Читаем без скачивания Детство Лёвы - Борис Минаев

— Смотрите. Он опять появился. Слиток белого металла.

Колупаев издал вопль и начал руками счищать слой за слоем. Сурен острой лопатой взрыхлял почву по бокам слитка.

— А если это золото? — прошептал Колупайшвили страшным голосом.

Сурен издал радостное бульканье и сказал, что побежит за отцом и братом, иначе нам одним не справиться.

Вскоре семья Сурена во главе с мамой в тапочках и фартуке взволнованно приблизилась к нам на безопасное расстояние.

— А это не бомба, Суренчик? — гортанно сказала мама. — Москву же бомбили во время войны, я знаю. Одна бомба запросто могла не разорваться. Такие случаи были, я знаю.

— Бомба была бы ржавая, — сказал отец. — Это явно не бомба.

— А ты уверен, что это слиток? — сказал брат Сурена в чёрных очках и с сигаретой. — Слиток не может быть такой большой.

Сурен гордо стукнул лопатой о металлическую штуку, которая уже прилично высовывалась из земли, и раздался страшный звон.

— Ох! — сказала мама Сурена. — Ох мне не нравятся эти ваши дела! Что скажет милиция интересно мне знать? Вы роете московскую землю на глазах всего двора… Что скажут люди в конце концов?

Отец Сурена, ещё более мрачный, чем он сам, и очень небритый мужчина молча спрыгнул в нашу дыру и вытолкнул Колупянчика и меня одним движением короткой сильной руки.

— А чёрт его знает, — сказал он по-армянски. — Я не знаю, что это такое.

…Но мы всё почему-то поняли.

— Рыть опасно. Но и так бросать глупо. Чем чёрт не шутит, вдруг дети что-то нашли. Совершенно случайно. Так ведь бывает. А?

… Мы с Колупаевым продолжали понимать армянский язык без всякого перевода. Это даже нас немного испугало.

Серый налёт на небе опять куда-то делся и солнце начало жарить по новой.

— Иди покорми мальчишек обедом, — сказал отец Сурена. — А мы с Левоном пока разберёмся.

…— Нет! Нет! Спасибо! — разом закричали мы с Колупаевым и отец Сурена удивленно посмотрел на нас. Видимо, он решил что мы действительно знаем армянский, потому что сказал тут что-то такое, чего мы уже не поняли.

— Он говорит, идите спокойно к нам в гости. Умойтесь. Поешьте. Никуда не денется ваш слиток, если это слиток, — сказала мама Сурена.

— Кладоискателям полагается пятая часть, — сурово сказал Колупаев.

Отец Сурена захохотал.

— Хороший парень! — хохотал он. — Пятая часть!

Потом он неожиданно кончил хохотать и рассудительно сказал:

— Вот втроём и разделите эту пятую часть. А пока идите, поешьте. У нас дома очень вкусный суп приготовила мама. А мы с Левоном посторожим вашу яму…

Колупаев предусмотрительно захватил с собой Суренову лопату, чтобы они пока не вздумали без нас копать, и мы пошли обедать. Есть действительно хотелось очень сильно.

Но до обеда мы дойти не успели. Навстречу нам бежал и страшно махал руками белый человек в белом костюме и белой панамке.

— Стойте! — кричал он и махал руками. — Здесь нельзя копать. Здесь ни в коем случае нельзя копать… — задыхался он.

Увидев в руках Колупаева острую прямую лопату и двух мрачных мужчин над нашей дырой, белый человек зашатался и стал падать. Но падал он недолго. Мама Сурена его подхватила и немного встряхнула. Человек отдышался и оказался начальником ЖЭКа.

— Вы что, копали вот этим? — с ужасом спросил он, глядя на лопату.

— Ага! — гордо сказал Колу-Пай.

— Это ужасно, — тихо вздохнул начальник ЖЭКа. — Однако хорошо в таком случае, что вы живы.

Тут начала валиться набок мама Сурена, но начальник ЖЭКа тоже подхватил её и немного встряхнул. Так они обменялись любезностями. Папа Сурена мрачно смотрел издали на эту сцену.

— А вы! — накинулся на него начальник ЖЭКа. — Что вы смотрите! Как вам не стыдно! Вы что не можете отличить кабель от трубы? Ведь могла произойти авария!

— Я же тебе говорил, что это кабель, — сказал по-армянски брат Сурена.

— Отстань, Левон, — мрачно буркнул отец Сурена.

Теперь я понимал по-армянски настолько спокойно, что и сам мог бы что-нибудь сказать на этом красивом наречии.

— А почему у вас дыра уже три дня стоит? — спросил отец Сурена. — Или неделю… Это как? Хорошо?

— Интересно, как это дыра может стоять? — удивился начальник ЖЭКа.

— Ну, лежит! — пожал плечами отец Сурена.

— Я жду рабочих! — вдруг плаксиво закричал начальник ЖЭКа. — И не надо давать мне указания! Я сам знаю, что надо делать в таких случаях не хуже вашего.

— Не волнуйся, дорогой, — сказал отец Сурена (в этом месте я уже и сам не понимал, на каком языке он говорит). — Мы пришли специально, чтобы дети чего-то не натворили. Слава Богу, взрослые были дома. А если бы нас не было?

— Спасибо, — сказал начальник ЖЭКа, пожал руку отцу Сурена и они втроём быстренько закопали нашу дыру. Я смотрел на них и думал: кабель-кабель! Ну что кабель! Ну надо писать, что кабель! Есть же такие таблички: «Копать только в присутствии представителя». Где табличка? Вся наша работа пошла псу под хвост. Остался только асфальт. Груды старого асфальта. Он грустно лежал на другом асфальте, старый и никому не нужный. Я подошёл и стал его гладить по шершавой поверхности. А один самый красивый кусочек решил даже отнести домой.

И тут я заметил маму. И сразу вспомнил про штаны.

— А! А! А! — кричал я диким нечеловеческим голосом.

— Что, что, что? — в один голос спрашивали меня все. Но я ничего не мог сказать и только показывал рукой в сторону мамы.

— А-а-а-а-а!!! — вопил я на весь двор и постепенно меня стали окружать всё те же люди: Сурен, Колупаев, старушки, карапузы, пенсионер в чёрной шляпе — они кружили вокруг меня хороводы, участливо заглядывая в глаза.

— Что ты хочешь наконец! — кричал по-армянски папа Сурена.

— Я понял! — раздался голос Колупаева. — Вы зарыли его штаны!

— Что? — удивился начальник ЖЭКа. — При чём тут его штаны? Какие штаны?

— Штаны! Штаны! — отчаянно кричал Колупаев, пока моя мама неумолимо приближалась к нам.

Когда отец Сурена, его брат и начальник ЖЭКа поняли наконец в чём дело, они стали дико хохотать. Мама Сурена тоже улыбалась, и все вокруг тоже начали подхихикивать. Наступило безумное веселье. Все ржали как лошади. Даже я.

Не смеялась только моя мама. Дождавшись пока все угомонятся, она спросила:

— Простите, что здесь происходит? А ты, — сказала она мне, — будь добр, одень пожалуйста свои штаны.

Опять раздался взрыв хохота.

— Он не может! — задыхаясь пытался объяснить начальник ЖЭКа. — Он… то есть мы… мы их зарыли!

Брат Сурена начал кататься по асфальту.

— Понимаете, — сквозь смех говорил моей маме Колупаев. — Мы чтобы не испачкаться, мы рыли дыру, ну чтобы сделать блиндаж или там окоп… Ну вот, а потом пришёл начальник ЖЭКа, и сказал, что мы нашли какой-то кабель, и вот эти дяденьки зарыли дыру вместе со штанами. Вот.

После этого все вдруг замолчали и в наступившей тишине отчётливо прозвучал холодный голос моей мамы:

— Прекрасно. Я всё поняла. Теперь отройте пожалуйста эту яму обратно. Потому что без штанов я его домой не пущу.

— Что? — завопил начальник ЖЭКа. — Ни в коем случае! Об этом даже не может быть и речи! Мало того, что ваш мальчик устроил всё это безобразие, вы ещё требуете, чтобы мы опять тут копали без представителя, опять с нарушением техники безопасности, опять самовольно… А меня за это по головке между прочим не погладят! Из-за каких-то штанов я под суд идти не хочу! Имейте это в виду!

Начальник ЖЭКа снова стал весь белый, но маму это почему-то не смутило.

— А вы имейте в виду, что штаны у него одни. Может, вы ему купите новые?

— Я? — изумился начальник ЖЭКа.

— Ну а кто же? — в свою очередь изумилась моя мама. — Вы оставляете во дворе огромную дыру. В дыре, оказывается, зарыт опасный кабель. И что? И кто виноват, что дети оказались в этой дыре?

— Дети, — ехидно сказал начальник ЖЭКа, — должны во время каникул посещать кружки и спортивные секции.

— Всё хорошо, что хорошо кончается, — тревожно сказал папа Сурена и посмотрел на маму Сурена.

— У нас тоже нет вторых штанов, — сказала мама Сурена. — А эти тоже придётся стирать.

Эти слова окончательно добили мою маму.

— Ну что ж, — сказала она. — Если всем наплевать на просьбу женщины, женщина сама должна выполнить свою просьбу.

Она взяла лопату из рук Левона и начала копать землю.

— Ну что мне делать? — жалобно сказал начальник ЖЭКа. — Ну давайте я вам в конце концов действительно куплю новые брюки. Я виноват. Я признаю. Но только не откапывайте вы бога ради обратно этот кабель. Он опасен! Он может разгерметизироваться… И тогда…

— Не нужны мне ваши брюки. Мне нужны наши брюки. — отвечала мама, непреклонно роя землю. — А ты, — сказала она мне, — ответишь за эти фокусы дома по полной программе.