Читаем без скачивания Серая магия. Колдовской мир. Паутина колдовского мира - Андрэ Нортон

За дверью оказался еще зал. Но тут голые каменные стены были увешаны занавесями с изображением того же символа, который Симон обнаружил на пологе кровати. И символ этот показался ему странно знакомым. В дальнем конце зала стоял часовой, подняв к губам рукоять своего меча. Корис отвел второй занавес.

Помещение за ним казалось больше, чем было на самом деле, из-за сводчатого потолка, уходящего далеко вверх. Здесь и свет шаров стал сильнее, позволяя разглядеть собравшихся.

Симона ждали две женщины: одна сидела, а другая — стояла, положив руку на спинку кресла. Ему пришлось приглядеться, чтобы узнать в стоящей ту самую женщину, которая спасалась от охотников из Ализона. Волосы, свисавшие тогда длинными мокрыми прядями, теперь были убраны в серебряную сеточку, вся она, с ног до головы, была задрапирована в платье из серебристо-туманной ткани. Единственным украшением был овал из того же кристалла, который Симон видел у нее на браслете. Но на этот раз кристалл висел на цепи между маленькими возвышениями грудей.

— Симон Трегарт, — это произнесла сидящая женщина, и Симон посмотрел на нее. И он тут же понял, что не может отвести взгляд.

У нее было такое же треугольное лицо и такие же внимательные глаза и черные волосы. Но от ее исходила сила, действующая, как удар. Симон не мог определить ее возраст, но ему показалось, что она вполне могла быть современницей первых строителей Эсткарпа. И в то же время, она показалась ему лишенной возраста. Руки ее взметнулись, и она бросила Симону шар, из того же туманного кристалла, как и украшения, на ее шее.

Симон поймал шар, который оказался не холодным, как он ожидал, а теплым. В то же время обе женщины взяли в руки свои украшения.

Все последующее Симон так никогда и не смог объяснить, даже себе.

В мозгу Симона, одна за другой, начали возникать картины того, как он попал в мир Эсткарпа и он понимал, что и женщины видят эти картины. Когда он закончил, к нему хлынули молчаливые потоки информации.

Он находился в главной крепости страны, которой угрожали с севера, с юга и с моря на западе. Смуглые жители равнин и городов Эсткарпа пока устояли только потому, что унаследовали древние знания. Возможно, они обречены, но сдадутся лишь с последним ударом сердца последнего оставшегося в живых воина.

То же чувство, которое заставило Симона шагнуть под грубую арку во дворе дома Петрониуса, снова ожило в нем. Гордые люди этой земли ни о чем не просили его. Но он присягнул в верности расспрашивающей его женщине. Мгновенно, с юношеским энтузиазмом, сделал выбор. Не произнеся ни слова, Симон поступил на службу Эсткарпа.

Глава 4. Призыв из Салкаркипа

Симон поднес к губам тяжелый кубок. Через край кубка он внимательно следил за происходящим. При первом знакомстве он решил, что люди Эсткарпа мрачны, отягощены грузом лет, что они последние представители древней расы, забывшей обо всем, кроме снов о прошлом. Но за прошедшие недели он понял, насколько поверхностны его суждения. Теперь, в столовой гвардии, он переводил взгляд с одного лица на другое, рассматривая не в первый раз людей, с которыми делит ежедневные обязанности и досуг.

Конечно, их оружие было ему незнакомо. Ему приходилось учиться обращению с мечом в схватке. Меньше беспокойства вызывали у него самострелы, похожие на автоматический пистолет. Симон никогда не мог сравниться с Корисом, его уважение к воинскому искусству молодого человека было безграничным. Но Симон был знаком с тактикой иных армий, иных войск, и был способен делать предложения, с которыми считался любой офицер.

Симон удивлялся, почему его приняли в гвардию: в конце-концов, эти люди оборонялись против превосходящих сил врага и любой незнакомец мог оказаться шпионом, брешью в обороне. Но он не был знаком с обычаями Эсткарпа. Среди всех наций континента, только в Эсткарпе могли поверить в такой дикий рассказ. Потому что силы Эсткарпа основывались на магии.

Симон подержал во рту вино, прежде чем проглотить его, и в то же время думал о магии. Это слово могло означать искусные фокусы и трюки, могло скрывать суеверную чепуху, но могло говорить о чем-то гораздо более могучем: воля, воображение и вера были оружием, используемым магией Эсткарпа. Конечно, у этих людей были определенные способы усиления воли, воображения и веры. А конечный результат — открыть их мозг для того, что не видно и не воспринимается обычными органами чувств.

Ненависть и страх соседей определялись той же самой основой — магией. Для Ализона на севере, для Карстена — на юге, власть волшебниц Эсткарпа была злой.

Владычицы Эсткарпа обладали властью, неподвластной объяснению человека, и когда было необходимо, безжалостно пользовались этой властью. Симон помог спастись волшебнице, которая была глазами и ушами своего народа в Ализоне.

Волшебница… Симон отпил вина. Не каждая женщина в Эсткарпе обладала Властью. Эта способность передавалась в отдельных семьях от поколения к поколению. Тех, у кого она обнаруживалась в детстве, отправляли в главный город страны, там их учили и определяли дальнейшую судьбу. Имена девушек забывались, потому что имя — часть личности. Сообщить свое имя — значить вручить другому человеку власть над собой. Теперь Симон понял, насколько неосторожно он поступил, спрашивая имя волшебницы, с которой бежал по болотам.

— Власть не была постоянной. После определенного момента, использовать ее для волшебницы становилось затруднительно. Да и не всегда ее можно было вызвать по своей воле. Иногда, в самые критические моменты она отказывала. А потому, несмотря на волшебниц и их науку, Эсткарп располагал и вооруженной гвардией и линией крепостей вдоль границы.

— Жарко для этого времени года, — стул рядом с Симоном скрипнул под тяжестью новоприбывшего. На стол со звоном опустился шлем, длинная рука потянулась за кубком вина.

Ястреб на шлеме смотрел на Симона стеклянными глазами, в его металлическое, прекрасной работы тело, были вставлены настоящие перья. Корис пил вино, а со сторон на него сыпались вопросы. В войсках Эсткарпа поддерживалась дисциплина, но все службы были равны, а собравшиеся в столовой хотели услышать новости. Корис с силой опустил на стол кубок и ответил:

— Вы слышали рог за час до закрытия ворот? Это просил допуска Магнус Осберик. И с ним свита в полном вооружении. Мне кажется, Горму угрожает беда.

После его слов наступила тишина. Все, включая Симона, знали, что означает Горм для Кориса. По праву власть над Гормом должна была находится в руках Кориса. Его личная трагедия начиналась не там, но закончилась на этом острове, когда он, израненный, одинокий, отплыл от него в дырявой рыбачьей лодке.