Читаем без скачивания Воин пяти Поднебесных: Пророчество - Уэсли Чу

Джамса кивнул:

— Мы не могли отступить.

Катуанцы верили, что после смерти душа Хана вселяется в нового человека. Их священным долгом было отыскать того, кто стал сосудом для души Хана, и доставить его в святилище Вечной топи, чтобы завершить Перерождение. Только тогда Хан мог восстать, обрести свой естественный облик и вновь возглавить катуанские племена. Шаманы утверждали, что Хан окончательно умрет только в том случае, если его тело не вернется в храм. Тысячу лет династия Ханов не прерывалась, и Сали была рада, что прервется она не при ней. Пусть даже ее народ заплатил за это высокую цену.

Последний кокон занимали дом Совета и храмы. Сали приближалась к сердцу Шакры — и к смерти. Последние минуты ее жизни истекали. Она должна была ощущать покой. Она выполнила свой долг перед народом Катуа, и ей было обеспечено место среди предков на Колесе Жизни. В следующем воплощении она вернется совершеннее и лучше.

Тем не менее Сали не ощущала покоя. Как бы она ни пыталась выгнать этот вопрос из головы, сдерживаться она больше не могла. Сали должна была знать.

— Джамса, я не видела по пути сюда коконы Незры. Тебе известно, какова их судьба?

Ее голос звучал очень тихо.

Шаман поколебался.

— Сали, не кощунствуй.

Спрашивать об этом было запрещено, а шаману не позволялось отвечать. По традиции Воле Хана следовало избавиться от прошлого в день Возвращения, чтобы ее душа была чиста и свободна от всякого бремени. Цепляться за предыдущую жизнь значило обременить душу Хана во время Перерождения.

— Пожалуйста, названый отец, иначе я не успокоюсь. Если сегодня мне предстоит покинуть этот мир, я хочу знать о судьбе своей семьи.

Джамса, судя по всему, собирался ей отказать, но не смог противостоять решимости на лице Сали и ее отчаянному взгляду. Он отвернулся, скорбно скривив лицо, и тихо ответил:

— Сали, я предпочел бы избавить тебя от страданий, но старику не под силу отказать названой дочери в последнем желании. — Его голос дрогнул. — Во время битвы Незра пожертвовала собой, выдвинувшись вперед, чтобы заслонить наших людей, пока те искали тело Хана. Твой город понес самые тяжелые потери. Он был разбит и остался на поле боя. Незры больше нет. Мне жаль.

Сали не сразу поняла сказанное. Ее дом погиб. Сияющий изумрудный маяк никогда больше не зажжется. Бамбуковая плоть домов, изогнутые арки, многочисленные лестницы, ведущие к небесам. Если все ее сородичи пали, неужели она осталась последней, кто помнит Незру? А когда Сали соединится с Целым, значит, Незра будет позабыта?

Она закрыла глаза и попыталась удержать воспоминания, зная, что они наверняка исчезнут, когда ее душа сольется с Целым. Быть может, если она хорошенько напряжется, следующий Хан их сохранит.

— Все мои родичи мертвы? — спросила Сали.

— Насколько нам известно, — медленно произнес Джамса, — те жители Незры, кто пережил битву, погибли, сражаясь на городских стенах, или были взяты в плен. — Он помолчал и добавил: — Мне принадлежит честь сказать тебе, что твоя семья храбро билась до последнего, защищая свой дом.

Слова старого шамана казались до странности бессмысленными. Города редко участвовали в битвах, но, когда это происходило, сражались все. Не только воины шли в бой. На защиту города вставали даже старики и дети. Каждый знал свое место.

Сали кивнула:

— Спасибо, шаман. Теперь я могу совершить Возвращение спокойно.

Она солгала. Это было неважно. В ту минуту — в нескольких шагах от воссоединения с Целым — ничто уже не было важно. Кроме боли. Сали хотелось упасть на колени и заплакать. Ей хотелось схватить свой кнут, в одиночку помчаться к чжунцам и дать волю ненависти — насколько хватит сил, пока оседлые ее не убьют. Она хотела сделать хоть что-то, прежде чем войти в святилище Вечной топи и умереть. Но она ничего не могла — и все равно ничего не изменилось бы. Умереть и вернуться в Целое было необходимо, чтобы придать сил Хану, когда он продолжит свой бесконечный путь в следующей жизни.

Сали вздохнула и поборола горе.

— Я готова.

Джамса беспомощно взглянул на нее и произнес:

— Сали, милая, это небольшое утешение, но знай — Мали выжила. Ее захватили чжунские солдаты, когда вторглись в город.

Сали содрогнулась. Она должна была обрадоваться, узнав, что сестра жива. Как ни странно, она не обрадовалась. По крайней мере, до сих пор Сали думала, что Мали обрела покой и что они, возможно, встретятся в следующем воплощении. Но теперь она стояла на пороге иной жизни, а Мали осталась одна — в плену на чужой земле.

Сали и шаман молча перешли последний мост. Перед ними уходили в небо высокие черные шпили святилища Вечной топи. Это место служило усыпальницей тридцати семи катуанским Ханам.

Сали была здесь только раз — и при виде святилища почувствовала ледяной ужас и трепет. Храм, высеченный из оникса, драгоценных камней и вантама, служил символом Перерождения. Здесь покоились тела Ханов, здесь испытывали и освящали сосуд перевоплощения. Это было самое высокое здание в Шакре, да и во всех катуанских городах. Святилище Вечной топи стояло в одиночестве и как будто поглощало свет. Оно казалось перенесенным из иного мира.

Джамса остановился у подножия храма и запрокинул голову. У него вырвался удовлетворенный вздох.

— Каждый раз, стоя в этом прекрасном месте, я ощущаю благоговение. Как нашим предкам удалось достичь такого величия?

На взгляд Сали, храм был ужасен — с массивным приземистым основанием и изогнутыми башнями, похожими на ветви больного дерева или щупальца раздавленного осьминога. Но Сали оставила свое мнение при себе.

— Он великолепен.

Они достигли входа в святилище Вечной топи — тяжелых дверей красного дерева, инкрустированных вантамом и хрусталем. Их громадность угнетала. Сали почувствовала себя ничтожно малых размеров.

Джамса повернулся к ней:

— Ты уверена, что не передумаешь? Когда ты войдешь в эту дверь, ритуал начнется, и обратной дороги не будет. Может, подождешь несколько дней? Позволь старику напоследок предаться воспоминаниям с названой дочерью.

— Мой долг стал бременем, которому я не могу противиться, — сказала Сали, покачав головой, и тяжело вздохнула. — И потом, для меня в этом мире ничего не осталось.

Шаман кивнул:

— Я понимаю. — Он взял ее за плечи и крепко обнял. — Твоя жертва не будет забыта. Твое Возвращение в Целое принесет удачу нашему народу и поможет Хану возродиться сильнее прежнего.

— До свиданья, названый отец. Я рада, что перед смертью вижу твое лицо.

Он улыбнулся:

— Моя милая Сали. Это не конец, а лишь переход. Когда мы встретимся в следующий раз, Искатель Души вновь познакомит тебя со мной.

Искатели Души. Люди,