Читаем без скачивания Любви все звания покорны. Военно-полевые романы - Олег Сергеевич Смыслов

– Наш БТ-7 поврежден и потерял ход. Нужно немедленно забрать маршала и вывезти его из-под бомбежки, – приказал адъютант Кулика.

На предельной скорости танк командира взвода помчался к указанному месту, где маршал в танковом комбинезоне, представший в подавленном и беспомощном состоянии, перебрался в Т-28. Тут же машина рванула из опасного места и, отвязавшись от пикировщиков противника, удалилась от своих частей. Когда бомбежка и обстрел остались позади, Кулик потребовал карту.

– Товарищ маршал, нам выдали карты только от Белостока до Берлина, а для этой местности у меня нет, – попытался оправдаться лейтенант. В ответ он услышал странное шмыканье… А тем временем сапог Бородина затекал кровью… Всю дорогу он думал, как бы где-нибудь остановиться и перевязать рану. Дело в том, что, когда он стучал в люк БТ, чтобы забрать маршала, то, по всей видимости, его зацепило в голень. Предлог нашелся: необходимо осмотреть машину. Следом за механиком-водителем и Бородиным, высунувшись из люка, довольно умело вылез грузный и медлительный прежде маршал.

В этот момент механик уже вытащил небольшой осколок у командира и возился с санаптечкой. Кулик посмотрел на рану и его угрюмое, тяжелое лицо на мгновение подобрело.

– Ничего страшного, лейтенант. Считай, отделался царапиной, – сказал он Бородину.

И тут же дал совет солдату:

– Вату пропитай йодом, переложи бинтом. Сильно не пережимай.

И снова в путь.

«Опрашивая местных жителей, – вспоминал Борис Афанасьевич, – поехали искать какой-нибудь штаб. И вскоре первый раз увидел живых немцев. У какого-то хутора наскочили на засаду. Неожиданно обнаружил две пушки с расчетами на местах. Возле построек стояли две крытые машины и несколько солдат. Захватил в точку наводки первое орудие. Заряжающий, едва услышав команду, дослал снаряд. Решение принял сам – некогда было обращаться к маршалу. Он же потом похвалил: ”Хорошо долбанули немчуру!”. Да, повезло. Ведя огонь из пушки и пулемета, мы подбили одно орудие, от второго разбежалась прислуга, одно орудие раздавили гусеницами. Очень порадовал меня и обнадежил механик-водитель. Видом своим не внушал особого доверия – небольшого роста, щупловатый. И таким молодцом оказался! Жаль, не запомнил его фамилию. Он пришел к нам из другой роты, заменил старшего сержанта Гордуладзе, погибшего при первом авианалете 22 июня. И заряжающий был новичком. Проскочили хутор и, ориентируясь по отдаленному шуму боя, продолжили поиск. У какого-то поселка нас неожиданно обстреляли из орудия. Один снаряд угодил в башню, и с радостью я осознал, что он не взял нашу броню. Мы открыли ответный огонь, но маршал приказал повернуть назад. Когда вышли из-под обстрела, маршал озабоченно заметил, что немцы, вероятно, высадили десант для наведения паники…»

Перед маршем под Гродно танкистам выдали по три сушеные воблы, несколько сухарей и по 12 кусочков сахара. Выбрав подходящий момент, Бородин предложил Кулику перекусить, но тот вежливо отказался: мол, болит зуб. Танкисты тоже не притронулись к еде. Тогда Григорий Иванович попросил «дробок» сахара. Потом, глотнув родниковой воды, которую принес в котелке механик-водитель, Кулик глухо обронил:

– С таким харчем не навоюешь…–й армии. Встретил маршала генерал-майор артиллерии и проводил к группе стоявших недалеко генералов и полковников. Подойдя к ним, Кулик, перейдя на свой излюбленный тон, принялся их воспитывать:

– Посылая меня сюда, товарищ Сталин думал, что наши войска, а они здесь собраны лучшие, громят врага на его территории. А вы здесь устроили вторую Францию…

Теперь это был не тот военачальник, каким его видели до войны. Солидной величины человек с довольно внушительным буро-красным лицом, с ничего не отражающим взором и смотрящим «в ничто», имел довольно утомленный вид и был одет в запыленный комбинезон и пилотку. Выслушав доклад о положении войск и мерах, принятых для отражения ударов противника, он по-детски разводит руки и так же по детски произносит неопределенное: «Да-а».

Как вспоминал генерал Болдин, «вылетая из Москвы, он не предполагал встретить здесь столь серьезную обстановку». Рано утром 24 июня, покидая командный пункт Болдина, прощаясь, он, сказал, чтобы тот попытался что-нибудь сделать. Болдин смотрел вслед удалявшейся машине Кулика, так и не поняв, зачем он приезжал…

Борис Афанасьевич Бородин вспоминал:

«Рано утром по указанному маршалом маршруту мы выехали в штаб корпуса, номер которого я запамятовал. Уже не блуждали, поскольку в штабе армии выдали карту. И пайком обеспечили. Двигались в направлении Гродно. Но в указанном месте штаба корпуса не оказалось. Прикинув, что он скорее всего переместился в восточном направлении, двинулись туда…

(…) … маршал был сильно не в духе. Может, начальство и не поладило меж собой (…).

А то, что произошло дальше, запомнилось хорошо. В одном месте (мы ехали с открытыми люками) увидели отступавшую стрелковую часть. Слышались гул орудий и разрывы снарядов. Некоторые бойцы бежали. Маршал приказал мне: “Остановите паникеров!” Не раздумывая, как это сделать, я бросился навстречу бежавшей группе. Увидел капитана, который пытался остановить бежавших, и закричал ему, чтобы слышали другие: “Смотрите! Там Маршал Советского Союза – занять оборону!” Капитан повторил мои слова. Бойцы побежали назад. Послышалось “ура!”. Маршал, когда доложил о выполнении его приказания, с улыбкой ответил: «Ничего, привыкнешь». Наверное, вид у меня был далеко не героический. В подходящем месте съехали с дороги в лес, чтобы позавтракать. Там механик-водитель доложил, что горючего осталось на час-полтора. В свою очередь, я доложил об этом маршалу, но он был задумчив, расстроен и ничего не сказал в ответ. Я выслал механика-водителя и заряжающего на опушку, приказал доложить, когда увидят любую машину или танк. Примерно через полчаса появились две бронемашины. Я выбежал на дорогу, остановил их. В первой ехал полковник. Он оказался начальником связи корпуса, который мы разыскивали. Маршал уехал с полковником».

Григорий Иванович Кулик родился в 1890 году, в крестьянской семье на хуторе Дудникова Полтавской области. С 1912 года в армии, прапорщик, командир взвода. В Красной гвардии с 1917 года, в Красной Армии с 1918 года. Окончил школу прапорщиков (1915 г.), Курсы высшего комсостава (1924 г.), Военную академию им. М. В. Фрунзе (1932 г.).

В Гражданскую войну – начальник артиллерии 5-й (10-й) армии, военком Харьковской губернии и начальник гарнизона. Начальник артиллерии 14-й армии, начальник артиллерии Первой конной армии, затем СКВО и помощник начальника артиллерии РККА. В годы Гражданской был пять раз ранен.

С 1925 года – заместитель председателя Военно-промышленного комитета ВСНХ, с ноября 1926 года (до 1929 г.) – начальник Артиллерийского управления РККА. В 1930 году – командир Московской пролетарской дивизии. После окончания в 1932 году Военной академии Кулик для при обретения командного опыта назначен командиром-комиссаром 3-го стрелкового корпуса.

В 1936 году под псевдонимом «Генерал Купер»