Читаем без скачивания Западноевропейская поэзия XХ века - Антология

ХУГО КЛАУС

Перевод с нидерландского В. Топорова

Хуго Клаус (род. в 1929 г.). — Поэт и драматург. Пишет на нидерландском языке. Его стихам свойствен гуманистический пафос, сложная ассоциативная образность. В настоящее время живет в Нидерландах. На русский язык стихи Клауса переводятся впервые.

ПАНОРАМА

О доброта и радость и мечтаньяукрадкой я развесил вас полотнаи неводы посохните на солнцеа рядом будут рыбы будут краски

Крик роженицы и сигнал в туманенагрели дождь дома под теплым душемне зябко почкам в парковой аллее

Но мертвенный рыбак у парапетасоломинку свою не отпускаетта тянет вниз

Тропические пригороды вянути девушки стыдясь своих открытийзахлопывают окна

И фонари подмигивают гнусноглухою ночьюжучкам грызущим камень и железо

Разведчик Ноя выживет на югеа ты в моих руках окаменеешь

ЗВЕРЕК

Он убежал он спасся там пожара тут рассвет на лапках золотитсяи солнце заплетает семь косиц

Живехонек он юркий светлоглазыйа большего не надобно емуно в полночь вновь туда на смерть и долго

Ждать зарева охотничьего рогатак смело так безропотно никтодругой не любит жизни

ПОЛЫНЬ

Полынь воспоминаний ранним утромв Мондклеме

Бойницы башни рвыпосев камней и пахари в могилахразбойники бароны крикуныа ветер воет в рог пустых столетийи в шлеме с гребнем ждет войны петух

Ступи сюда и маятник сверкнетпорежет пальцыи броню грудии будет жить в ней живожить ленивопока слова соломой не сгоряти поле перед замком и воскреснувиз пламени утопленники-днине запоют одышливую песню

ГЕРМАНИЯ

ГЕРХАРТ ГАУПТМАН

Герхарт Гауптман (1862–1946). — По преимуществу драматург и прозаик. Представитель натурализма, долгое время был под влиянием неоромантизма (немецкой разновидности символизма). Пьесы «Ткачи» (1892), «Затонувший колокол» (1897), «Перед заходом солнца» (1932) и др. принесли ему всемирную известность. Дебютировал подражательными стихами («Весна любви», 1881), вернулся к поэзии на склоне лет («Новые стихи», 1946). Перевел «Гамлета» В. Шекспира (1930). Лауреат Нобелевской премии (1912). В годы нацизма престарелый писатель оставался в Германии.

НОЧНОЙ ПОЕЗД[46]

Перевод Л. Гинзбурга

Трясется, несется, летит состав,Сквозь лунную полночь мчится.Семь пассажиров храпят, устав.Мне одному не спится.То гаснет лампа, то вновь мигнет,А вагон то качнет, то толкнет, то тряхнет,И в торжественно-мерном круженьеПроплывают призраки за окном.И при свете мигающей лампы в немВозникает мое отраженье.Поезд летит все быстрей, быстрейМимо рвов и крутых косогоров,Мимо чащ, мимо рощ, мимо пустырей,Мимо стен летит и заборов.Между тем сгущается мгла вокруг,И горячие слезы из глаз моих вдругБегут, лицо заливая.Сердце дикой охвачено колотьбой,И уже не властен я над собой,В сладкой прихоти изнывая.Рвануться бы в лунную ночь, туда,В сгустившийся сумрак синий,За телеграфные проводаВдоль косо бегущих линий.И опять открывается передо мнойОзаренная точно такой же лунойНочь, блаженней которой нет в мире.Я, как в сон, погружаюсь в нее, и вотСнова эльфы ведут близ пруда хоровод,Им эльф играет на лире.Да, помнится, эльф так волшебно играл,Что трава шелестеть не смела.Ручеек возле мельницы замирал:От восторга вода немела.И сверкали слезинки чистейших росНа глазенках ландышей, диких роз,А в долине, помню, в долинеВнимали этой игре певцы,Сладкозвучных, нежнейших мелодий творцы,Кой-чему научившись отныне.Но все дальше уносится поезд стальной,Сон мой дивный обдавши чадом.Прорезает гору он, как шальной,Пролетает над водопадом.В лихорадке — планета. Клокочет шквал.Что за демон меня в своих лапах сжалИ несет в беспредельные дали,Не давая остаться мне при луне,Здесь, с самим собою наедине,И чтоб звезды друг другу мигали?..Исчезает виденье в дыму, в чаду.А внизу подо мной все грохочет,Громыхает, беснуется, как в аду,Все ревет и смолкнуть не хочет.То кряхтенье, то стон оглашают ночь.Будто весь этот поезд по рельсам волочьПривелось циклопам громадным,И они, надрываясь, взывают к намСвоим голосом, гулким, подобным громам,Умоляющим и беспощадным:«Сквозь душистую ночь вас несем мы сейчас,В изможденье хрипя и стеная.Мы дома золотые воздвигли для вас,Словно коршуны, крова не зная.Мы ткем для вас платья, мы хлеб вам печем,Вы нам платите смертью, нуждою, бичом.Но мы сломаем оковы!Мы добро, что вы взяли, объявим своим.Нас измучила жажда: мы крови хотим!Мы к отмщенью, к отмщенью готовы!Мы грубый, безжалостный, грозный народ,И помыслы наши кровавы.Но сбросьте с нас бремя скорбей и невзгод,На жизнь и на смерь дайте право!О, если, свой каторжный меряя путь,Мы сможем хоть раз всею грудью вздохнуть,То песня громовая грянет:На песенки эльфов мотив не похож,Он мрачен, он яростью дышит, и все жОн гимном столетия станет!..Ты хочешь постичь эту песню, пиит?Забудь же о чахлой свирели!Услышь, как машина победно гремит,Как рельсы стальные запели!Взвиваются искры — гудят провода,Дымят пароходы — клокочет вода!Но, полн состраданья святого,Ты чуткое ухо свое склониК стенаньям и воплям людским, чтоб ониВ стихах твоих ожили снова!..»Трясется, несется, летит состав,Сквозь лунную полночь мчится.Семь пассажиров храпят, устав,Мне одному не спится.То гаснет лампа, то вновь мигнет,А вагон то качнет, то толкнет, то тряхнет,Грохот невероятен.Но, слух обретя и волшебно прозрев,Отчетливо слышу тот зов, тот напев,Он в хаосе звуков мне внятен.Вот стихает слегка, вот нахлынет опять,Словно вырвавшись прямо из бездны,Чтобы свирепствовать и бушевать,Неистовый грохот железный.Он все заполняет собой, а затемСмолкает и вдруг исчезает совсем,Будя и желанье и волю —Напевом, рожденным небесной весной.На высях житейских, средь жизни земнойВсем сердцем насытиться вволю!

ТЕРЦИНЫ

Перевод В. Левика

Германия, великая страна,Зловонной уподобилась трясине,Где все, чем в мире славилась она,

Бесславно гибнет в липкой смрадной тине, —Плодильня трупных мух, гнойник земной,Для палачей Эдемом ставший ныне!

Свой клюв стервятник притупил жратвой,Не зная страха, входят в храм гиеныИ нагло пожирают хлеб святой,

И гадят на пол, мочатся на стены,И тигр мурлычет, кровью пресыщен,И лишь глаза горят огнем геенны.

Ему готовят европейский трон.Пред ним рагу из падали. Он смрадомИ зрелищем гниенья упоен.

И, осмелев, шакалы бродят рядом.И чьи-то кости в темноте хрустят.И шепчет мир, ища смятенным взглядом:

«Где зверь? Кого он жрет?» Мой скорбный брат!Пройди с поникшим от печали взором.Пройди скорей и не гляди назад,

На гноище, смердящее позором!

«Приди и властвуй, Новый год…»[47]