Читаем без скачивания История ордена тамплиеров (La Vie des Templiers) - Марион Мелвиль

По неясной причине галера оказалась в Адриатике, где буря выбросила ее на берег между Венецией и Триестом. Ричард распрощался с тамплиерами. По еще более таинственным мотивам король направился к Вене, где попал в руки своего врага — Леопольда Австрийского. Когда его опознали, он был в одежде греческого купца и в сопровождении только своего оруженосца.

Третий крестовый поход, хотя и потерпел неудачу, территория крестоносных сеньорий побережья от Антиохии до Яффы не уменьшилась. Латинское королевство получило отсрочку на столетие, хотя его защитникам пришлось отвести войска для позиционной войны. Начиналась эра замков.

Часть вторая

ГЛАВА XII Сыновья Любви Небесной

Роберт де Сабле умер 28 сентября 1193 г.[277] Жизнь магистра ордена Храма редко бывала очень долгой. За двести лет насчитывается двадцать три магистра ордена. В качестве преемника магистра тамплиеры вызвали с Запада брата Жильбера Эраля[278], покинувшего Святую Землю в 1184 г.[279] для исполнения до 1190 г. должности магистра Прованса и Испании, затем, с 1190 по 1193 г., - функции магистра на Западе.[280]

Можно отметить, насколько тесные отношения сохранялись между Домом ордена Храма Святой Земли и Домом Испании. Тамплиеры и впрямь вели войну на два фронта. Почти обычным стало избирать великим магистром брата, проявившего себя на Западе. Среди преемников Жильбера Эраля Пере де Монтегаудо был магистром в Испании и Провансе[281], Гийомде Соннак — магистром в Аквитании[282], а Рено де Вишье — магистром во Франции[283]. Равным же образом и среди маршалов монастыря, Гуго де Жуй и Гуго де Монлора: один был магистром в Арагоне и Каталонии[284], а другой — магистром на Западе[285].

Когда в эти трудные годы (с 1186 по 1193) пошатнулся престиж ордена Храма, Жильбер Эраль поддерживал честь Дома в Испании. Он был вознагражден: в марте 1194 г., в начале его магистерства, ордену был передан от арагонского короля приграничный замок, «ибо ни это место, ни другой замок по соседству нельзя было бы защитить от набегов сарацин иначе, как силами тамплиеров».[286]

При избрании Жильбер Эраль должен был подвести итог деятельности Дома ордена Храма, положение которого казалось более блестящим, нежели было на самом деле. Его мирская независимость была достигнута с самого начала: не принося «ни оммажа, ни клятвы» даже иерусалимскому королю, он избежал интеграции в феодальную иерархию со всеми ее обязательствами, но вместе с тем и взаимной помощи. Невзирая на всеевропейское свое единство, могущественное среди зарождающихся национальных государств — и могущество второго сословия в зените всего его блеска, — орден Храма нуждался в международной поддержке, особенно с тех пор, как Святая Земля стала полем борьбы политических интересов разных государей Запада. Вполне естественно он обретет эту поддержку в Святом престоле.

В 1198 г., четыре года спустя после избрания Жильбера Эраля, престол святого Петра занял Иннокентий III — один из величайших Пап Средневековья. В этот период выявляется такое же согласие между Иннокентием III и Жильбером Эралем и их преемниками, как это было при Александре III и Бертране де Бланфоре или Евгении III и Робере де Краоне.

С 1198 г. и до смерти Иннокентия III в 1216 г. пять десятков булл — некоторые из которых повторяются по 10–15 раз — были изданы в пользу тамплиеров. Значительная часть этих булл — напоминание и подтверждение уже предоставленных привилегий. «Omne Datum Optimum» была опубликована между 1198 и 1205 гг. восемь раз. Видна неизменная готовность Папы поддержать тамплиеров, даже в противостоянии белому духовенству. Независимость ордена подтверждал и его преемник Гонорий III, поддерживавший с рыцарями те же добрые отношения. Чтобы оценить пройденный путь, обратимся к фактам.

В начале своего существования орден Храма находился под опекой не только патриарха Иерусалимского, но епископской власти как таковой. По первоначальному уставу, вступающий в орден сначала должен был представиться архиерею своего диоцеза: и «когда епископ его услышит и отпустит грехи, пускай направит его к магистру и двум братьям ордена Храма». Кроме того, Дом «по милосердию» окормляли капелланы, находившиеся в юрисдикции епископов[287]. Эта опека была упразднена уже буллой «Omne Datum Optimum» 1139 г.[288] Отныне орден включал в себя давших обет братьев-капелланов, которых рыцари могли отбирать из белого духовенства, несмотря на отказ епископа диоцеза; рыцари могли и отпускать братьев-капелланов, «если бы те оказались смутьянами или просто бесполезными». Капелланы были подчинены магистру «как своему прелату» — и никому другому, за исключением самого Папы. Тамплиерам было разрешено строить часовни с кладбищами для себя и своих слуг, но при сохранении епископских прав на десятину, на причастие и погребение.

Двадцать лет спустя эти церкви и кладбища стали использоваться всеми, кто делал пожертвования ордену Храма, лишь бы они платили приходские сборы своих приходов[289]. Но в 1175 г. Александр III обрушил гнев на тамплиеров и госпитальеров Англии, предоставлявших места для погребения отлученных от Церкви. Он обязал рыцарей присягнуть, что отныне они будут повиноваться указам Святого престола в лице архиепископа Кентерберийского, который должен был удостоверяться в действительном их повиновении.[290] Это было локальное поражение, но все же поражение, ибо в результате белое духовенство могло вмешиваться в дела ордена. Через пять лет, однако, Александр III обратил свое неблаговоление против епископов и пригрозил им, со своей обычной выразительностью, что «ежели они будут продолжать требовать верности и повиновения капелланов ордена Храма, кои подчинены только Риму, этим займется Курия к их пущему великому стыду».[291]

Иннокентий III, желавший, возможно, сделать из тамплиеров нечто вроде папской гвардии, продолжил дело высвобождения ордена Храма, продолжая укреплять его связи с Римом. Со времени своего избрания по просьбе Жильбера Эраля и его капитула Папа утвердил тамплиеров во владении «Домом ордена Храма, в котором вы пребываете <…> со всеми своими церквами, часовнями, владениями и состоянием, принадлежащими вам в настоящее время, или которые вы можете получить от Понтифика,{45} королей, принцев, милостынями приверженцев или иным праведным образом <…>», становясь в некотором роде сюзереном ордена. Одновременно он обобщил духовные привилегии Дома: иметь капелланов, которые были бы подчинены только магистру, и хоронить на своих кладбищах всех, кто того пожелает, если только это не отлученные от Церкви и не лица, находящиеся под интердиктом; собратья ордена получали также отпущение седьмой части епитимьи.[292]

На следующий год (1199) Иннокентий лишит белое духовенство права отлучения от Церкви или права налагать интердикт на любого брата ордена Храма, будь то рыцарь или священник.[293] Происхождение этой привилегии довольно любопытно. Тамплиеры Святой Земли вступили в спор с епископом Тивериадским по поводу средств диоцеза, насчитывавших 1300 безантов,{46} которые предшественник этого епископа поместил у них и которые они отказались передать. Папа назначил двух судей — епископов Силона и Библиса. Поскольку последний отсутствовал, епископ Сидона вызвал обоих тяжущихся в город Тир. Жильбер Эраль, возвращавшийся из Антиохии, послал вместо себя двух братьев Дома. Но едва они объявились, как епископ Сидона обрушился на тамплиеров, ничего не желая слушать, и воскликнул — «рек во гневе»: «Если вы не возвратите безанты до воскресенья (был четверг), властью Бога Отца и всех Святых я отлучу от таинств вашего магистра и всех ваших братьев по сю и по ту сторону моря, вплоть до ваших собратьев и друзей!» Оба тамплиера откланялись и во весь опор помчались в Акру догонять магистра; последний отправился за патриархом, немедленно пошел на уступки и полюбовно все уладил до конца недели.

Но в ближайшее воскресенье вышеназванный епископ Сидона вошел в церковь Святого Креста в Тире и там, после всеобщего шествия и в присутствии всего духовенства и народа, погасив светильники,{47} отлучил поименно магистра ордена Храма и всех его братьев по обе стороны моря, вплоть до друзей и собратьев Дома!

Тамплиеров душил гнев после такого оскорбления. Они пригрозили «снять свои белые плащи и покинуть Святую Землю, возвратившись каждый к себе», уступив мольбам своих друзей, «они вспомнили о своих обетах и своем долге хранителей страны» и удовлетворились апелляцией в Рим.[294]