Читаем без скачивания Мимо денег - Анатолий Афанасьев

Все в квартире дышало ею. Начиная с домашних тапочек в прихожей и кончая косметикой в ванной. Корин не спеша обследовал обе комнаты — спальню и гостиную, а на ее кровати с четырьмя подушками разных размеров, покрытой пушистым серым покрывалом, даже полежал, отдохнул. Он определил две важные вещи: во-первых, это не ее собственное жилье, хотя Анеком пахло ощутимо и внятно; а во-вторых, и это самое печальное, она не наведывалась сюда уже несколько дней, может быть, и недель. И мало надежды, что вернется сегодня. Впрочем, это его не обескуражило. Свидание откладывается, но вряд ли надолго, тем более впереди у них обоих — вечность.

С постели, убаюкав и помассировав онемевшее плечо, он перебрался на кухню, где в стенном шкафу обнаружил несколько банок консервов: тушенка, горбуша в масле, зеленый горошек, а в холодильнике — заплесневелый кусок сыра и еще что-то в промасленной бумаге, подгнившее, не имеющее определенного вида, но бывшее все-таки несомненно едой. Он разогрел на сковородке тушенку с зеленым горошком и вскипятил на плите чайник, радуясь тому, что не забыл, как это делается. Для дальнейших розысков следовало восстановить как можно больше человеческих навыков.

Перекусив, вернулся в гостиную и устроил более тщательный осмотр, надеясь в бумагах и безделушках отыскать какой-то след. Долго изучал телефонный справочник, но звонить никуда не стал. Не принесло результата и исследование платяного шкафа, откуда он всю одежду вывалил на пол. Погружался волосатой мордой в легкие воздушные материи, впитывал трепещущими ноздрями волшебные ароматы ее платьев и кофточек, урчал от удовольствия, но тайну Анекова исчезновения так и не разгадал. Повсюду — на стенах в гостиной, на зеркалах в ванной, на кухне на белом кафеле — оставил свои знаки: яркой помадой засвидетельствовал посещение. Пусть знает, кто за ней приходил. Его кабалистический символ — три смыкающиеся бороздки, след когтей зверя.

Соседи — вот кто может навести на след, и в этом ему неожиданно повезло. Услышав шевеление за входной дверью, Корин поглядел в «глазок» и увидел мальчика лет двенадцати, светловолосого, в опрятной курточке и штанишках. Изображение размывалось, но личико у мальчугана озабоченное, и он явно интересовался Анековой квартирой, бессмысленно топчась на площадке. Главное, не напугать парнишку.

— Кто там? — как можно мягче спросил Корин.

Мальчуган отшатнулся, будто его ударили. Но не убежал.

Корин открыл дверь, стоя спиной к свету, так что лицо оставалось в тени. Спросил весело:

— Тебе кого, молодой человек? Аню?

Мальчуган ответил с запинкой, заведя руки за спину:

— Извините, я увидел с улицы свет… Думал, тетя Аня вернулась.

— Нет, пока не вернулась… А ты кто? Ее дружок?

— Ну… Живу здесь, вон в той квартире… Иногда разговариваем.

— Так заходи! Чего на пороге стоять?

Корин был почти уверен, что мальчишка попытается слинять, и приготовился настичь его прыжком, но тот неожиданно смело шагнул в квартиру. Корин захлопнул дверь. Теперь освещение падало на него прямо, и он ожидал, как мальчик отреагирует на его звериный облик. И был удивлен вторично. Тот не выказал ни испуга, ни замешательства, только спросил:

— Вы ее родственник, да?

— Почему так подумал?

— У вас же ключи, значит…

— Тебя как зовут, малыш?

— Валерик.

— А меня — дядя Эдик… Если хочешь знать, я ее двоюродный брат, — взял мальчонку за теплую, мягкую ладонь и увлек на кухню, усадил на стул. Сам опустился напротив. — Такая оказия, Валерик. Я ведь издалека приехал, в отпуск. Надеялся повидать сестренку, а ее нету. Не подскажешь, где она?

Ребенок поднял на него светлые глаза, полные старческой мудрости.

— Вы не ее брат.

— С чего ты взял? По-твоему, я вру?

Корин уже понял, что перед ним не простой мальчик и что он безусловно что-то знает, но поладить с ним не так уж легко. Он не из того поколения, которое выбрало «пепси», а из следующего, которое уже не имело возможности ничего выбирать и вылупилось на свет исключительно по недосмотру Кириенко со товарищами. В каком-то иррациональном смысле этот мальчик был его, Корина, наследником.

— Чего молчишь? Испугался, что ли?

— Вы не похожи на тетю Аню. Она добрая, а вы нет.

— Я тоже добрый. Хочешь денег? — Пытаясь улыбнуться или хотя бы напустить на рожу доверительное выражение, Корин достал из кармана несколько смятых сторублевок. — Бери. Это тебе.

— За что?

— Просто так. Анины друзья — мои друзья. Бери, у меня их полно. Я с Севера приехал. С алмазных приисков.

Мальчик задумчиво покачал головой.

— Вы не с Севера, дядя Эдик.

— Как не с Севера? Откуда же я? — Лапа Корина так и повисла в воздухе с зажатыми в ней купюрами.

— Вы знаете откуда. Зачем вам тетя Аня?

— Не слишком ли ты любопытен для своих лет? — не сдержался Корин, но тут же поправился: — Извини, ты, конечно, прав, Валерик. В наше время никому нельзя доверять. Но я могу доказать, что я ее брат.

— Не надо, — с какой-то даже скукой отозвался мальчик. — Вы лучше скажите, зачем она вам?

— А ты упрямый, сынок… Тогда сам сперва ответь, только честно.

— Пожалуйста. Я никогда не вру.

— Тетя Аня, как ты ее называешь, кем тебе приходится?

— Я же сказал, разговариваем иногда.

— И все?

— Да, все… Она хороший человек, самый лучший, каких я знаю.

— Лучше папы с мамой?

Валерик поморщился — и промолчал. Старческое выражение проступало в его бледных чертах все отчетливее, и Корину захотелось поскорее отправить его на тот свет, чтобы он больше не мучился на этой, не приспособленной для умненьких детишек земле.

— Полагаю, — сказал Корин, не стараясь больше улыбаться, — Анек попала в беду. Я хочу ей помочь. И могу ей помочь. Вот зачем.

Оказалось, на сей раз он нашел нужные слова и верный тон. По худенькому тельцу мальчугана словно пробежала судорога. Губы искривились в печальной усмешке.

— Вы правда хотите ей помочь?

— Конечно.

— Как же вы это сделаете?

— Проще простого, Валерик. У меня денег куры не клюют. Не солить же их. Ты не маленький, понимаешь. Когда у человека много денег, он может сделать все.

— Но вы, дядя Эдик, не совсем человек, — мягко поправил мальчуган, и у Корина ни с того ни с сего задергалось веко.

— Кто же я, по-твоему?.. Какой-то чудной получается разговор, Валерик. Не веришь моим словам, не веришь, что я с Севера… Хорошо, сам-то ты кто? Откуда я знаю, что ты просто не мелкий воришка? И специально пасешь эту хату?

— Нет, не воришка. Я же не взял у вас деньги.

— Тебе вообще не нужны деньги?

— Немного нужны, но не очень… Деньги — всего лишь информация. У кого много информации, тот долго не живет. Я объяснял тете Ане, но она не слушала. Конечно, взрослая. Взрослые стараются жить своим умом, только не всегда у них получается.

Меж лопаток у Корина заискрило, приступ ярости неизбежен. Мальчишка явно испытывал его терпение. Одного прикосновения хватит, чтобы переломить худенькую шейку. И в то же время Корин ощущал нечто вроде уважения к юному созданию — давно забытое чувство. Он зашел с другого бока.

— Значит, ты предупреждал, но она не послушалась. И что с ней произошло?

— Можно я закурю? — спросил Валерик застенчиво.

— Кури… Только у меня нет сигарет.

Валерик поднялся и, как у себя дома, достал из настенного шкафчика пачку «Кэмела». Прикурил. Спокойно, по-взрослому сделал глубокую затяжку, стряхнул пепел в блюдечко.

— Этот боров из «Токсинора», который к ней повадился… Он похож на вас, дядя Эдик. Каким вы были прежде, не сейчас. Я когда увидел, сразу понял, что он вампир. Но она в него влюбилась.

— И что дальше? Влюбилась — и что?

Чем больше Корин в него вглядывался, тем вернее признавал своего. Отщепенцы все похожи друг на друга, не ведают возрастных различий, да и никаких других. Явилась странная мысль, что, возможно, не следует Валерика убивать, разумнее оставить на выпас.

— Поклянитесь, что не причините ей зла, дядя Эдик, — внезапно потребовал мальчик, дерзко сощурив глаза.

— Чем поклясться?

— Чем хотите.

— Клянусь своей мамой, а также всеми святыми. Этого достаточно?

— Да и в самом деле, — мальчик выпустил дым через ноздри, — чем сейчас, ей все равно не будет.

— Где она? Быстрей, Валерик. Время идет.

— Боров упрятал ее в психушку. Сперва в тюрьму, а потом в психушку. Там из нее сделают овоща или заколют насмерть. Она ни в чем не виновата. Просто те, кто влюбляется, становятся слепыми.

— Хорошо сказано. Где эта психушка?

— Не знаю. Можно узнать в «Токсиноре». У меня есть телефон.

— Послушай, Валерик. Ты случайно не вешаешь мне лапшу на уши? Тюрьма, психушка, боров какой-то… Может, тебе все привиделось? Может, у тебя крыша поехала?