Читаем без скачивания Убить чужой рукой - Лиза Гарднер

Он вернулся домой взвинченный, испуганный и полный раскаяния. Он внимательно следил за новостями в последующие дни и, покрываясь потом, ожидал разоблачения.

Но ничего не произошло. Ничего. И фантазии нахлынули с новой силой. Он мечтал и жаждал. До того самого дня, пока не свернул однажды в переулок неподалеку от своего дома. Там он увидел девочку. На ней была коричневая юбка в складку — не зеленая клетчатая, но все равно сойдет.

Все оказалось на удивление просто. Он испробовал новый вариант и получил полное удовлетворение. Он наслаждался вплоть до того дня, когда эта девочка заняла место на скамье свидетелей.

Он был слишком молод, теперь это ясно. И по молодости делал ошибки. Конечно, сейчас за плечами у него двадцать пять лет опыта. Те, кто думает, будто в тюрьме нельзя чему-то научиться, очевидно, никогда там не находились.

Мистер Босу брел по Парк-стрит, пока не добрался до огромного готического собора, который помнил с детства. Он сел на одну из деревянных скамеек рядом с пожилой женщиной, кормившей голубей хлебными крошками. Она улыбнулась, и он ответил ей тем же.

— Прелестное утро, — сказал он.

— Да, да, — отозвалась женщина и тихонько хихикнула.

Вчера он отправился по магазинам, опять-таки за счет своего неизвестного благотворителя. Здоровенный, угрожающего вида детина из Фенелл-холла исчез. Его место занял элегантный джентльмен средних лет, наверняка прилежно следивший за собой. Одеколон от «Армани» и красивая стрижка творят чудеса.

Пожилая женщина бросила раскормленным голубям, вперевалку ходившим у ее ног, еще несколько крошек. Мистер Босу откинул голову и подставил лицо солнцу. Так приятно оказаться снова на свободе, черт возьми.

Потом начали звонить колокола в церкви. Огромные деревянные двери отворились. По ступенькам спускались целые семьи — сначала исполненные достоинства отцы, потом вечно встревоженные матери и, наконец, шумливые ребятишки.

Мистер Босу открыл глаза. Он восхищенно взирал на темноволосых девочек, чьи длинные соблазнительные волосы были перехвачены на затылке большими белыми бантами. Он улыбался целым вереницам маленьких принцесс, сплошь в белоснежных платьицах с оборками и в лаковых туфельках. Растянувшись на целый квартал, родители беседовали друг с другом, а дети бегали сами по себе.

Вот пять маленьких девочек играют в салки, две маленькие девочки идут, взявшись за руки. Вот одна маленькая девочка, за которой как будто никто не присматривает, бегает за голубями…

— Правда, они милы? — спросила пожилая женщина.

— На земле нет ничего прекраснее, — заверил он.

— Я вспоминаю собственную молодость.

— Как ни странно, я тоже.

Он снова ей улыбнулся. Она казалась немного озадаченной, однако улыбнулась в ответ. Он поднялся со скамейки и пошел, рассекая толпу. Юные, подвижные тела вились вокруг него, ветерок от их быстрых движений вызывал легкое покалывание в позвоночнике.

Он поднялся по ступенькам к огромным церковным дверям, а потом обернулся и взглянул на свое царство.

Горожане, как правило, все такие осторожные. А это был настоящий рай. Маленький замечательный островок в самом сердце городских джунглей. Кроме того, в уютных объятиях церкви люди теряют бдительность. Они уделяют больше внимания общению с высшими силами или же старательно состязаются друг с другом: у кого лучше машина, кто дороже одет. Они уверяют самих себя, что наблюдают за своим маленьким Джонни (или маленькой Дженни) краем глаза. Но это не так. Дети уходят далеко, особенно когда родители заняты беседой с другими взрослыми.

И иногда они не возвращаются.

Мистер Босу почувствовал внезапный, неожиданный прилив сил. Неутолимое желание, поднявшееся откуда-то из глубины и властно требовавшее: сейчас, сейчас, сейчас. Он чуть подался вперед и принялся разглядывать вопящих, хохочущих, играющих детей. Он чувствовал себя ястребом, кружащим в небе. Эта? Нет. Эта? Нет. Эта? Да.

Одинокий ребенок, маленькая девочка лет четырех пыталась догнать уносимый ветром сухой листок. За ней не следили родители, не наблюдалось и заботливой старшей сестры.

Он может спуститься со ступенек прямо сейчас, двигаясь мягко, но уверенно. Оттеснит ее в сторону, тогда она окажется за деревом. Потом напоследок взглянет налево, направо, дождется порыва вдохновения и без всяких усилий подхватит ее. Все будет кончено в мгновение ока. В газетах напишут: «Ребенок пропал средь бела дня. Безутешные родители ищут следы».

Они никогда ничего не найдут, поскольку за дело взялся невероятный, всемогущий мистер Босу.

Он уже проделал полпути вниз и вдруг спохватился. Его рука нащупала перила. С невероятным усилием он заставил себя сделать глубокий вдох. Еще один. И еще. Потом медленно расслабился, разжал пальцы и неторопливо опустил руку.

Он вспомнил минувший вечер — свежий запах крови, нож в его руках, искреннее удивление на лице другого человека. Конечно, это не то же самое, но он все-таки получил большее удовлетворение, нежели ожидал. Словно утешительный приз. Не совсем то, что ему хотелось бы, но суть та же самая.

А что еще лучше, ему впервые в жизни заплатили — авансом, наличными. Десять тысяч долларов. Когда мистер Босу вчера вышел на свободу, на улице его ждало такси. Он залез в машину, на заднем сиденье лежал чемодан. Внутри оказалась записка и уйма денег. Послание содержало инструкции и список. Долларовый эквивалент каждой жертвы. Отличная система.

Конечно, мистер Босу был не так глуп, как, видимо, полагал его таинственный наниматель. В записке загадочный благотворитель намекал, что в будущем все станет еще проще, если мистер Босу откроет счет. Деньги можно отправлять прямо туда — и так далее. Благодетель брался изыскать для него самый безопасный способ, он даже приложил список банков.

Таинственный благодетель — идиот. Все банки под наблюдением, денежные вложения прослеживаются. К тому же банки закрыты по выходным. Мистер Босу ничего не делает задаром, и потому он предпочтет наличные. Толстые пачки банкнот, которые можно спрятать под рубашкой и потратить в свое удовольствие.

Мистер Босу взял чемодан. Водитель без единого слова высадил его на Фенелл-холл и протянул мобильник с заранее записанными номерами: вот так они станут общаться.

Мистер Босу кивнул, дал водителю понять, что благодарен. Конечно, он прекрасно знал, кто такой этот водитель. Всей тюрьме довольно известна фамилия Робинсон, и, конечно, репутация этого человека несравнима с реноме мистера Босу.

Мистер Босу ничего не сказал. В тюрьме ему внушили: знание — сила.

Он сунул руки в карманы. Насвистывая, неторопливо спустился по ступенькам и напоследок прошел через толпу веселых, подвижных, смеющихся детишек. Настоящий шведский стол. Но всему свое время.

А теперь ему нужна собака.

Глава 19

— И как это бывает?

Бобби сидел в маленьком тесном офисе в Уэлсли. Он насчитал четыре серых металлических шкафа для документов и штук пять дешевых книжных полок, заваленных бумагами и картонными папками с яркими надписями. На небольшом кусочке стены, в промежутке между кучами документов и потолком с пятнами потеков, криво висели два диплома в рамочках. Массачусетсский университет и бостонский колледж.

Бобби попытался представить себе кабинет адвоката, защищающего интересы Джеймса Гэньона. Наверное, он выглядит совершенно иначе. Дипломы скорее всего будут из Гарварда или Йеля. Плюс секретарша, панели вишневого дерева и роскошный, до самого горизонта, вид из окна на деловой Бостон.

Основное, чего достиг в жизни Харвей Джонс, — это чердак над магазином скобяных изделий. Последние семь лет он занимался юридической практикой. Ни партнеров, ни секретаря. Сегодня он даже обошелся без строгого костюма.

Этого типа Бобби порекомендовал один из его коллег. В ту самую минуту, когда Харвей услышал его имя, он согласился с ним встретиться. Немедленно. В воскресенье. Бобби так и не понял, хорошо это или плохо.

— Итак, — пытался ему объяснить Харвей, — слушания проходят в окружном суде Челси. Истец должен предоставить доказательства и убедить судью в том, что имеются достаточные основания для возбуждения уголовного дела, то есть совершено преступление. Наше дело — опровергнуть этот факт.

— Как?

— Вы, разумеется, дадите показания и объясните, почему ситуация, по вашему мнению, потребовала применения оружия. Мы приведем к присяге других патрульных, находившихся там в ту ночь. Вашего лейтенанта… как, вы сказали, его фамилия?

— Джакримо.

— Лейтенанта Джакримо. Пусть он тоже даст показания. И остальные патрульные, которые могут непредвзято подтвердить: у вас были все основания подумать, будто Джимми Гэньон собирается застрелить жену.

— Никакого подтверждения никто не даст. Я первый снайпер, занявший позицию. Никто не видел того, что я.