Читаем без скачивания Горькая радость - Колин Маккалоу

— Так оно и есть! Мод души не чает в Китти, а до остальных ей и дела нет. Это не мои домыслы, об этом все знают.

— Должно быть, сестры ненавидят Китти.

— А вот и нет! — засмеялась Ханна. — Таких дружных сестричек еще надо поискать. А Китти они просто обожают и всегда берут под защиту, не пойму только, почему.

Чарлз решил, что пора поговорить о делах:

— Дедушка, ты распорядился, чтобы мои счета из «Гранд-отеля» посылали тебе, но я этого не допущу. Я достаточно богат, чтобы оплачивать все свои расходы, и уже сказал в гостинице, что буду платить за все сам.

Он сделал паузу, испытующе посмотрев на старого Тома мутноватыми серо-зелено-карими глазами.

— Ты только порекомендуй мне банк. У меня есть аккредитив лондонского банка, и если я здесь останусь, мне потребуется перевести деньги, чтобы обеспечить себе прочную финансовую репутацию. Надеюсь, здешние банки могут осуществлять переводы больших сумм?

— Завтра же съездим к Лесу Кимбаллу в Сельскохозяйственный банк, — с теплотой в голосе ответил Том. — Все Бердамы держат деньги там и тебе советую. Это государственный банк Нового Южного Уэльса, вполне современная контора. Тебя устроит?

— Да, спасибо.

— Я всегда считал, что мой сын, уехав из Австралии, так ни в чем и не преуспел, — сказал старый Том, приступая к третьей чашке чая.

Чарлз пожал плечами:

— Совсем наоборот. Он создал страховую компанию, стал одним из страховщиков Ллойда и женился на женщине из очень богатой ланкаширской семьи. Когда он умер, я, как единственный сын, унаследовал весь его капитал, но к тому времени он, как ты, вероятно, знаешь, стал совершать странные поступки, отказался от семьи и денег и предпочел жить скитальцем.

— А твоя мать тоже умерла?

— Когда рожала меня, — неохотно ответил Чарлз, давая понять, что не намерен говорить о матери. Чтобы сменить тему, он, сверкнув неотразимой улыбкой, спросил:

— У кого я могу выяснить положение дел в больнице? Мне нужен человек, который хорошо знает ее изнутри, занимает определенное положение, не претендует на должность главврача и не побоится высказать свое мнение, даже прищемив кое-кому хвост.

— Лиам Финакан, — сразу же ответила Ханна.

Старый Том кивнул:

— Да, Чарли, он тот, кто тебе нужен. Мне уже девяносто шесть, и я давно не вхожу в попечительский совет, но могу поклясться: из всех врачей только он сможет помочь тебе. Он опытный патолог, не имеющий частной практики. К тому же протестант из Ольстера, получивший диплом в Лондоне — Корунда заполучила его только потому, что он женился на местной девчонке. Она оказалась потаскушкой, и он с ней развелся. Вообще-то по натуре он убежденный холостяк. Завтра я могу вас познакомить. Тебе нужна машина?

— Мой «паккард» утром прибывает из Сиднея.

— Ты предпочитаешь американские машины? А чем плохи английские?

— Насколько я успел заметить, сэр, вы сами ездите на немецкой. — Лицо Чарлза, столь причудливо сочетавшее привлекательность с уродством, ехидно скривилось. — Я купил ее из-за цвета — она красновато-коричневая, а не черная, как у всех.

— А я думала, что машина может быть только черной! — удивленно заметила Ханна.

— Скажите спасибо Генри Форду.

Чарлз допил свое красное вино и деликатно подавил зевок. Пора спать.

Когда на следующий день Чарлз встретился с Лиамом Финаканом, Китти вряд ли узнала бы его. На нем были молескиновые брюки из тех, что вполне бы сошли для верховой езды, белая рубашка с мягким воротничком, галстук с эмблемой Бейллиола, твидовый пиджак, ботинки с резинками по бокам (но на высоких каблуках!) и широкополая фетровая шляпа. Вот только вальяжная походка никуда не делась, хотя он постарался убавить гонор. Эти неотесанные провинциалы не скрывали насмешек при любом проявлении манерности, особенно у мужчин. У них было свое представление о мужественности, твердое и непреклонное, как закаленная сталь.

Доктору Финакану, прожившему в Корунде восемнадцать лет, понравилось, что Чарлз Бердам выглядит как местный, но без свойственной здешним мужчинам брутальности. Вежливый джентльмен, как любой англичанин из привилегированных слоев. Но вот рубиновое кольцо на левом мизинце показалось ему неуместным. В этой части света подобные украшения считаются признаком женоподобности. Глаза у доктора Бердама были цвета английской военной формы — желтовато-зеленые с медным оттенком, а в его мужской красоте сквозило что-то отталкивающее. Однако Лиам нашел его необычайно приятным: патолог не претендовал на место главного врача и был свободен от предвзятых суждений.

— Прежде чем соглашаться на предложенную мне должность, я бы хотел получить объективную оценку здешних реалий, причем от человека, хорошо знающего все входы и выходы, — заявил Чарлз, когда они встретились с Лиамом в баре «Гранд-отеля». — Мой дед сказал, что вы как раз такой человек, и поэтому я здесь. Что, по вашему мнению, ждет меня на этом посту?

— Полный развал, — без колебаний ответил Лиам. — Фрэнк Кэмпбелл был редким скупердяем, который экономил практически на всем. Единственное, что спасало больницу все эти двадцать пять лет, так это качество медицинских услуг и самоотверженность сестер и сиделок. Но больничному совету нравилась скаредность главного врача — и это просто позор! Его члены гордились тем, что Фрэнк кормит пациентов и персонал на шесть пенсов в день и заставляет сиделок штопать постельное белье. Я как патолог испытывал постоянный дефицит реагентов, химикатов, лабораторной посуды, красителей, оборудования — всего на свете! Приборы было доставать гораздо легче, потому что любой предприимчивый доктор мог расколоть какого-нибудь доброхота, чтобы тот оплатил автоматический микротом или хороший микроскоп. Нет, главной проблемой были бытовые мелочи — от туалетной бумаги до швабр и электрических лампочек. Младенцев здесь пеленали в газеты! А ведь типографская краска ядовита. А все для того, чтобы сэкономить на пеленках и белье, не говоря уж о стирке. А попечительский совет всячески превозносил Фрэнка с его тараканьей суетливостью!

— Им были известны эти детали? Или им давали только цифры?

— Естественно, только цифры. Преподобный Латимер пришел бы в ужас, знай он все детали. Но, с другой стороны, что мешало ему поинтересоваться?

— Люди не любят делать лишних усилий, Лиам.

— Питание здесь ужасное, хотя в Бардо имеется санаторий для выздоравливающих и ферма, которая должна поставлять в больницу молоко, сливки, яйца, ветчину и овощи. Санаторий Фрэнк превратил в платный пансион, а продукты, предназначенные для питания больных, он продавал в местные магазины или перекупщикам. Просто срам! — В голосе Лиама зазвенел металл. — Вот что я вам скажу, Чарли: этот человек заслужил ада, который и не снился Люциферу. Он наживался на болезнях и смерти.

— Боже милостивый! — воскликнул Чарлз, не совсем уверенный, что в этих случаях говорят австралийцы. — А разве больница не субсидируется государством?

— Естественно, но бьюсь об заклад, что эти деньги тоже экономились. Фрэнк виртуозно составлял бухгалтерские отчеты, хотя себе при этом не брал ни фартинга. Больница получала массу пожертвований — здесь это любимый вид благотворительности. Но ничего из этого не тратилось, кроме тех денег, которые давались на целевые расходы.

— Потрясающе! — воскликнул Чарлз. — Я был готов потратить годы на борьбу с чиновниками, чтобы выбить из них деньги на современное оснащение больницы, а теперь узнаю, что у нее крупный счет в банке. Сколько там? Шестизначная цифра?

— Семизначная, — сердито бросил Лиам. — Четыре миллиона фунтов в нескольких крупных австралийских банках. Именно поэтому Фрэнка Кэмпбелла так люто ненавидели — он сидел на мешках денег и не желал их тратить.

Чарлз чуть не подавился.

— Четыре миллиона? Этого не может быть.

— Очень даже может. Возьмем, к примеру, наследство Тридби. Их рудники были выработаны в 1923 году, но деньги на счет больницы стали поступать еще в 1898-м. По 100 000 фунтов ежегодно, причем ни одного пенни из них не было потрачено, включая мизерные проценты. И все из-за того, что Уолтер Тридби вконец рассорился с сыновьями. Он изменил завещание за два дня до смерти — его хватил апоплексический удар. В результате рубины Тридби двадцать пять лет попадали в загребущие руки Фрэнка Кэмпбелла. Проживи Уолтер еще пару дней, он наверняка убрал бы этот пункт из завещания.

Чарлз громко расхохотался:

— Да, апоплексический удар может расстроить любые планы! А теперь расскажите мне о попечительском совете.

— Он ничем не лучше Фрэнка. Все его члены — креатуры Кэмпбелла, он тщательно подбирал тех, кто будет беспрекословно подчиняться его диктату. Так они и делали. К примеру, все сиделки у нас из бедных семей — женщины без образования, не имеющие возможности получить регистрацию. И даже самым лучшим из них он платил какую-то мелочь. А ведь земля под больницей не облагается налогом, за электричество мы платим всего ничего, газ тоже очень дешевый.