Читаем без скачивания Пейзаж с бурей и двумя влюбленными - Доротея Уэбстер

— Пойдем отсюда, — шепнула Шарлотта. — Я не могу это слушать.

Они вышли из замка. Светила полная луна, было тихо и безветренно. Подруги медленно пошли по дорожкам парка. Дойдя до спуска, Шарлотта остановилась и повернулась к Женевьеве. Видно было, что ее мучает желание сказать подруге что-то важное, но она не решается. Наконец девушка не выдержала.

— Ты знаешь, — тихо произнесла она — я, кажется, влюбилась.

— Я так рада за тебя! — воскликнула Женевьева. — Значит, опять будет это состояние, которое ты так любишь. Но... что потом? Опять разочарование?

— Надеюсь, что нет, — все так же тихо ответила Шарлотта. — Мне кажется...

— Неужели настоящее — “подарок небес, дар Божий”? — вспомнила Женевьева слова Шарлотты.

— Мне кажется — да.

— А жемчужный дождь — он прольется? — тихо спросила Женевьева и в который раз пожалела о своем вопросе. И вновь Шарлотта восприняла его как нечто вполне естественное. Тихо улыбнувшись, она покачала головой:

— Не знаю... Нет, наверное. Но уже то, что есть сейчас — хорошо.

И, резко повернувшись на каблуках, она сменила тему, заговорив о предстоящем походе в горы, о своих новых работах...

Лоуренс, которого так ожидали участники предстоящей экспедиции, приехал на следующее утро. Женевьева как раз закончила уборку и несла белье к машине, пришедшей из прачечной, когда на площадку въехал “бьюик” графа, и Лоуренс, кивнув Марселю, вышел из него, держа под мышкой какие-то бумаги. Увидев Женевьеву, он улыбнулся и сказал:

— Чрезвычайно рад вас видеть. Знаете, у меня такое чувство, будто я возвращаюсь домой. Хотя у меня есть дом на Бермудах, я бываю в нем так редко, что почти не чувствую его своим. А здесь — удивительное дело — меня тянет в этот замок, я даже скучал без вас всех. И без вас, милая Женевьева, в том числе.

— Здесь вас тоже все ждут, — поспешила заявить Женевьева (“а ведь я лгу” — пронеслась мысль у нее в голове). — Тут только и разговоров, что о предстоящем походе в горы. Мистер Хаген устроил проверку снаряжения, а также тренировал Шарлотту, и у нее получилось. И вчера за ужином он сказал, что...

Она болтала без умолку, боясь одного — что сейчас Лоуренс поднимется в свою комнату, потом заглянет в комнату Жоржетты, а, не найдя ее... что он сделает?

Однако долго удерживать Лоуренса ей не удалось: шоферу машины надоело ждать, он дал гудок, и Женевьеве пришлось спешить к машине, а англичанин направился к замку. С тревогой ожидала Женевьева чего-то ужасного, но все было тихо. Она сообразила, что Фуллер и Жоржетта тоже знали о предстоящем приезде Лоуренса и могли принять меры предосторожности. Ее это, конечно, не касалось, но ей было жаль Лоуренса, жаль, что его так открыто и грубо обманывают.

За завтраком Доменик сидел на своем обычном месте. Он даже шутил с Катрин, а после завтрака, когда все разошлись, шепнул Женевьеве:

— Сегодня вечером... может, встретимся? Там, у секвойи?

Женевьева кивнула: ей самой хотелось встретиться с парнем, поделиться некоторыми впечатлениями, просто поболтать. Глядя вслед уходящему Доменику, она с удовольствием подумала, что они, кажется, помирились и новых ссор не предвидится. “Здесь буря, кажется, улеглась, — подумала она. — Но я чувствую, что назревают другие. Месье Вернон оказался прав: воздух замка насыщен любовью. Но там, где любовь, там и ее спутники — измена, разочарование, ревность”.

О том, что ее предположение верно и буря уже разразилась, Женевьева узнала очень скоро — и при каких обстоятельствах!

Перед обедом она отправилась убирать комнату Жоржетты. Накануне, заглянув туда, она убедилась в том, что и так знала: что владелица не спала в своей кровати, не пользовалась и ванной, так что убирать, в сущности, нечего. Она и не убирала — тем более что испытывала к Жоржетте все возрастающую неприязнь. Однако выполнять свои обязанности горничной тем не менее было надо, и теперь Женевьева решила убраться сразу за два дня.

Желая обезопасить себя от всяких неожиданностей, она не только оставила дверь открытой, но и повесила на нее самодельный плакатик “Идет уборка”. Решив, что теперь-то она уж точно не станет невольной свидетельницей ничьих объяснений, она направилась в ванную — попутно отметив, что в эту ночь кроватью пользовались и белье надо менять.

Однако ее работа (а может, и чья-то злая воля) опять сыграла с ней злую шутку. Она уже заканчивала оттирать ванну, когда в комнате раздались голоса. Вошедшие говорили громко, очень громко, почти кричали, так что не услышать их было можно, только зажав уши. Собственно, слышно было вначале одну Жоржетту.

— ... Не чувствую себя связанной никакими обязательствами! — громко заявила она, видимо, продолжая разговор, начатый еще в коридоре. — Ты, ты первый меня обманул! Почему же нельзя мне? Ты мне обещал отдых, потом увлекательные приключения — пускай опасные, но в награду нас ожидало настоящее богатство.

— Богатства я не обещал, — раздался еще более невозмутимый, чем обычно, голос Брэндшоу.

— Но это подразумевалось само собой — зачем же еще люди ищут клады?! А что на самом деле? Вместо отдыха — работа, бесконечные расчеты; приключения, как выясняется, это в основном тоже работа... Но самый большой обман связан с тобой, лично с тобой, дорогой Лоуренс. Своей внешностью ты обманываешь всех, сумел обмануть и меня. Мне казалось, что под этой маской скрывается мужчина, способный вызвать у женщины настоящий приступ страсти — и поглотить его. На деле же ты так же бесчувствен, как эта деревяшка. Он, видите ли, ждет от женщины прежде всего понимания! Дружбы! Я не лесбиянка, чтобы дружить с мужчинами! Я жду от них совсем другого!

— Может быть, ты прекратишь этот базарный крик? — раздался подчеркнуто тихий голос Лоуренса. Однако на Жоржетту его невозмутимость действовала только раздражающе. Она заговорила еще громче:

— И, наконец, деньги! Вот где самая подлость! Я-то думала, что становлюсь невестой миллионера, человека, знающего, что делать с деньгами. А оказывается, этот неврастеник, этот святоша чуть ли не половину доли от прошлой экспедиции выбросил на сиротский приют в каком-то вонючем шахтерском городишке — потому, видите ли, что он там вырос и помнит, как плохо несчастным деткам! Ему требуется стать главным попечителем и изменить там все порядки! Раз — и прощай полмиллиона франков! А ведь там была и моя доля!

— О чем ты говоришь?! — впервые возвысил голос Лоуренс — как видно, его проняло. — Ты все получила после той экспедиции. Я распоряжался только своими деньгами!

— Но раз мы стали женихом и невестой, то это стали как бы и мои деньги! — заявила Жоржетта. — Но этого ему мало! Чтобы окончательно избавиться от денег, мой женишок берет и отправляет кругленькую сумму какому-то задрипанному монастырю в этом грязном Тибете. Чтобы ламам было сподручнее молиться! И с таким человеком я должна связать свою жизнь? На такого надеяться? Да я всю жизнь с тобой останусь нищей! Сколько бы ты ни нашел, ты все, все потратишь, пустишь на ветер! Нет уж, я лучше буду держаться за человека, который знает цену и женщине, и деньгам, который...