Читаем без скачивания Брак по-тиквийски 4. Колдунья - Натали Р.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы, добрые люди, не на ту планету сели. — Не рассказывать же им, что хозяйка скоро придет. — Женщины у нас — редкость. Впрочем, коли не верите — ищите. — Он повел головой в сторону лестницы. — Если найдете в этом доме женщину, не забудьте меня порадовать.
— Да пошел ты, придурок! — разочарованно сплюнул мрачный.
Покрутил опять пистолетом, будто раздумывая, не зачистить ли территорию. Придя к выводу, засунул пистолет за пояс и, пнув лежащую дверь, прошагал на выход. Видно, счел неопасным оставлять Ильтена за спиной. Темнокожий, окинув помещение взглядом, стянул со стола бутылку коньяка и последовал за товарищем.
Едва их шаги стихли, слабость в ногах дала о себе знать. К счастью, тахта была рядом. Опершись о стену, Ильтен осторожно опустился на подушки, прижимая другой рукой грудь, болевшую все сильнее.
Вахлак несколько раз стукнул кулаком в железные ворота. Никакого ответа.
— Настроили заграждений, — мрачно процедил Раптор. — Стучи еще, Вахлак! Не может быть, чтобы там никого не было. Вон, газон подстрижен.
Тот забарабанил, время от времени потирая кулак. Он-то не железный.
— Убирайтесь вон! — ожил динамик рядом с камерой, висящей на воротах. — Милостыню не подаю, автографы не раздаю, гостей не жду.
— Ты с кем разговариваешь, фраер? — возмутился Раптор. — А ну заткнулся и открыл!
Камера повертелась немного и уставилась прямо на него.
— Это ты — дешевенький фраер. — Голос был очень, очень неприветлив. — А я — известный в узких кругах мафиозо. Посмотри-ка выше и чуть левее.
Оба невольно подняли глаза. Там, в окне, виднелся человек. Коротко стриженый, в темных очках, несмотря на тающие утренние сумерки. В руках у него был тяжелый пистолет, и оружие он держал умело, а палец с большим блестящим перстнем — на курке.
— Проваливайте, если не хотите остаться здесь навсегда! Я вас даже хоронить не стану, делать больше нечего. Пусть зверье пожрет.
Вахлак передернулся. Но Раптора было не так легко испугать.
— Борзый, да? Слышь, мафиозо, один вопрос: у тебя баба есть?
— Чего? — Нервный смешок. — Будь у меня баба, я бы, может, не таким злым был. А вы, значит, сексуальных приключений тут ищете? Ты, оборванец, катись к зохенам, мне такие маргиналы неинтересны. А вот ты, черненький, — камера зажужжала и повернулась к Вахлаку, — ничего из себя, с изюминкой. Клади оружие у порога и заходи, глядишь, и поладим.
Раптор икнул от неожиданности и заржал. У Вахлака глаза полезли на лоб. Он невольно отпрянул.
— Пошли отсюда, Раптор!
Тот хмыкнул.
— Зайди да посмотри, что там у него. Тебя же пригласили, — и снова заржал.
— Убью! — зашипел Вахлак, снимая пушку с предохранителя.
— Правильно, — посоветовал голос из динамика. — Убей этого урода и иди сюда.
Вахлак отошел еще на несколько шагов, косясь то на камеру, то на мафиозо в окне.
— Пропади ты пропадом, проклятый гомик! Раптор, идем! Еще раз улыбнешься, падла — я тебе яйца отстрелю, понял?
Он быстро зашагал прочь, то и дело оглядываясь. Раптор помедлил, бросил на хозяина дома хмурый взгляд и почел за лучшее поступить так же. Задержится — тогда уже Вахлак начнет над ним зубоскалить: мол, что за любовные беседы с извращенцем вел, никак расстаться не мог?
Проснувшись от грохота в ночи, Реппе так и не уснул до утра. То и дело принимался плакать, звал маму. А чем мама могла его утешить? У нее самой душа была не на месте. Лика не понимала, что происходит, но в одном была уверена точно: случилось нечто страшное, нехорошее. И, как назло, нет рядом Билле. Он, конечно, наорал бы на мнительную дуру, велел вытереть сопли и заткнуть ребенка, но разобрался бы с любой внешней угрозой. А сейчас его нет, и нет чувства защищенности, и в щели души вползает ужас, подавляющий волю и разум… Она даже не сообразила запереть дверь. Впрочем, если бы и заперла, хилый замок на пластиковой конструкции — любому злоумышленнику на один удар ноги.
— Эй, вот она! — Чернокожий долговязый бандит перешагнул порог комнаты с торжествующим возгласом. — Женщина!
За ним следом вошел здоровенный мрачный амбал, увешанный оружием не меньше, а пожалуй, что и больше. Лика испуганно прижала к себе хнычущего малыша.
— Вы кто? Что вам надо?
— Не ты здесь вопросы задаешь. — Амбал залепил ей оплеуху, от которой ее мотнуло через полкомнаты. Реппе разревелся. — Уйми сопляка и отвечай: сможешь починить двигатель?
Голова гудела, словно медный колокол, мысли не слушались. Прежде только Билле поднимал руку на жену, но последний раз это было годы назад. Лика отвыкла. Она прикоснулась дрожащей рукой к левой половине лица и тут же получила удар по правой.
— Ты что, тупая? Отвечай, когда спрашивают!
— Я не… не… — всхлипнула Лика.
— Да она дура, — плюнул черный. — Эта и мясорубку не починит, какой уж там двигатель!
Амбал схватил ее за горло железными пальцами, тряхнул:
— Сосредоточься, идиотка! И вспоминай, где ты спрятала ремкомплект. Анафазор, юстировщик торсионных полей, коллиматоры, фотоводы… Ну?
О чем он вообще? Лика и слов-то таких не знала. Слезы брызнули из глаз, она тихонько поскуливала. Реппе подвывал, вцепившись в ее подол.
— Раз от бабы никакого проку в деле, давай хоть повеселимся. — Черный рванул платье, затрещавшее по швам. — Отцепи от нее крысенка, Раптор.
Амбал, ухватив рыдающего Реппе за шкирку, отшвырнул его к стене. Мальчик ударился головой и затих.
— Сынок! — закричала Лика, тщетно пытаясь вырваться, броситься к своей кровиночке. — Сыночек! Что вы с ним сделали? Мой муж вас всех убьет!
Раптор мрачно засмеялся.
— Ну-ну. Ты еще гневом небес пригрози, чтоб страшнее было. Лучше будь поласковее, не то Шаману отдадим.
День перевалил за середину. Шкура дракона утратила первоначальное сияние, но яркий голубой цвет не потеряла.
— Вот за это они и ценятся, — объяснил Хэнк. — Как продам, еще одну лодку куплю — детям.
Тереза фыркнула. «Еще одну»! Вообще-то лодка, на которой они плавали по озеру, принадлежала ей, а не Хэнку. И дракон со своей шкурой — тоже, что бы там себе ни воображал этот дуболом.
Воздух на подходе к поселку пах странно. Словно что-то горело недавно. Тереза насторожилась. Пожар? Нет, запах пожара другой, она знала это из опыта — запах дегтя, расплавленного пластика, паленой шерсти. Сейчас пахло окалиной и чем-то химическим, смутно знакомым. Так порой пахнет в доках космопортов, вспомнила Тереза. Что за наваждение? Где космопорт и где Риаведи?
Хэнк тоже почуял
