Читаем без скачивания Над строками Нового Завета - Георгий Чистяков

Парадоксальный Христов тезис – «Враги человеку домашние его» – как бы взрывает наше сознание. Мы знаем из Десятисловия, что родителей надо почитать, тогда – «Да будет тебе благо, и будешь долголетен на земле» (Еф 6:3). Не случайно апостол Павел, вспоминая эту заповедь, говорит: «Это – первая заповедь с обетованием» (Еф 6:2). Из Писания мы знаем, что только на любви и уважении зиждится отношения в семье. И вдруг это странное, вызывающее: «И враги человеку домашние его»…

Господь обратил к людям Евангелие в то время, когда не было ни газет, ни радио, ни телевидения, ни других средств массовой информации. Довести Слово до адресата было не так просто, ибо это было возможно только в устной форме. Через две тысячи лет, при советской власти, Евангелие оказалось в том же положении, что и во времена Иисуса: оно не издавалось, его можно было услышать только во время богослужения. Конечно, у кого-то Евангелие сохранилось с дореволюционных времён, кто-то тайком привёз его из-за границы, однако общей ситуации это не меняло. Но дело в том, что Евангелие Самим Христом было предназначено для распространения в устной форме. В этом случае парадоксальная фраза запоминается сразу. Она режет слух, она настолько странна и непонятна, что забыть её невозможно. Она глубоко врезается в память именно благодаря своей парадоксальности. Слово Божие, как семя, попав в сердце, начинает там набухать, наливаться соками и потом даёт росток, затем из ростка поднимется растение, которое принесёт плод. Так действуют все евангельские парадоксы: они запоминаются сразу, а «прорастают», становятся понятны – со временем.

Так вот, афоризм Христа взрывает все три вышеназванных типа отношений в семье (материальная зависимость, собственнические притязания родителей на детей, уважение без любви). Для чего? Чтобы мы увидели в наших детях, родителях, в самых близких нам людях братьев и сестёр во Христе. Это то, что даётся труднее всего, но именно к этому зовёт нас Господь, произнося свою парадоксальную фразу. Он призывает перестроить «вертикаль» взаимоотношений на «горизонталь». Разгляди в своей матери сестру во Христе, а в сыне – брата во Христе, и тогда что-то поймёшь. И тогда действительно жизнь станет другой, в ней появятся новые тона, откроются новые горизонты.

«… И кто не берёт креста своего и не следует за Мною, тот не достоин Меня» (Мф 10: 38). Христианство есть крест. Мы должны идти за Христом, и горе нам, если не идём. Но будем помнить – это очень важно для нашего смирения, – что крест наш берёт и несёт Он. Польский поэт Циприан Норвид сказал однажды: не в том наше христианство и наша вера, что мы идём за Христом и несём свой крест, а в том, что мы идём за Христом, Который несёт наш крест.

«И кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды, во имя ученика, истинно говорю вам, не потеряет награды своей» (Мф 10: 42). Напоить чашей холодной воды совсем не трудно. Не то что отдать все свои деньги, или время, или силы, или, например, дать монашеские обеты. В жаркой Палестине, чтобы напоить жаждущего, нужно всего лишь достать из подвала кувшин с водой и наполнить чашу…

Христианство начинается не с подвигов, подобных подвигам Геракла, Персея, Тесея или других античных героев, а с самых простых, обыденных дел. Чтобы дать идущему мимо путнику чашу холодной воды, не нужно ни денег, ни мудрости, ни времени, ни здоровья, ни подготовки. Нужно лишь, встав рано утром, запасти воды чуть больше, чем потребуется на день тебе и твоим близким. Это потрясающая, удивительная, очень простая и радостная, но с большим трудом входящая в наши сердца новость.

Да, христианство – это очень просто, оно начинается с малых дел. Беда, однако, в том, что нам хочется совершать подвиги Геракла, мы хотим гордо нести свой крест, быть героями. Но крест несёт Сам Христос, и наше дело – только успевать идти вслед за Ним.

Чудо умножения хлебов

Некоторые притчи, рассказанные Иисусом, и повествования о Его чудесах встречаются только в одном из четырёх Евангелий. Так, притчи о блудном сыне, о милосердном самарянине есть только у Луки, а притча о десяти девах – пяти мудрых и пяти неразумных – только у Матфея. Иные сюжеты находятся у трёх евангелистов, другие (например, вход в Иерусалим) – у всех четырёх… Но есть в Евангелии место, которое повторяется не два, не три, не четыре, а шесть раз: дважды у Матфея, дважды у Марка, по одному разу у Луки и у Иоанна. Это рассказ об умножении хлебов, о том, как Господь взял хлеб, благословил, преломил и дал Своим ученикам, а ученики – людям. Раз это единственный текст, повторяющийся в Новом Завете так часто, значит, он в самом деле особенно важен.

В Евангелии от Матфея об умножении хлебов первый раз рассказывается в 14-й главе; затем в 15-й главе евангелист снова говорит об этом чуде. Если мы сравним два эти повествования, то поймём, что речь идёт не о двух разных случаях, не о двух чудесах умножения хлебов, а об одном событии (экзегеты былых времён говорили: «Господь совершил чудо один раз, а затем повторил его»). То же и в Евангелии от Марка: сопоставив два рассказа – в 6-й и 8-й главах, – мы и тут убедимся, что в двух местах рассказано об одном и том же. В Евангелии от Луки об умножении хлебов говорится в 9-й главе, в Евангелии от Иоанна – в 6-й.

Так что же это за чудо – умножение хлебов, и почему в Писании о нём рассказано шесть раз?

… День клонится к вечеру. Спаситель с учениками и пришедшим с Ним народом находится где-то далеко от городов и селений. Он говорит, что не хочет отпустить людей голодными, чтобы они не ослабели в дороге. Он не хочет отпустить их голодными, жалеет их – с этого начинается каждый из шести рассказов. Иисус спрашивает у учеников, есть ли у них что-то съестное, и затем говорит им: «Вы дайте им есть». У учеников ничего нет. Но всё же находятся хлеб и рыбёшки. Господь берёт их, благословляет, преломляет и даёт ученикам, а ученики – людям. Все ели, все насытились, и осталось. По слову Его, собрали остатки, отпустив всех.

Первый рассказ об умножении хлебов как у Матфея, так и у Марка – подробнее, с множеством деталей, второй – схематичнее. Несколько различаются цифры: в первом случае хлеб вкусили пять тысяч человек, а остатков набрали двенадцать коробов, во втором – четыре тысячи человек и остатков – семь коробов.

Пять тысяч – и двенадцать; четыре тысячи – и семь. Больше людей – больше остатков, меньше людей – и остатков меньше, хотя, казалось бы, должно быть наоборот. Все эти числа имеют, конечно, символический смысл. Двенадцать корзин – как двенадцать колен Израилевых, как двенадцать апостолов. Это библейское число. И семь – тоже библейское число.

Но «не мерою даёт Бог Духа» (Ин 3: 34). Действия Его законам нашей двухмерной логики не подчиняются.

Из Евангелия от Иоанна мы знаем, что это были ячменные хлебцы. Но что они для такого множества людей в пустынном месте?! А в Евангелии всякий раз подчёркивается именно это: всё происходит в пустынном месте. Пустыня? Если мы вчитаемся в Библию, то увидим, что это всегда место встречи с Богом. Зачем Моисей выводит людей в пустыню? Чтобы там им явился Бог. Мидбар – по-еврейски «пустыня» – являет человеку Того, Кого нельзя увидеть. Мы молимся во время шестопсалмия: «Боже! Ты Бог мой, Тебя от ранней зари ищу я, Тебя жаждет душа моя, по Тебе томится плоть моя в земле пустой, иссохшей и безводной» (Пс 62: 2).

В пустыне происходит «невозможная» встреча человека с Тем, Кого нельзя увидеть. Там, где никого нет, присутствует Он, невидимый Господь. В пустыне, где можно много лет бродить по пескам и никого не встретить, мы встречаем Его. В пустыне, где нет ни воды, ни травы, ни еды, где «лань желает к Потокам воды» (Пс 41: 1-2), обостряются все чувства. Жаждет истосковавшаяся по воде лань, и подобно свече вспыхивает здесь жаждой Бога человеческое сердце. Не случайно в древних Церквах (Армянской, Коптской, Эфиопской) есть удивительный обычай ставить свечи в песок – он символизирует эту «невозможную» встречу в пустыне.

В пустыне Моисей разбивает народ Божий на тысячи, сотни и пятидесятки. Иисус тоже велит апостолам рассадить людей по пятьдесят, то есть по той же схеме, что и Моисей. В Евангелии от Марка очень образно сказано о том, как Иисус и ученики рассадили своих братьев и сестёр рядами по пятьдесят человек: «как овощи лежат на грядке». Взятое из просторечия, но очень яркое сравнение. В нём мне слышится голос апостола Петра, грубого галилейского рыбака, который не умеет выражаться изысканно, но зато говорит так ярко, что его слова не потускнели и за две тысячи лет.

… День клонится к вечеру, уставшие люди рассаживаются рядами по пятьдесят человек. И вот в присутствии всего народа Иисус берёт хлеб, благословляет, преломляет и даёт ученикам.

Ещё четыре раза (кроме этих шести) в Писании рассказывается о том, как Иисус взял хлеб, благословил, преломил и дал ученикам со словами: «Примите, ядите: сие есть Тело Моё». Это три рассказа о Тайной Вечере в Евангелиях от Матфея, Марка и Луки и ещё один раз – в 24-й главе Евангелия от Луки, когда во время эммаусской встречи Иисус тоже берёт хлеб, благословляет и преломляет. В Преломившем хлеб ученики узнают Его, и Он становится невидимым для них. Перед ними на столе остаётся только хлеб, который Он взял, благословил, преломил и дал им, – евхаристический хлеб.