Читаем без скачивания Люфтваффельники - Алекс Сидоров

— Сержант Бояринов! Что у вас, с лицом? Нервный тик, что ли?!

— Никак нет! Просто пылинка попала в нос. И в глаза тоже. И вообще, чего-то мне нехорошо. Тошнит что-то, наверное, бигус на ужине нечаянно съел. Самую малость, вот и мутит.

И тут до Пиночета дошло, он вспомнил свои недавние похождения в мельчайших подробностях, особенно, длительное купание в яме с прокисшей квашеной капустой. Теперь, отчаянная мимика на лице сержанта ему стала понятна и объяснима.

Так как он сам провонял квашеной капустой буквально насквозь, то его восприятие запахов несколько притупилось. Мозг Пиночета перешел в щадящий режим и, спасая рассудок и жизнь своего бестолкового хозяина, максимально повысил порог восприятия для рецепторов обоняния. Но для окружающих людей, этот запах был просто невыносим. Более того, в целой роте, никто из ребят уже не спал. Все курсанты, лежащие в койках, затаили дыхание, старательно укрываясь с головой, чтобы спрятаться от страшной вони, заполонившей огромное по площади и объему спальное помещение казармы.

Но у Пиночета выбора не было, отступать было поздно, и комбат решил идти до конца.

— Сержант, подойдите ближе и поставьте табурет на пол. Вот здесь.

Сержант уже не смог ответить: «Есть!». С большим трудом, сдерживая приступы накатывающей рвоты, со слезами на глазах, парень поставил табурет в указанное место и сразу же отступил назад.

Пиночет влез на табурет, вытянул руку и пощупал корпус телевизора. Естественно, ламповый гроб был раскален докрасна, его смело можно было использовать для отапливания жилого помещения в холодное время года. Пиночет довольно ухмыльнулся и, выдрав провода вместе с клеммой коробкой и предохранителями, торжествующе обратился ко всему составу роты.

— Ну, что?! Меня не проведешь! Опыт не киснет! Его не пропьешь и в карты не проиграешь. Старый конь борозды не портит! Ха-ха. Не делайте вид, что спите. Нечего прикидываться! Что, за дурака меня считали, да?! А я не дурак, нет! Я — полковник! Я — профессионал своего дела! Я наказываю всю роту. Так как увольнений у вас уже нет, я лишаю всех возможности просмотра телевизора. Провода и клеммник ложу к себе в сейф. Когда посчитаю нужным тогда и отдам! А может, вообще не отдам?! Ха-ха. Приятных снов, птенчики. Мундеркинды недоделанные! С кем решили тягаться, дорогие мои детишечки?! Еще пиписьки не выросли! Сладких вам сновидений, разгильдяи!

Считая свою миссию выполненной, не желая больше задерживаться и источать аромат капустного зловония дальше, Пиночет спрыгнул с табурета. Небрежно помахивая проводами и клеммником, он вышел на улицу. Его настроение заметно улучшилось. Хоть что-то удалось прищучить. Ткнуть носом зарвавшихся и обнаглевших школяров. Он еще о-го-го! Есть еще порох в пороховницах и ягоды в ягодицах! Ради таких моментов и стоит жить!

С чувством образцово выполненного долга, на выходе из здания, комбат довольно и сладко потянулся, аж до многочисленного и громкого остеохондрозного хруста в своих суставах и позвоночнике. Он остановился на крыльце казармы, чтобы глубоко вздохнуть чистого ночного воздуха. Полковник Серов широко и счастливо улыбался. Жизнь прекрасна!

Еще стоя на ступенях казармы, он услышал, как над его головой хаотично захлопали ставни окон — это 4-я рота активно боролась за свою жизнь и здоровье.

На подоконниках многочисленных окон, Пиночет увидел курсантов в нижнем белье, которые усиленно махали полотенцам и одеялами, стараясь выгнать из казармы протухший и отравленный воздух. Так же до него доносились следующие реплики с откровенно издевательским содержанием и нелицеприятными комментариями.

— Старый конь борозды не портит?! Ха-ха. Но и глубоко не вспашет. Поелозит по молодке и сразу сдохнет.

— Вот уж хрен! Какая молодка его к себе подпустит?! Пиписька давно уже сморщилась! К бабулькам, в дом престарелых и то, по записи, пока яйца совсем не отсохли.

— Провода «ложу» в сейф! Дурилка вонючая, не «ложу», а «кладу»! Ложат член, причем конкретно! Да, и по всей морде!

— А я реально думал, что не выдержу и наблюю. Нет, точно! Койка у меня на втором ярусе, вот Петровичу бы внизу досталось. Веришь, еле удержался?! До сих пор позывы на рвоту по кишкам шарахаются.

— И не говори! Сержант то наш, сейчас голову в раковине замачивает, аж зеленый весь. Того и гляди, всего наизнанку вывернет. Вот досталось парню! Ребята одеколоном платок смочили и под нос ему пихают! Пока, не очень помогает. Спазмы по телу так и бегают, трясет парня, надо с наряда снимать, не достоит до утра.

— А Пиночет то чего?! Получается — по ночам бигус подворовывает. Не может отвыкнуть от дерьма?! Вот бедолага. Жаль, конечно, человека! Его жена точно ТАКОЕ приготовить не сможет! Тут особый талант нужен, чтобы руки из жопы росли и еще секретные ингредиенты типа «зарин», «зоман» и обязательно «фосген» добавить. Для более качественного удушения.

— Пиночет же военный по пояс. Бигус для него — деликатес. Ностальгия! Понимаешь?! Круче всякой икры. Вот он по ночам по свалкам и ползает, за нами доедает.

— А чего ползать, мы ему весь бачок отдадим, пусть лопает, хоть в три горла жрет. Еще добавки накидаем.

— И чего он в этом говне полезного нашел?! Его даже свиньи на свинарнике не едят, рыло воротят, пока из лоханки не выкинешь.

— Мама родная, а как же его домой то, такого вонючего пускают?! Квартира по площади раз в триста меньше казармы. А у нас вонища такая, что того и гляди в окно выпадешь.

— Да уж, блевать так и тянет, сил нет. Вот урод, приперся! Жрал бы себе бигус в одну харю. Пришел похвастаться, дубина. Пиночета кусок.

— Ребята бросай махать полотенцами, вроде полегче дышать стало. Наряд весь одеколон и туалетную воду в роте собрал и в проходах между кроватей брызгают.

— Вроде, действительно, уже терпимо становится.

— Парни! Стас из проводов времянку смастерил, телек заработал! Айда смотреть. В ночном сеансе «Полосатый рейс» показывают.

Все курсанты дружно попрыгали с подоконников и исчезли в глубине здания, Пиночет с тоской посмотрел наверх, в раскрытые окна казармы. На втором этаже, на белом потолке играли разноцветные блики — начинался «Полосатый рейс».

После всего услышанного в свой адрес, возвращаться в роту для более качественного наведения пошатнувшейся воинской дисциплины, комбату уже почему-то не захотелось. Повертев в руках, ставший бесполезным клеммник и провода от телевизора, обиженный Пиночет размахнувшись, забросил его в открытое окно нашей казармы. Затем, оттянув на себе одежду, он пару раз втянул через нос воздух. Понюхав одежду, Серов брезгливо скривился и быстрым шагом скрылся в ночной темноте.

На следующий день и еще пару недель кряду, на всех построениях, от Пиночета разило адской смесью запаха бензина, ацетона и различных дешевых и очень дорогих одеколонов. Но, несмотря на все предпринятые меры, сквозь эту гремучую парфюмерную смесь, все же назойливо пробивался несравненный и удивительно стойкий запах бигуса.

А у полковника Серова появилось железное правило — всегда становиться к своему собеседнику с подветренной стороны.

15. Национальные кадры

В бытность Советской армии всегда существовал и активно насаждался известный лозунг, рожденный в недрах Главного политического управления Министерства обороны — Народ и армия едины! А так как народ в СССР был многонациональный, то и армия тоже была многонациональная. В соответствии с Конституцией, все граждане Советского Союза наделялись равными правами и возможностями, особенно по защите своей единой и неделимой Родины. Красиво, впечатляюще и справедливо, не так ли?!

Вот только условия поступления в военные училища для представителей различных национальностей и народностей были очень даже различные.

Для обеспечения наличия в монолитных рядах защитников родины ребят из всей многоликой и многогранной прослойки советского общества, руководству нашего училища (и не только нашего), выполняя строгие указания ГЛАВПУРа, приходилось сдерживать и основательно прореживать многочисленную толпу желающих стать красными офицерами из таких республик, как — Украина, Белоруссия и Россия. И при этом открывать «зеленую улицу» и поддерживать наиболее благоприятные «хлебосольные» условия для представителей Средней Азии, Кавказа, Молдавии, Крайнего Севера и прочих уважаемых братских республик нашей великой и необъятной страны, принимать выходцев из малых народов, по «целевому» направлению — фактически, без экзаменов и вне конкурса.

Для примера, положа руку на сердце, могу откровенно сказать, что на 30 человек нашего учебного классного отделения приходилось 20 национальностей и народностей. Славян было менее 10 человек. Зато, в нашем дружном отделении числились — таджик Мишка (Мумин), казах Эрик, армянин Эдвард, азербайджанец Федя (Фахраддин), башкиры Тамерлан и Радул, молдаванин Олесь, татарин Раис, киргиз Адиль, грузин Костя (Котэ), чеченец Золман. В нашем 45-м отделении даже более года отлично служил и учился замечательный и умненький курсант — еврей Ицек, но его подвело здоровье, и парень был комиссован в начале 2-го курса обучения. Расставаясь с нами, он искренне плакал огромными слезами и его вечно грустные карие глаза в тот день были наполнены особенно пронзительной тоской. Но, позвольте, продолжу.