Читаем без скачивания Невеста скандального шпиона - Селеста Брэдли

Когда они подъехали ближе, дом стал еще более величественным. Она смогла увидеть более четко резьбу над каждым окном, замысловатую каменную кладку на каждом углу.

В самом деле, резиденция лорда Рирдона.

К тому времени, как Натаниэль и Вилла въехали на тщательно подметенное место разворота перед домом, массивные резные двери дома медленно открылись, и силуэт чьей-то фигуры показался в освещенном проеме.

Натаниэль остановился и уставился на дом так, словно он совершенно не хотел входить в это место, куда он так нетерпеливо ее тащил.

Что касается Виллы, то она решила, что с нее хватит верховой езды. Она смогла самостоятельно освободить свои измученные ноги из стремени, отцепиться от луки и соскользнуть с седла. Она вытащила из-за седла небольшую сумочку, в которой находились те предметы, которые будут ей немедленно необходимы, и хромая отошла в сторону, когда лакей выступил вперед, чтобы увести кобылу. Вилла устало улыбнулась, поблагодарив его, но лакей только окинул ее подозрительным взглядом.

Надеясь, что кобыла направилась отдыхать, Вилла подавила собственный зевок и догнала своего мужа. Она дошла до Бланта, когда фигура в дверном проеме вышла вперед. По его ливрее и крайне высокомерному выражению, Вилла поняла, что это дворецкий.

Мойра предупреждала ее насчет дворецких. Дворецкий задает тон для всех слуг в доме.

Натаниэль наконец-то спешился и рассеянно вручил поводья Бланта конюху. На прощание он рассеянно потрепал мерина по мощному крупу. Когда лошадь увели, перед ними оказался дворецкий. Он быстро поклонился. Вилла не была экспертом в этих вещах, но этот поклон казался принужденным и поверхностным.

— Добро пожаловать домой, милорд. Мы не ждали вас.

— Хэммил, все комнаты освещены, — тихо сказал Натаниэль. — Я предполагаю, что семья все еще находится в городе?

Семья? Пораженная, Вилла обернулась, чтобы посмотреть на Натаниэля, который все еще разглядывал золотистый свет, льющийся из множества окон. Он выглядел одновременно мрачным и задумчивым.

У Натаниэля есть семья? Вилла была слишком утомленной — и безголосой — чтобы расспрашивать его сейчас, но позже…

Подумать только, он привез ее сюда, в таком виде, в каком она сейчас, никому не сказав ни слова, не предупредив, что она встретится с его семьей.

Ему придется заплатить за это. Позже.

Однако она смогла откашляться, многозначительно, но немного резковато, чтобы напомнить Натаниэлю о своем существовании. Он бросил на нее полный раскаяния взгляд.

— Мои извинения. Хэммил, эта леди — моя невеста, мисс Трент. Пожалуйста, проследи, чтобы ей оказывали самое тщательное внимание.

Дворецкий окинул ее шокированным взглядом перед тем как снова обрести свой надменный контроль над собой. Он снова поклонился.

— Конечно, милорд.

Хэммил резко сделал знак одному из лакеев, чтобы тот взял багаж Натаниэля, затем живо отвернулся.

Любая следующая мысль о невнимательности Натаниэля испарилась из сознания Виллы, когда она начала впитывать окружавшее ее великолепие.

Вестибюль был таким огромным, что Вилла ощутила себя горошиной, находящейся на дне чаши. Внушительная лестница огибала комнату кругом и поднималась вверх прямо к куполообразному потолку, который был расписан фресками с облаками и сияющими херувимами, на которых практически не было одежды.

— О господи, — пробормотала — точнее прошептала — она себе. — Прямиком на небо по лестнице? Нет, спасибо, я предпочту отправиться туда обычным путем.

— Мадам?

Вилла опустила глаза вниз, чтобы встретиться взглядом с дворецким. Этот тип был настолько несгибаем от своей собственной важности, что вероятно у него были трудности с завязыванием шнурков на ботинках.

Куда делся Натаниэль? Он исчез, пока она отвлеклась на разглядывание потолка. Она осталась только с дворецким.

Он смотрел на нее с такой тяжеловесной вежливостью, что она ощутила побуждение ударить его своей сумочкой за его грубость. Она выпрямилась во весь свой рост и вопросительно приподняла бровь. Затем она протянула ему свою сумочку, чтобы он ее взял.

Его глаза сузились в ответ на ее очевидный вызов. Он ждала, напомнив себе, что нужно демонстрировать врожденное аристократическое ожидание.

Дворецкий обдумывал ее позицию. Его пристальный взгляд на мгновение задержался на ее испорченном, мятом платье, затем пропутешествовал к ее сумочке. Потом он снова посмотрел ей в глаза, устроив соревнование взглядов и силы воли.

Вилла почти улыбнулась. Она всегда выигрывала поединки взглядов. Что-то в ее голубых глазах всегда заставляло их сдаваться. Она настроилась на приятное длинное сражение, потому что Хэммил выглядел так, словно он давно привык к своей роли деспота.

Дворецкий сдался почти немедленно. Девушка была слегка разочарована.

Он взял у нее сумку кончиками своих затянутых в перчатки пальцев и сделал жест в сторону широкой лестницы.

Вилла знала, что представляет собой жалкое зрелище, но она часто так выглядела. Кроме того, она отказывалась доставить удовольствие этому лицемерному типу, признавшись в этом. Подняв свой подбородок, она бросила на него властный взгляд и начала величественно подниматься по позолоченной лестнице.

Это сработало бы удивительным образом, если бы на полпути у нее не перехватило дыхание. О Боже, ее ноги не сгибались. Вилла заставила себя игнорировать подрагивающие губы дворецкого и втягивала себя на каждую ступеньку с помощью блестящих и гладких как стекло перил.

Добравшись до вершины, она сделала ему знак продолжать, пока сама попыталась восстановить дыхание. Небеса внезапно показалась не такой уж неподходящей темой для потолка, потому что эти ступени непременно убьют ее.

Ее провели по элегантному холлу к одной из многих полированных дверей. Дворецкий повернул ручку одной рукой, а другой пригласил ее пройти внутрь.

Это была самая красивая комната, которую Вилла когда-либо видела, похожая на золотую чашу, наполненную сливками, и больше всего на свете ей хотелось вечно получать от нее удовольствие. Драпировки цвета слоновой кости свисали с позолоченной рамы огромной кровати. Мягкие ковры цвета золотистой пшеницы лежали под ногами, и кремовый шелк постельного белья манил ее погрузиться в него до тех, пока последняя боль от ее длинного путешествия не уйдет прочь. О, да, пожалуйста.

Ее колени ослабели от этой мысли, и Вилле пришлось бороться с непроизвольно закрывающимися глазами, чтобы разглядеть рай, окружающий ее.

Огонь весело горел в обширном камине. И перед ним, прямо по центру мраморного камина, была установлена медная ванна, заполненная до краев трудолюбивыми лакеями.