Читаем без скачивания Люфтваффельники - Алекс Сидоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
16. Стихоплет
В военном училище, где нет возможности уединиться и побыть один на один со своими мыслями, в условиях жестко регламентированного распорядка дня и культурного голодания, у многих ребят неожиданно раскрываются неизвестные ранее таланты и скрытые способности. Монотонные будни, заставляют человека искать занятия по душе, которые помогли бы отвлечься от монотонного однообразия и хоть как-то скрасить рутину повседневной жизни.
Спящие способности неожиданно пробуждались, и курсанты начинали испытывать непреодолимую тягу к творчеству. Кто-то из ребят начал плести ажурные цепочки из нихромовой проволоки, кто-то стал рисовать и, весьма, прилично. Витя Копыто начал писать письма своим многочисленным подругам по 15–20 листов каждое, этакие настоящие произведения и литературные изыски, состоящие из многочисленных витиеватых словосочетаний и многоэтажных душещипательных оборотов. Стоит особо отметить, что эти письма не всегда помещались в стандартный почтовый конверт. Можно только предполагать, какими обильными потоками слез умиления и восторга были омыты данные литературные перлы.
А вот, киргиз Адиль, неожиданно, начал писать стихи. Причем, писать начал на языке, которого практически не знал и владел им, просто отвратительно — тоесть, на русском. Далее по тексту, я попытаюсь процитировать эти стихи. Примерно, конечно же, но по возможности, максимально близко к оригиналу. Для удобства прочтения, на месте ударения, в слогах будет стоять заглавная буква. Качество стихов и рифма были следующими.
Дружище ЗахАрСъешь мой сахАрАвтомат, портянка, тумбочкаВ мой аул есть пять дом и два улочкаМой родина — матьА папа — кетменьЯ стою на постуИ стою целый деньБуду дальше стоятьПотому что не лень и т. д.
«кетмень» — это, по словам Адиля, какое-то древнее национальное киргизское орудие труда, типа — мотыга специальная, которую при желании, можно использовать как оружие.
К творчеству нашего самобытного поэта, мы относились достаточно терпимо и с пониманием — не зубоскалили и не критиковали. В военном училище нас научили принимать людей такими, какие они есть, с их достоинствами и недостатками, с сильными и слабыми сторонами. Если откровенно и по-хорошему рассудить то, каждый из нас самих — далеко не подарочек! Самое главное, чтобы человек был хороший! А у каждого, есть право на личное стадо муравьев в своей собственной голове. Это бесспорно и обсуждению не подлежит. Людей надо стараться понять и поддержать, ведь все мы находились далеко от дома, в непривычных и чуждых для себя условиях.
В свое время, я тоже немного баловался графоманией и по просьбам ребят, веселил их какой-нибудь похотливой ерундой. Иногда, под заказ, карябал пару незамысловатых строк о чистой и вечной любви, чтобы кто-нибудь из пацанов вставил эту рифмованную лямурную лабуду в письмецо для своей девушки. На лавры великого Пушкина, я никогда не претендовал, но ребята смеялись от души. А смех, как известно, снимает усталость и продлевает жизнь. Курсантам, мои потуги на оригинальность и стихоплетство, нравились. Они частенько просили озвучить какую-нибудь незатейливую эпиграмму. Я никогда не капризничал и не отказывал. Все дружно хохотали и при случае, просили почитать еще. Их смех был благодарным и очень искренним, а на большее, я и не рассчитывал. Скромность, по моему чистосердечному убеждению, украшает любого человека, даже самого законченного раздолбая.
И вот, как ни странно, наш начинающий поэт, решил получить благословление на начало своей творческой деятельности почему-то, именно от меня. Так, неожиданно для себя, я стал первым доверенным слушателем, критиком и идейным вдохновителем нашего Адиля.
Однажды ночью, Адиль с горящими от возбуждения глазами (кстати, внешне Адиль очень похож на афганского душмана, особенно, темной ночью), разбудил меня и попросил оценить его новые произведения. Не смотря на страстное желание послать Адиля в дальнее пешее путешествие с сексуальным уклоном и завалиться на кровать, чтобы досмотреть внезапно прерванный эротический сон с участием Мишель Мерсье (актриса, сыгравшая Анжелику в легендарном французском фильме), я героически выслушал его очередное творческое изыскание в области русской литературы, причем даже старательно отрифмованное.
Самолет лететь на небоЯ стоять, махать рукойЛетчик — смелый, сильный, умныйВоздух чисто голубойТучка есть совсем немногоНе мешать лететь емуЯ пойду своя дорогаБуду кушать бастурму и т. д.
— СашА, мне важно знать твой авторитетный мнений! Ты сам, очень понятно пишешь, твой стихи — музыка для мой уши. Мне интересна твой добрый слово на мой стихи. Ну, как?! Скажи, только, правда! Я не обижаться и пойму правильна. Не сильно гавно?!
Художника обидеть может каждый. Творческая натура легко ранима. Критика в данном случае, была просто неуместна. Вспоминая, с чего начинал Адиль, прогресс был явно грандиозный. Учитывая, что из меня самого, поэтишка — так себе, я искренне похвалил парня, уже за само желание творить. При этом мне пришла в голову занятная мысль, которая получила неожиданное развитие. Но, давайте, начнем по порядку. Итак, стараясь открыто не зевать, я выдал следующее.
— Адиль, это гениально! Учитывая, что русским языком ты владеешь так же виртуозно, как я — китайским, то, не кривя душой, могу сказать, что ты — молодец!
Адиль просиял, в кромешной темноте спального помещения была видна его ослепительно белая улыбка. Я, еще находясь в полусонном состоянии, подумал: «Почему у него такие белые зубы? Щетку и пасту впервые увидел в училище, а белизна зубов, как с картинки, в нашей медсанчасти?!», но речь не о зубах, а о творчестве и я продолжил.
— Слушай, дружище! А какого рожна, ты пишешь на русском. Пойми правильно, все красивое уже давно написано. В русской литературе уже есть такие знатные поэты, как — Есенин, Некрасов, Гумилев, Пушкин, Фет, Блок, Маяковский, Багрицкий, Ершов, Мандельштам, Вяземский, Высоцкий, Филатов, Галич, Цветаева и многие другие.
Адиль искренне ужаснулся. Он не ожидал, что в русской поэзии есть еще кто-то, кроме Пушкина, портрет которого, висел в школе его родного аула. Более того, Адиль по наивности считал, что все стихи, а так же и все, что с ними связано, написано исключительно А.С. Пушкиным. А уроки по русской литературе были его любимым предметом в родной школе, так как на закономерный вопрос об авторстве любых стихов, ответ его соплеменников был предельно прост — «Пушкин». И все тут. Гарантированная пятерка в кармане, тоесть в дневнике и в аттестате кстати тоже.
Итак, Адиль был в шоке, он страшно выпучил свои раскосые глаза. Белки его темно карих глаз нереально светились в ночной темноте, в скупом свете фонаря дежурного освещения.
— Их так много?!
— Да, дорогой! Их очень много. Гораздо больше, чем ты можешь представить. Россия вообще испокон веков славилась своими умными людьми, особенно в литературе. И зачем тебе состязаться со всеми ними?! Что тебе мешает стать самобытным национальным поэтом?! Рупором своего народа, так сказать. Начни писать на своем родном языке. Сколько у киргизов признанных в мире стихоплетов? Не знаешь?! И я не знаю! Так вот, ты и будешь первым. Не надо тратить время на перевод своих гениальных мыслей с киргизского языка на русский, мелодичность теряется. Сразу пиши на своем родном — киргизском языке, заодно и прославишь его. Язык бескрайних степей, шум ветра, незабываемый запах травы и навоза, лошади, овцы и верблюды, кумыс, кизяк и прочее. Красота и все такое! Короче, дерзай!
Я еще долго лепетал что-то несвязное и вливал в уши Адиля какую-то беспросветную лабуду. Мой язык временами переставал шевелиться, я засыпал. Но Адиль все понял как надо. Его осенила великая идея, написать грандиозную поэму, и работа закипела.
По ночам, после команды: «Отбой», Адиль бежал в ленинскую комнату, где старательно изводил кубометры бумаги. Временами, на самостоятельной подготовке, он просил пару минут нашего драгоценного внимания, выходил к учебной доске и начинал страстно читать готовые отрывки из своей поэмы.
КабардЫ булдА сектЫЧембердЫ копнА елдЫИчфулдА мантЫ пиндУХабарлЫ дуртА фяндУ. .
Хочу предупредить сразу — за достоверность не ручаюсь, воспроизвожу по памяти, на слух. Возможны катастрофические ошибки, искажающие весь гениальный смысл данного произведения. Прошу простить, но оригинал не сохранился. Тем не менее, что-то похожее и созвучное.
Затем наш казарменный поэт скромно замолкал, с надеждой, вопросительно вглядываясь в наши задумчивые и одухотворенные лица. Мы были великодушны и, хотя никто из нас, ни хрена не понимал, мы всегда горячо и активно хвалили творчество Адиля, часто прося повторить тот или иной отрезок его стихотворения. Наш киргиз светился от удовольствия. Это давало ему силы и вдохновение для продолжения работы над своим нетленным творением. Как мало надо дать человеку, чтобы улучшить ему настроение, подарить маленький кусочек счастья!