза Карфагена,102

Отдал кости земле, как самый последний прислужник.

Вспомни создателей ты и наук и художеств изящных,

Вспомни сопутников Муз геликонских, Гомера, который

Скиптром один овладел, но почил, как и прочие люди,

И, наконец, Демокрит, когда уже зрелая старость

1040 Предупредила его о слабеющей силе рассудка,103

Сам добровольно понёс свою голову смерти навстречу.

Сам Эпикур104 отошёл по свершении поприща жизни,

Он, превзошедший людей дарованьем своим и затмивший

Всех, как и звёзды, всходя, затмевает эфирное солнце.

Что ж сомневаешься тут и на смерть негодуешь свою ты,

Чья и живого вся жизнь и зрячего смерти подобна,

Раз ты проводишь во сне её большую долю бесцельно,

Если, и бодрствуя, ты храпишь и живешь в сновиденьях,

Ужасом вздорным всегда возмущая свой ум беспокойный,

1050 Часто не в силах понять, что тебя угнетает, когда ты,

Жалкий, страдаешь, бедняк, опьянённый заботами вечно

И в помраченьи ума волнуешься ты понапрасну?»

Если бы люди могли настолько же, как они, видно,

Чувствуют бремя, их дух давящее гнётом тяжёлым,

Также сознать и причины его, и откуда такая,

Камнем гнетущая грудь, появилась страданий громада,

Жизни бы так не вели, как обычно ведут её нынче,

Не сознавая, чего они сами хотят, постоянно

К мест перемене стремясь, чтоб избавиться этим от гнёта.

1060 Часто палаты свои покидает, кому опостылел

Собственный дом, но туда возвращается снова внезапно,

Не находя вне его никакого себе облегченья;

Вот он своих рысаков105 сломя голову гонит в именье,

Точно спешит на пожар для спасенья горящего дома,

Но начинает зевать, и порога ещё не коснувшись;

Иль погружается в сон тяжёлый, забыться желая,

Или же в город спешит поскорее опять возвратиться.

Так-то вот каждый бежит от себя и, понятно, не может

Прочь убежать; поневоле с собой остаётся в досаде,

1070 Ибо причины своей болезни недужный не знает.

А понимай он её, он бы, всё остальное оставив,

Прежде всего природу вещей постарался постигнуть.

Дело ведь здесь не идёт о каком-нибудь часе едином,

А состояньи, в каком неизбежно все смертные люди

Должны по смерти своей во веки веков оставаться.

Что ж, наконец, за несчастная страсть и привязанность к жизни

Нас заставляет всегда трепетать в постоянной тревоге?

Определённый предел установлен для века людского,

И ожидает нас всех неизбежная встреча со смертью.

1080 Кроме того, обращаясь всегда в окружении том же,

Новых добиться утех нельзя продолжением жизни:

То, чего у нас нет, представляется нам вожделенным,

Но, достигая его, вожделенно мы ищем другого,

И неуёмной всегда томимся мы жаждою жизни.

Нам неизвестно, какой нам выпадет жребий в грядущем,

Что нам готовит судьба и какой нас конец ожидает.

На волос даже нельзя продлением жизни уменьшить

Длительность смерти никак и добиться её сокращенья,

Чтобы поменьше могли мы пробить в состоянии смерти,

1090 Сколько угодно прожить поколений поэтому можешь,

Всё-таки вечная смерть непременно тебя ожидает,

В небытии пребывать суждено одинаково долго

Тем, кто конец положил своей жизни сегодня, и также

Тем, кто скончался уже на месяцы раньше и годы.

Книга четвёртая

По бездорожным полям Пиэрид я иду, по которым

Раньше ничья не ступала нога. Мне отрадно устами

К свежим припасть родникам, и отрадно чело мне украсить

Чудным венком из цветов, доселе неведомых, коим

Прежде меня никому не венчали голову Музы.

Ибо, во-первых, учу я великому знанью, стараясь

Дух человека извлечь из тесных тенёт суеверий,

А во-вторых, излагаю туманный предмет совершенно

Ясным стихом, усладив его Муз обаянием всюду.

10 Это, как видишь ты, смысл, несомненно, имеет разумный:

Если ребёнку врачи противной вкусом полыни

Выпить дают, то всегда предварительно сладкою влагой

Жёлтого мёда кругом они мажут края у сосуда;

И, соблазнённые губ ощущеньем, тогда легковерно

Малые дети до дна выпивают полынную горечь;

Но не становятся жертвой обмана они, а, напротив,

Способом этим опять обретают здоровье и силы.

Так поступаю и я. А поскольку учение наше

Непосвящённым всегда представляется слишком суровым

20 И ненавистно оно толпе, то хотел я представить

Это ученье тебе в сладкозвучных стихах пиэрийских,

Как бы приправив его поэзии сладостным мёдом.

Может быть, этим путём я сумею твой ум и вниманье

К нашим стихам приковать до тех пор, пока ты не постигнешь

Всей природы вещей и познаешь от этого пользу.106

После того, как тебе объяснил я духа природу:107

Как он живёт, находясь в связи непосредственной с телом,

И, при разрыве её, возвращается в первоначала,

Я приступаю к тому, что тесно сюда примыкает.

30 Есть у вещей то, что мы за призраки их почитаем;

Тонкой подобно плеве, от поверхности тел отделяясь,

В воздухе реют они, летая во всех направленьях.

Эти же призраки, нам представляясь, в испуг повергают

Нас наяву и во сне, когда часто мы видим фигуры

Странные призраков тех, кто лишён лицезрения света;

В ужасе мы от сна пробуждаемся, их увидавши.

Но и подумать нельзя, чтоб могли из глубин Ахеронта

Души уйти, или между живых пролетали бы тени,

Иль чтоб могло что-нибудь от нас оставаться по смерти,

40 Если и тело и дух, одновременно с телом погибнув,

Врозь разошлись и опять разложились на первоначала.

Значит, я здесь говорю, что с поверхности всяких предметов

Отображения их отделяются тонкого вида.

Даже тупому уму понять это будет нетрудно.

45 Но, объяснивши тебе предварительно сущность и свойства

Мира начал основных, и как, различаясь по формам,

Непроизвольно они несутся в движении вечном,

Также и то, как из них созидаются всякие вещи,

Я приступаю к тому, что тесно сюда примыкает.

50 Есть у вещей то, что мы за призраки их почитаем;

Тонкой они подобны плеве, иль корой назовем их,

Ибо и форму и вид хранят отражения эти

Тел, из которых они, выделяясь, блуждают повсюду.

Прежде всего, от вещей очевидных для нас и доступных

Много таких выделяется тел, что расходятся сразу:

Дым от полен, например, или жар, от огня исходящий,

Или таких, что плотней, и гораздо сплетённее, вроде