Читаем без скачивания Брак по-тиквийски 4. Колдунья - Натали Р.

— Не думаю, что у нас с Ахимом появится другой шанс.

— Вас все равно будут преследовать. — Тереза знала, насколько Союз Тикви не любит терять женщин, которых считает своими. — Будут искать по всей Галактике, покуда достанет сил и ресурсов. Тебя — чтобы вернуть, его — чтоб наказать. Если только не получат убедительных доказательств, что вы мертвы.

Йорра согласно опустила голову и сменила тему:

— Вы нашли госпожу Хэнк? Дети извелись, хотят поскорее увидеть маму.

Тереза отвела глаза.

— Лика умерла. И мне кажется, детям не стоит на нее смотреть. Очень уж нелегко она умирала.

Всякое случалось у них с Ликой. И ревность, и несогласие в методах воспитания детей, и ругань… Но порой душа болела за Лику. Ничего-то у нее в жизни хорошего не было. Непутевые родители, нелюбимый муж, непослушные дети. Подруга и та досталась не сахар: то бранится, то учит жить наперекор всем правилам и здравому смыслу. В последние годы стало налаживаться: дети начали помаленьку радовать своими успехами, муж помягчел… Тут-то все и закончилось. Да еще так скверно. Лучше б ее машина задавила — полгода назад рассеянная Лика чуть не угодила под грузовик, но обошлось. Надо было тогда…

— Хэнк ранен, ему нужна помощь, — сказала Тереза. — Зови Альву, в дом понесем.

Над Риаведи разгоралась заря. Глаза слипались после бессонной ночи и боя на грани возможностей, накопившаяся усталость призывала отдохнуть. Присяду на минутку, подумала Тереза, да так на пороге шлюза и уснула.

Поспать ей, конечно, не дали. Слишком много было дел, которые никак не отложить и не перепоручить кому-нибудь другому.

— Госпожа Ильтен! А, госпожа Ильтен? — Дени тряс ее за руку, с другой стороны теребил Тюль. — Что нам с папой делать? Он лежит и ничего не говорит.

Тереза застонала, но заставила себя подняться. Она-то не ранена, нечего себя жалеть. Потом отоспимся.

— Где он?

Хэнка отнесли домой. Должно быть, Альву и Йорра позаботились. А что делать дальше, не знают. Они даже не сообразили, что следовало бы положить его на кровать, оставили прямо на полу. С другой стороны, может, и задумывались об этом, но не решились пачкать дорогое покрывало: вся одежда Хэнка пропиталась кровью. Неудобно получилось, но теперь уж лучше лишний раз не кантовать. Тереза присела рядом, разрезала ножом рубашку на Хэнке, стащила липкие от крови брюки. Будь тут Лика, непременно разверещалась бы: мол, что это вы раздеваете моего мужа? Тереза дорого бы дала, чтобы успеть вовремя. Пусть бы Лика истерила, мешалась под руками, говорила глупости, но была бы жива. А теперь — всё.

— Принесите воды, — распорядилась Тереза.

Тюль притащил таз с теплой водой. Дени по щелчку пальцев метнулся за аптечкой. Тереза развела антисептик, промыла страшно выглядящие раны, наложила повязки, параллельно инструктируя детей. Наконец, влив в рот впавшему в забытье Хэнку суспензию жаропонижающего, попыталась встать и поняла, что приклеилась вымазанным в крови коленом к полу. Одежда задубела от чужой крови — пожалуй, на выброс, вряд ли отстирается.

Дени проводил ее, отчаянно зевающую, в душ. Кажется, она умудрилась заснуть, не прерывая процесс, потому что, вновь ощутив себя в полном сознании, она обнаружила, что полулежит на кухне в кресле, в махровом халате с чужого плеча, с мокрыми растрепанными волосами, а перед ней стоит чашка дымящегося чая. И заискивающие глаза Дени: все ли правильно сделали?

А с другой стороны — умоляющие глаза Тюля:

— Госпожа Ильтен, ну когда ж нам к маме-то можно?

— Надеюсь, что нескоро, — выдавила она, сглотнув комок в горле, и прижала мальчишку к груди, гладя по вихрастой шевелюре.

Дени понял все без лишних слов. Судорожно вздохнул и сдержал слезы. Подтащил табурет, сел рядом с отцом, поставил у ног таз с водой. Правильно, надо заботиться о том, кто пока еще жив.

Скрипнула дверь, вошла Вера. Подергала Терезу за халат:

— Мам, а мам! Что с папой делать?

Вроде бы совсем недавно она это слышала. И вот опять.

— Бегу, дочка.

Кровь Шамана

По-хорошему, надо было ехать в Тильгрим за безопасниками. Но это если бы Альву и Йорра не засветились. Теперь же вызывать их было никак нельзя, по крайней мере до тех пор, пока эта парочка не покинет планету.

С Хэнком еще хуже. Опять же, по-хорошему, ему надо в больницу. Но с такими ранами можно и не довезти. А сюда нормальный врач не поедет. Работал бы телефон, Тереза вызвонила бы доктора Нихеса. А смысл? Допустим, он согласился бы прибыть к пациенту, да что проку от гинеколога? Разве только кардиограмму снял бы, которую не в состоянии расшифровать, и сделал УЗИ, где не смог бы ничего различить. Остается одно: обрабатывать раны, менять повязки, кормить больного анальгетиками и антибиотиками, небогатый запас которых стремительно тает, да поить целебными травами по рецептам Алисанты.

Эта обязанность была возложена на детей. Да, мальчишкам и так тяжело. Мама умерла, умер брат. Дени, стиснув зубы и часто моргая, держался, а Тюль периодически плакал. Вспоминал, как отмахивался от приставучего братца, как тот вечно хотел играть в какую-то ерунду вместо того, чтобы тренироваться, как бесило его хныканье по ночам… Почему это раздражало? Фигня же. А теперь его совсем нет. Тюль плакал, потом вытирал слезы и говорил себе, что уж папе-то они не дадут умереть. У Терезы сердце разрывалось. Хэнка она не слишком жалела, Хэнк — боец, ему ли переживать из-за ран. Лику жалеть поздно, земля ей пухом. А детей было очень жалко. Тяжко придавила их судьба, да еще в столь юном возрасте. Но им придется это пережить. И взвалить на свои плечи заботу об отце, потому что больше некому.

Ильтена тоже отпаивали травами. В основном — Вера. Йорра возилась с кораблем, Алис была у нее на подхвате: принеси, подай. А Тереза с Альву копали могилы. Маленькую для Реппе, побольше для Лики, для деда Калле, для господина Кавелиаса. И общую яму для убитых пиратов: не оставлять же их гнить у поселка, осквернять пейзаж. Четверых захваченных бандитов охранял Вехерайсис Аннори. Актер пришел сам, спросил, не надо ли чем помочь. Тереза аж удивиться забыла. Вручила ему ключ от подвала и доверила ружье: мол, если что не так — стреляйте в колено, а коли с первого раза не дойдет — то в пах. Аннори играл роль на отлично, запугал негодяев до послабления сфинктеров. Одно колено он уже прострелил — Шаману. Татуированный урод все никак не желал сдохнуть, стонал, хрипел и сыпал